сказались при определении понятия философии. Для
выведения понятия сущности из религиозных фактов
необходимо было бы установить, по наименованию и
принадлежности, весь объем религиозных фактов.
Здесь не может быть изложен методический прием,
при помощи которого эти трудности разрешаются; мы
воспользуемся лишь его результатами в целях анализа
религиозного миросозерцания.
Религиозным миросозерцаСтруктура
ние будет постольку, поскольку оно
религиозного
будет вытекать из известного рода
миросозерцания,
опыта, обоснованного в религиозном
процессе. Где бы мы ни встречали название религии, ее
признаком всегда будет общение (Verkehr) с невидимым, ибо оно встречается как в ее примитивных стадиях, так и в тех последних разветвлениях ее развития,
где это общение состоит только во внутреннем отношении действий к идеалу, выходящему за пределы эмпирического и делающему возможным религиозное отношение, или же в отношении души к родственному ей
божественному порядку вещей. Благодаря этому общению религия, рассматриваемая как история ее форм,
развивается во все более объемлющую и все более
дифференцированную структурную связность. Процесс, в котором это происходит и который должен в
силу этого содержать порождающую основу всех религиозных воззрений и основу познания всех религиозных истин, есть религиозный опыт. Он является одной
82
из форм жизненного опыта, но специфический характер
его заключается в том, что он есть то размышление,
которое сопровождает процесс общения с невидимым.
Если жизненный опыт представляет собой обогащающееся переживаниями самоуразумение в отношении
жизненных ценностей, побуждающих предметных ценностей и вытекающих отсюда высших целей и правил
нашего поведения, то своеобразный момент религиозного жизненного опыта заключается в том, что везде,
где религиозность возвышается до полного сознания,
он усматривает высшую и безусловно значимую жизненную ценность в общении с невидимым, а в невидимом предмете этого общения — безусловно значимую
высшую практическую ценность, из которой исходит
все счастье и все блаженство; отсюда уже затем выводится, что все цели и правила поведения должны определяться этим невидимым. Этим обуславливается и
отличительный момент в структуре религиозного миросозерцания. Его центральный пункт — религиозное
переживание, в котором проявляется целокупность душевной жизни; основанный на нем религиозный опыт
определяет все составные части миросозерцания; все
воззрения о связи мира вытекают, если рассматривать
их изолированно, из этого общения и должны понимать
эту связь как силу, находящуюся во взаимодействии с
нашей жизнью, и именно как силу душевную, ибо только таковая делает возможным подобное общение. Идеал жизни, т. е. внутренний строй ее ценностей, должен
определяться религиозным отношением; им же определяются и высшие правила об отношениях людей между
собой.
Характер, который могут принимать религиозное общение, религиозный опыт и сознание о нем, оп-
83
ределяет различные исторические ступени и формы, в
которые выливается религиозное миросозерцание.
Первый
В известной нам древней релиспособ
гиозности мы всегда встречаем веру
и
° Щения
f j
*. „
с невидимым,
практику тесно между собой связанными. Они взаимно предполагают друг
друга. Ибо как бы ни возникала вера в новые, действующие вокруг человека силы, мы всегда, поскольку
нам дано констатировать это в этнографии и истории,
находим, что развитие этой веры определяется тем, что
религиозные предметы обретают свой образ лишь в
результате определенных действий с ними; и затем, с
другой стороны, вера снова определяет культ, так как
религиозное поведение только в нем достигает своей
цели. Для народов первобытных религия является ничем иным, как техникой влияния на непостижимое и
недоступное механическому изменению, техникой воспринятая от него его сил, соединения с ним и вступления с ним в желательные отношения. Такие религиозные действия совершаются отдельным человеком, вождем или волшебником-жрецом. Постепенно вырабатывается для этого и особый класс профессионалов. На
заре дифференциации мужских профессий возникает и
это таинственное, не достаточно уважаемое, но вызывающее то страх, то полную ожидания робость занятие
волшебника, медика или жреца. Постепенно вырабатывается организованное сословие, которое становится
носителем всех религиозных отношений, всей техники
магических манипуляций, покаяний и очищений, и оно
остается хранителем знания до тех пор, пока не создается самостоятельная наука. Посредством воздержаний
это сословие должно освободиться для Бога, посредст-
84
вом отречения оно должно закрепить свое отношение к
невидимому, отречения, которое отделяет его в святости и достоинстве от всех других людей, — вот первая
ограниченная форма, в которой подготовляется религиозный идеал.
Примитивные
Из этого общения с невидимым,
религиозные направленного на достижение благ и
идеиотклонение зла, общения, происходящего при посредстве особо избранных
лиц, развиваются примитивные религиозные идеи в
рамках этой формы религиозности. Они покоятся на
мифическом представлении и на его внутренней закономерности. В изначальной жизненности и целокупности человека уже содержится возможность того, что во
всех своих отношениях к внешнему миру он узнает проявления чего-то живого; это-то и составляет общую
предпосылку религиозного общения. Техника религиозны* действий должна была усилить эту форму понимания. Как субъективен, изменчив и различен бы ни
был этот опыт, он все же в каждом племени или орде
принимал, благодаря общности религиозного опыта,
единообразные формы и упрочивался через собственную, по аналогии развивающуюся логику. Там, где еще
не было возможности сравнения с научной очевидностью, прочность и согласованность веры могли развиться гораздо легче. — Во сне, видениях и всякого
рода ненормальных нервных состояниях, вторгающихся
в ежедневную жизнь, религиозная логика получала
опытный материал, который оказывался пригодным
для иллюстрации влияния невидимого. Сила внушения,
присущая содержаниям веры, их взаимное подтверждение, развивающееся по тем же законам религиозной логики, как и первое их установление; затем как бы
85
экспериментальное свидетельство, возникающее из
заранее опробованного действия какого-нибудь фетиша
или манипуляций чародея, явление, подобное которому
мы и теперь наблюдаем, когда сила какой-нибудь иконы испытывается на больных, чтобы затем через изображения и отчеты с мест паломничества запечатлеваться как массовое показание; далее, поступки волхвов, оракулов, монахов, порывистые движения и необычайные состояния, сопровождаемые видениями и
откровениями, вызываемые постом, шумной музыкой,
каким-нибудь опьянением, — все это укрепляло религиозную уверенность. Но самым существенным было
все же то, что на первых доступных нам ступенях культуры религиозная вера развивала свои примитивные
религиозные идеи из всюду одинаковых, действенных
переживаний: рождения, смерти, болезни, сна, безумия, и поэтому эти идеи всюду повторяются равномерно. Во всяком одушевленном теле живет второе я, душа
(мыслимая и как множественность), которая покидает
его на время, отделяется от него в смерти и в своем
призрачном существовании способна на самые сложные
воздействия. Вся природа оживлена духоподобными
существами, воздействующими на человека, который
может их расположить в свою пользу при помощи волшебства, жертвы, обрядов или молитв. Небо, солнце,
созвездия — все это жилища божественных сил. Укажем еще только на один класс идей, присущий народам, находящимся на более низком уровне, а именно,
относящийся к происхождению людей и мира.
Возникновение
Эти примитивные идеи обрарелигиозного
зуют основу религиозного миросомиросозерцания,
зерцания. Они подвергаются преоб-
86
разованиям, срастаются, вообще всякое изменение в
состоянии культуры влияет на ход этого развития. В
рамках постепенного преобразования религиозности
есть решающий момент, когда в процессе изменения
общения с невидимым происходит переход к миросозерцанию. По ту сторону культа с его храмами, жертвоприношениями и церемониями возникает более свободное, эзотерическое отношение души к божественному. Религиозно аристократический круг лиц вступает
в это особое отношение к божеству, замыкается в своем
кругу или открывает свободный доступ в него. Проявляется это новое отношение в мистериях, отшельничестве, явлении пророчества. В религиозном гении проявляется таинственная мощь личности, в силу которой она
синтезирует в себе постижение мира, оценку жизни и
воздействие на ее строй. Элементы религиозного опыта
и их отражения в представлениях как бы переходят в
иное состояние — состояние аггрегации, сцепления.
Отношения религиозных личностей к тем, кто находится под их влиянием, принимает иную, внутреннюю
форму. Узнаются в опыте или испытываются не отдельные влияния, но вся совокупность души вступает в
это внутреннее общение. Эти великие личности не стоят уже под властью непонятных, темных природных
сил и уже не наслаждаются и не страдают от тайного
сознания злоупотребления или фальсификации последних. В этом новом, более чистом отношении скрывается
другая опасность: возвышенное мнение о себе, вытекающее из влияния на верующих и приобретающее
благодаря общению с невидимым характер идеи о своей
особой связи с ним. Но одна из наиболее значительных
сил, порожденных этим новым отношением, заключалась в том, что оно при помощи внутреннего взаимо-
87
действия, в которое вступают между собой все моменты религиозного общения и все стороны его объекта,
подготовляло единое мировоззрение. Везде, где условия допускали нормальное развитие, образовалось религиозное миросозерцание, независимо от того, много
ли времени потребовало это изменение в общении с
невидимым там, где оно началось, независимо также от
того, какие были при этом пройдены ступени и были ли
преданы забвению имена религиозных
личностей.
Его
Структура и содержание релиструктура и
содержание,
гиозного миросозерцания определяются
^
религиозным общением и вырабатывающимся в нем опытом. Этим и объясняется то, почему примитивные идеи в своем беспрерывном развитии
все же с такой изумительной живучестью сохраняют
свою силу. Миропонимание, установление ценностей и
жизненный идеал получают таким образом в религиозной сфере свою собственную форму
и окраску.
Предметное
В опыте религиозного общевосприятие
,вкрелигиозном
ния человек видит себя определен^
миросозерцании,
ным чем-то динамическим, не поддающимся исследованию и не укладывающимся в рамки чувственной каузальной связи.
Это нечто волевое и душевное. Так возникает та основная форма религиозного восприятия, которая проявляется в мифе, обрядовых действиях, поклонении чувственным объектам, в символике литургий и в аллегорическом толковании священных книг. Метод религиозного видения и установления истин, основанный на
вере в существование души, культе звезд и развившийся в процессе примитивного общения с невидимым,
достигает здесь внутренней связности, соответствующей уровню миросозерцания. Рассудок не может понять допущений, предполагаемых таким способом видеть мир, он может их только анализировать. Единичное и видимое означают нечто большее, чем их зримый
облик. Это отношение отлично от значения знака, от
подразумеваемого в суждении или от символического в
искусстве, и все же родственно им. Оно представляет
собой репрезентацию совсем особого рода: ибо в отношении всего являющегося, видимого к невидимому одно означает другое и вместе с тем составляет с ним одно целое. Отсюда следует, что и на этой ступени внутреннего общения с незримым продолжается просвечивание и воздействие последнего в видимом единичном
и проявление божественного в личностях и религиозных актах. И связанное с этой ступенью объединение
божеств лишь у небольшого числа народов и религий
сумело на более или менее продолжительный срок подавить эту тенденцию религиозного восприятия. Различными путями совершался постепенный синтез божественных сил в одну высшую силу. Этот процесс завершился у важнейших народов Востока лет за
