мир лишь согласно одной из основных категорий. Мы
можем осознавать в данный момент как бы лишь одну
сторону нашего отношения к миру, — и никогда не
можем наблюдать всего отношения, как оно определялось бы связью этих категорий. Такова первая причина
невозможности метафизики. Если она желает сохра-
123
нить себя, ей либо нужно приводить эти категории во
внутреннюю связь при помощи ложных выводов, или
же коверкать то, что содержится в нашем живом отношении. Следующая граница понятийного мышления
обнаруживается внутри каждого из этих отношений.
Мы не можем примыслить никакой первичной причины, как безусловной, к обусловленной связности событий: ибо устройство многосложности, элементы которой единообразно соотнесены друг с другом, само по
себе остается загадкой, и из неизменного единого не
может быть понято ни изменение, ни множественность.
Мы никогда не сможем преодолеть субъективного и
относительного характера определения ценностей, вытекающего из их происхождения: безусловная ценность
— постулат, но не осуществимое понятие. Мы не можем указать высшей, или безусловной цели, так как
последняя предполагает установление безусловной ценности, и правило поведения, которое общезначимо содержится во взаимной связанности воль, не позволяет
вывести цели индивида или общества.
Если, таким образом, никакая Позитивный
итог
метафизика не в состоянии выполнить
ее ИСТ
требований научного доказательства, то
°РИИфилософии все же остается отношение
субъекта к миру в качестве прочной точки, в соответствии с которой всякий способ отношения субъекта к миру является выражением какой-нибудь стороны мира.
Философия не в состоянии охватить сущность мира
какой-либо метафизической системой и доказать общезначимость этого познания; но, подобно тому, как во
всяком серьезном поэтическом произведении перед
нами всегда раскрывается какая-нибудь новая, ранее не
подмеченная черта жизни; подобно тому, как поэзия,
124
таким образом, нам открывает все новые и новые стороны жизни, и мы, не находя цельного жизневоззрения
ни в одном из отдельных художественных произведений, все же при помощи совокупности произведений
приближаемся к такому общему воззрению, — так и в
типических миросозерцаниях философии пред нами
предстает единый мир, каким он кажется, когда мощная философская личность подчиняет одному из способов отношения к миру все остальные, а содержащимся
в нем категориям подчиняет все остальные категории.
Таким образом, от гигантской работы метафизического
духа остается историческое сознание, которое она повторяет в себе и таким путем узнает в ней неисследимые глубины мира. Последним словом духа является не
относительность всякого мировоззрения, а собственный
суверенитет по отношению к каждому из них и позитивное сознание этого, — подобно тому как в цепи
различных способов отношения духа для нас остается
одна реальность мира, а прочные типы миросозерцания
являются выражением многосложУчение о
ности мира.
миросозерцании.
Задачей учения о миросозерцании является методическое изложение отношения человеческого духа к загадке мира и
жизни на основании расчленения исторического процесса и в противоположность к релятивизму.
125
IV. Философия и наука.
В процессе обосновывающей ра- Уразумение
боты метафизики постоянно растет
мышления
уразумение самого мышления, его форм в метаФизике·
и его законов. Исследуются условия,
при которых мы познаем, а именно: допущение, что
существует независимая от нас действительность, доступная нашему мышлению; вера, что кроме нас существуют еще люди, которые могут быть поняты нами, и,
наконец, предположение, что процессу наших внутренних состояний во времени присуща реальность, а переживания, как они отражаются во внутреннем опыте,
могут достигнуть в мышлении общепонятного изображения. Уразумение процессов, в которых возникает
миросозерцание, и законов, определяющих предпосылки миросозерцания, сопровождает образование миросозерцания и беспрерывно растет в борьбе метафизических систем.
Вместе с тем из интимной приОтношение
роды философского миросозерцания метафизических
*
СИСТЕМ
вытекает
его отношение к человече„
к отдельным
скои культуре и ее целевым системам.
областям
Культура расчленяется для нас в сооткультуры,
ветствии с внутренними отношениями
между миропознанием, жизнью, опытом духа и практическими упорядоченностями, в которых реализуются
126
идеалы нашего поведения. Здесь везде находит себе
выражение душевная структурная связность, и именно
она определяет философское миросозерцание. Так оно
вступает в отношения со всеми сторонами культуры. А
так как оно стремится к общезначимости и всюду отыскивает обоснование и связность, то оно должно проявляться во всех сферах культуры, возвышая происходящее до сознания. Но здесь ей идет навстречу размышление, возникшее в самих целевых системах культуры.
1. Функции философии,
возникающие
из понятийной техники
в культурной жизни.
Возникновение
Осознание человеком своих дейфилософских ствий и стремление его к общезначифункции
мому
знанию r развивалось не только
J
из техники
J-,
отдельных
через мировоззрение. Ьще до выступ культурных ления философов уже произошло, на
сфер.
почве политической деятельности, разделение функций государства, упорядочивание законодательства; в практике правосудия
выработались основные понятия гражданского правопорядка и уголовного права; религии выработали догматические формулы, отличные друг от друга и друг с
другом соотнесенные; различались и роды художественного мастерства. Ибо всякий переход человеческих
127
целевых систем к более сложным формам совершается
под знаком понятийного мышления.
Так вырабатываются и функции философии, которые ведут дальше мышление, успевшее завладеть
отдельными областями культуры. Подобно тому, как
религиозная метафизика не отделяется какими-либо
прочными границами от философской, так и техническое мышление, беспрерывно развиваясь, переходит в
философское. Везде философский дух характеризуется
универсальным самоуразумением, заключающейся в
нем способностью формировать личность и реформаторской мощью, а также присущей философу тенденцией к обоснованию и связности. Подобная функция с
самого начала ничем не связана с выработкой миросозерцания, и она действительно существует и там, где
метафизики не ищут или не признают ее.
2. Общее учение о знании
и теория
отдельных областей
культуры.
Из характера философии как
Философия
как
самоуразумения духа вытекает другая
всеобщая
«
ТРООИЯ
чнания
F
ее сторона, которая всегда существовала наряду с ее стремлением к общезначимому знанию. Опытное познание, основанное на тех
или иных способах отношения, синтезируется в миросозерцании в объективное предметное единство. Но если
128
эти способы отношений в их взаимосвязи возвысить до
содержаний сознания, которое исследует возникающий
в них опыт, то их, этих способов, правомочность будет
подвергнута проверке: и тут открывается другая сторона самоуразумения. Исходя из нее, мы определим философию как основную науку, предметом которой служат формы, правила и связь всех процессов мышления,
а целью — достижение общезначимого знания. В качестве логики, она во всех областях, где выступают процессы мышления, исследует условия очевидности, которая присуща всем нормально протекающим процессам. В качестве теории познания, она, исходя из сознания реальности переживания и объективной данности
внешнего восприятия, исследует законные основания
этих предпосылок нашего знания. В качестве такой
теории, она — наука.
Философские
На почве этой своей важнейшей
теории,
функции она вступает в отношения с
возникающие самьши различными сферами культуры
ИЗ ЖИЗНИ
г
„
т г
J
Jf
Д°ииз них берет на себя выполнение самых разнообразных задач.
В сфере представления о мире и его познания
философия вступает в отношения к отдельным наукам,
которые порождают отдельные стороны миропознания.
Этой своей стороной она теснее всего примыкает к логике и теории познания. При помощи общей логики она
объясняет методы отдельных наук. С ее же помощью
она приводит^ связь возникающие в науках методические понятия. Она исследует предпосылки, цели и границы познания каждой отдельной науки. Полученные
таким путем результаты она применяет к проблеме
внутренней структуры и связей в двух великих группах:
естественных науках и науках о духе. Ни одно из оти из культуры.
и в каж
129
ношений философии к какой-либо системе культуры не
достигало такой ясности и прозрачности и ни одно не
развивалось с такой систематической последовательностью, как это; поэтому среди односторонних определений понятия философии нет ни одного, которое было
бы так приемлемо, как именно это, согласно которому
она является теорией теорий, обоснованием и объединением отдельных наук в единое познание действительности.
Менее прозрачно отношение
Отношение
философии к жизненному опыту. к жизненному
Жизнь — это внутреннее соотношение
опыту,
психических проявлений в связности
личности. Жизненный опыт — это растущее уразумение и рефлексия о жизни. При его посредстве относительное, субъективное, случайное, отдельное элементарных форм целесообразного поведения возвышается
до постижения нами того, что для нас является вообще
ценным и целесообразным. Какую роль играют страсти
в общем обиходе нашей жизни? Какой ценностью обладает самопожертвование, или слава и внешнее признание? Над решением подобных вопросов работает не
только жизненный опыт отдельной личности, но он
расширяется до опыта общественного. Общество —
это регулятор, обнимающий жизнь чувств и инстинктов; беспорядочным страстям оно ставит границы, вытекающие из потребностей сосуществования, в виде
права и нравов; при посредстве разделения труда, брака, собственности оно создает условия упорядоченного
удовлетворения инстинктов. Таким образом оно освобождает жизнь от их ужасного господства и расчищает
в ней место для высших духовных чувств и стремлений,
которые могут добиться и перевеса. Жизненный опыт,
130
накопляемый обществом в процессе этой работы, создает все более и более приемлемые определения жизненных ценностей и создает им, пользуясь общественной санкцией, прочное положение: таким путем общество порождает из себя самого иерархию ценностей,
которая обусловливает отдельную личность. На этой
социальной почве обретает теперь ценность и индивидуальный опыт. Он возникает самым различным образом. Его остов образуют личные переживания, поскольку в них входит та или иная ценность. Далее, мы
учимся, наблюдая, в качестве зрителей, за страстями
людей, ведущими их к крушению и, следовательно, к
крушению их отношений к другим личностям, — и
страданиями, которые отсюда вытекают. Этот жизненный опыт мы дополняем историей, которая в крупных
своих чертах открывает нам человеческую судьбу, и
поэзией; последняя в особенности знакомит нас с горестным и, вместе с тем, сладостным напряжением страсти, ее иллюзией, ее разрушением. Все вместе ведет к
тому, что человек становится более свободен и более
открыт для отречения и отдавания себя великим объективностям жизни.
Как ни неметодичен этот жизненный опыт вначале, он все же должен, по мере того, как он начинает
сознавать значение и границы своих приемов, возвыситься до методического уразумения, стремящегося
преодолеть субъективный характер ценностных определений. Так он переходит в философию. Все этапы,
лежащие на этом пути, усеяны произведениями, трактующими о жизненных ценностях, характерах, темпераментах, образе жизни. И подобно тому, как поэзия
является важным звеном в разработке учения о темпераментах, характерах и образе жизни, так и это чтение
131
в душах людей, эта собственная переоценка ценностей
предметов и ненасытимая жажда понимания подготовляют более сознательное осмысление значения жизни.
Гомер — учитель размышляющих писателей, Еврипид
— уже их ученик. На этом же основании развивается и
всякая личная, своим путем добытая религиозность.
Опыт о жизни и огромная сила проникновения в иллюзорность всех посюсторонних благ жизни заставляют
всякого религиозного гения отдаться трансцендентному
миру. Религиозное переживание было бы пустым и
нелепым, если бы возвышение к святому, как бы удаление из этого проклятого круга совершалось
