Р. Хр. Единство названий, владычество победоносного
сильнейшего бога, существование единого святого, упразднение всех различий в мистическом религиозном
предмете, проникновение в стройный порядок созвездий — эти и другие, друг от друга отличные исходные
точки привели к учению об Едином Невидимом. Так
как в эти века, когда протекало это великое движение у
восточных народов, между ними существовало в высшей степени оживленное общение, то нельзя сомневаться в том, что оно в сильной степени способствовало
распространению этой величайшей идеи тех времен. Но
89
каждое из этих воззрений о единстве, обуславливающем мир, отмечено печатью своего религиозного происхождения, отразившегося в таких признаках, как
благость, провидящее проницание (Einsicht), связь с
человеческими потребностями. И в большинстве этих
воззрений божественное, согласно основной категории
религиозного понимания, либо окружено силами, воплощенными в видимом, либо появляется как бог на
земле, борется с демоническими силами, появляется в
священных местах или чудесах, действует в обрядовых
отправлениях. Язык, в котором находит себе выражение религиозное общение, должен всегда быть чувственно-духовным. Такие символы, как свет, чистота,
высота являются выражением ценностей божественного существа, познанных чувством в опыте. Наиболее
общей законченной реальной формой понимания божественно обусловленной связи вещей является идея телеологического устройства мира. За совокупностью
внешних объектов, в нем и над ним существует духовная связь, в которой целесообразно проявляется божественная сила. В этом пункте религиозное миросозерцание переходит в философское. Ибо метафизическое
мышление от Анаксагора до Фомы и Дунса Скота
преимущественно определялось понятием телеологической мировой связи.
В процессе общения с невидиПолагайте
мым наивное жизнесознание подвергаценностей
и идеал в нем
ется преобразованию. В той мере, в
·
какой взгляд религиозного гения направляется на невидимое и его душа без остатка отдается ему, эта тоска поглощает все ценности, которые не
служат общению с Богом. Так возникают идеал святого и техника аскетизма, которые стремятся уничто-
90
жить в индивидууме все преходящее, страстное, чувственное. Мышление в понятиях бессильно выразить
этот поворот от чувственного к божественному. На
символическом языке, господствующем в самых различных религиях, он называется возрождением, а целью его выставляется любовное слияние человеческой
души с божественным существом.
В сфере волевых действий и жизненных упорядоченностей из внутреннего религиозного общения
также возникает новый момент, который добавляется к
освящению светских отношений. Все, состоящие в религиозных отношениях к божеству, тем самым объединены в общину, которая в такой же мере превосходит
другие общины, в какой ценность религиозных отношений превышает ценность всякого другого жизненного порядка. Внутренняя глубина и сила отношений в
этой общине нашли себе на символическом языке своеобразное выражение: связанные между собой в общину
лица называются братьями, а в отношении к Божеству
• — чадами Бога.
Типы
Из этого характера религиозрелигиозного
ного миросозерцания могут быть
миросозерцания. поняты его главные типы и их отношения друг к другу. Эволюция вселенной, имманентное присутствие мирового разума в
жизненных упорядоченностях и в процессах природы,
духовное Всеединство, которое скрыто за разделенным
и в которое душа вкладывает свою сущность, дуализм
доброго, чистого, божественного порядка и демонического, этический монотеизм свободы — все эти основные типы религиозного миросозерцания постигают божественное на основании тех отношений ценности, которые религиозное общение устанавливает между чело-
91
веческим и божественным, чувственным и нравственным, единством и множественностью, упорядоченностями жизни и религиозным благом. В этих типах религиозного миросозерцания мы должны признать ступени, ведущие к философским миросозерцаниям; они
переходят в типы философии. Религия, мистика предшествовали философии у всех народов, которые совсем
или отчасти перешли к философии.
Эта перемена связана с более
Религиозное
общей переменой, совершающейся в миросозерцание
формах религиозного миросозерцаперетекает
ния. Религиозные представления
понятийного
соединяются заново в ином состоямышления,
нии. Религия и религиозное миросозерцание постепенно — ибо все эти изменения совершаются весьма медленно — принимают форму мышления в понятиях. Это не следует понимать в том смысле,
что понятийная форма вытесняет созерцательную. Ведь
наряду с высшими формами религиозного общения
продолжают существовать и низшие, которые сохраняются в каждой развитой религии в качестве ее низших слоев. Магия в религиозной процедуре, рабское
подчинение наделенным магической силой жрецам,
грубейшая чувственная вера во влияние религиозных
мест и изображений удерживаются в одной и той же
религии или одном и том же исповедании наряду с глубокомысленной мистикой, вытекающей из чрезвычайно
повышенной интимности религиозного общения. Точно
так же сохраняет свое значение рядом с теологическим
образованием понятий образный пласт религиозной
символики. Но если между ступенями религиозного
общения существовали отношения как между высшими
и низшими, то между многосложными модификациями
92
форм религиозного миросозерцания такого отношения
не существует. Ибо в природе религиозных переживаний и опыта действительно заложено стремление утвердиться в своей объективной значимости, а эта цель
может быть достигнута только в понятийном мышлении. Но эта понятийная работа в случае религии тут же
обнаруживает свою
недостаточНеудачи,
ность.
прослеживаемые
Эти процессы легче всего
на примерах
проследить на примерах индийской и
индийской
^
»
г»
и христианской христианской религиозности. В фирелигиозности.
лософии Веданты и философии
Альберта и Фомы мы имеем перед
собой осуществление подобного перехода. И тут и там
сказалась невозможность перешагнуть через границы,
заложенные в частном религиозном поведении. Из
особого поведения религиозных лиц, предпосылки которого восходят, впрочем, к кругу еще более древних
учений, возникла интуиция о выходе при помощи особого знания из цепи рождений, деяний, возмездия,
странствий, — выходе, позволяющем душе постигнуть
свою тождественность с Брамой. Так возникло противоречие между ужасной реальностью, в которой догма
охватила в один неизбежный круг деятеля, действие и
страдание, и призрачной сущностью всего разделенного, которую обосновывало метафизическое учение.
Христианство в начале обнаружило себя в догмах первого уровня: о создании мира, грехопадении, откровении Бога, общности Христа с Богом, искуплении,
жертве и блаженстве. Как сами эти религиозные символы, так и их отношения друг к другу принадлежат к
совершенно другой области, нежели рассудок. Но
внутренняя потребность настаивала на выяснении со-
93
держания этих догм и прояснении содержащегося в них
созерцания божественных и человеческих сущностей.
Утверждать, что принятие христианством теорем греко-римской философии является лишь чем-то внешним,
навязанным ему внешней обстановкой, значит неправильно излагать историю христианства: это явилось
внутренней, заложенной в законах образования религиозности необходимостью. В процессе подчинения догм
категориям мировой связности возникают догмы второго уровня: учение о свойствах Бога, природе Христа
и о процессе христианской жизни в человеке. Здесь
внутреннюю сущность христианской религии постигает
трагическая участь. Эти понятия изолируют моменты
жизни, противопоставляют их друг другу. Так возникает неразрешимый конфликт между бесконечностью
Бога и его свойствами, конфликт его свойств между
собой, конфликт между божественным и человеческим
началами в Христе, между свободой воли и выбором
благодати, между искуплением жертвой Христа и нашей нравственной природой. Все усилия схоластики
разобраться в этих конфликтах оказываются тщетными, рационализм разрушает при их помощи догму, а
мистика возвращается на передний край религиозного
учения о достоверности. Если, начиная с Альберта,
схоластика стремится превратить религиозное миросозерцание в философское и высвободить последнее из
инородной сферы позитивных догм, то она все же не в
состоянии перешагнуть границ, данных в христианском
общении с Богом: свойства Бога непримиримы с Его
бесконечностью, а определение им человека непримиримо со свободой последнего.
94
Относительно
Та же невозможность пресамостоятельное вращения религиозного миросозерВОЗНИКНОВЕНИЕ
цания в -гфилософское
сказывалась
Ä
Философии
т
вез
е
е
у древних и новых
Д ‘ ™ Делалась эта попытка,
народов.
Философия возникла в Греции, где
совершенно независимые люди непосредственно обратились к познанию мира через общезначимое знание. У новых народов она возродилась
благодаря исследователям, которые, независимо от
церковных порядков, поставили себе ту же проблему
миропознания. Оба раза философия возникла в связи с
науками и обретала свою основу в конструировании
миропознания на прочном основании причинных связей, в противоположность религии с ее оценкой мира.
Изменение внутреннего поведения проявилось в философии в полной мере.
Согласие
Этот анализ показывает нам,
и различие
какие черты объединяют религиозмежду оими
ное МИрОСОЗерц
ание с философским
Ύ
τ
типами
^
^β
и какие
миросозерцания.
отделяют их друг от друга.
Структура в целом у обоих одинакова. И здесь и там наблюдается одно и то же внутреннее
взаимодействие между пониманием действительности,
оценкой, целеустановлением и выработкой правил поведения. Та же внутренняя связь, в которой личность
утверждает себя. И в предметном познании, связанном
и с той и с другой областью, кроется сила для преобразования личной жизни и общественных упорядоченностей. И так они близки и родственны друг другу, так
совпадают их интересы в отношении области, к господству над которой они стремятся, что они неминуемо
должны всюду сталкиваться. Но их отношение к мировой и жизненной загадке совершенно различно, — как
95
различны религиозное общение и всеохватное отношение ко всякого рода действительности, как различны
твердо шествующий в строго определенном направлении, уверенный в себе религиозный опыт и жизненный
опыт, равномерно и равнодушно возвышающий до сознания все внутренние действия и поступки. Там, в религиозности, все предметное познание и вся совокупность целеустановления определяется великим переживанием безусловной и бесконечной предметной ценности, которой подчинены все конечные ценности, и переживанием бесконечной жизненной ценности, получаемой от общения с этим невидимым предметом: ведь
трансцендентное сознание духовного человека — лишь
только проекция величайшего религиозного переживания, в процессе которого человек постигает независимость своей воли от всей связности природы; окраска,
которую это происхождение религиозного миросозерцания налагает на него, сказывается в каждой его черте: основополагающая форма видения (Sehen) и упрочения (Feststellen) таинственно, опасно и непреодолимо
проявляется в любом религиозном образовании. Здесь
же, в области философского миросозерцания, мы видим
спокойное равновесие душевных состояний, признание
всего, что порождается последними, пользование отдельными науками, радость от светских жизненных
институтов, но также и бесконечную работу, направленную на отыскание общезначимой связи между всем
этим — и все углубляющееся постижение границ познания и постижение невозможности предметного синтеза всего того, что дано в различных состояниях, в
результате чего — разочарование (Resignation).
96
Исторические
Так возникают исторические
отношения между
ними. Стремление
религиозного
отношения между этими двумя роц
были
и миросозер
с
Аания как они
^
миросозерцания
к превращению
в философское.
установлены согласно своему именованию, определениям понятий и историческому содержанию. Религиозность субъективна, партикулярна
в определяющих ее переживаниях, и вообще ей свойственно нечто неразложимое, в высокой степени личное,
которое всякому, не участвующему в ее переживаниях,
должно показаться «глупостью». Она связана рамками,
обусловленными ее происхождением из одностороннего, исторически и лично обусловленного религиозного
опыта, из внутренней формы религиозного созерцания
и направленности к трансцендентному. Но, сталкиваясь
в своем культурном кругу с научными результатами,
понятийным мышлением и светским образованием, она
чувствует свою беспомощность при всей своей внутренней силе, чувствует и свои границы при всех своих
притязаниях на
