почве пережитой тщеты, низости или, по крайней мере,
ничтожности всего человеческого, разлук и вытекающих из них страданий. По этому пути к одиночеству
шли Будда, Лао-цзы и, как показывают отдельные
места Евангелия, Христос; Августин и Паскаль также
вступили на него. Наряду с науками и историческим
строем жизни жизненный опыт образует реальную основу философии. Личный момент в творчестве величайших философов покоится на этом опыте. Очищение
и обоснование опыта образует значительную и влиятельнейшую составную часть философских систем.
Особенно ясно это заметно на Платоне, стоиках, Спинозе и, в более ограниченном объеме, на Канте, если
связать его антропологию с его более ранними произведениями. Так возникает в философии система имманентных ценностей жизни и система предметных побуждающих ценностей; первые примешиваются к состоянию души, вторые присущи чему-то внешнему, обладающему способностью порождать ценности жизни.
132
Отношение
к
к жизненным
жизненным
упорядоченное™.
Наконец,
философия
нахо-
дится во взаимодествии с практиидеадами и его
строем жизни. Ибо она ведь не что
иное, как уразумение воли, ее правил, целей и благ.
Воля находит свое выражение в строе жизни хозяйственной, правовой, государственной, в области господства над природой и нравственности. И только на их
примере, стало быть, может быть вскрыта сущность
волевого поведения. Они все проникнуты отношениями
целеустановления, обязывания и правила. Отсюда вытекает глубочайшая проблема философии в этой области: великий вопрос о том, выводимы ли правила из целей. Мысль, до которой поднялся Кант своим категорическим императивом, может быть развита далее так:
в нравственном мире существует лишь одно безусловно
прочное, а именно то, что взаимное обязывание воль, в
форме ли выраженного соглашения или молчаливого
приятия реально существующей обоюдности, обладает
безусловной значимостью для всякого сознания; поэтому законность, честность, верность, правдивость
образуют прочный остов морального мира; ему подчинены все цели и все правила жизни, даже доброта и
стремление к совершенству — подчинены в иерархии
долженствования, нисходящей от безусловно должного
к моральному требованию доброты и служения другим,
и далее — к личному совершенствованию. Устанавливая сферу влияния нравственных идеалов и отделяя
связующее начало долга от подвижности целей, философский анализ морального сознания тем самым определяет и условия образования целевых систем в обществе. Объясняя фактичность жизненных упорядоченностей, как они описаны и исследованы в науках о духе,
133
из структуры индивидуума и общества, выводя из телеологического характера последних их развитие и законы их образования, но ставя все эти необходимости
под упомянутый нами верховный закон связывания
воли, философия превращается во внутреннюю силу,
толкающую человека к развитию и к совершенствованию его жизненных структур, и, вместе с тем, дает и
прочные масштабы для них в нравственных правилах и
в реальностях жизни.
Бросим теперь с этого пункта еще раз взгляд на
философское миросозерцание. Только теперь мы можем обозреть всю широту его основания. При этом
ярче выступает то значение, которое имеет жизненный
опыт при образовании миросозерцания. И наконец выясняется, что в больших областях, определяемых различными видами душевного поведения, содержатся
проблемы, которые обладают самостоятельным значением и которые можно рассматривать совершенно независимо от положения, занимаемого ими в рамках миросозерцания.
Итак, из отношений философии Философские
к различным областям человеческой
науки,
жизни вытекает ее право
не
только
относящиеся
г
к системам
обосновывать и связывать в одно целое
культуры
знание, относящееся к этим областям и
к отдельным наукам, но и разрабатывать эти области в
особых философских дисциплинах, таких, как философия’ права, философия религии, философия искусства.
Не подлежит никакому сомнению, что каждая из этих
теорий, поскольку ее работа совпадает с работой отдельных наук, должна быть почерпнута из исторического и социального соотношения сил, составляющего
область искусства или религии, права или государства.
134
С другой стороны, ясно, что всякая философская теория подобного рода, которая, вместо того, чтобы самой
творить из материала, держится лишь того материала,
который предлагается отдельными науками и который
она лишь местами подвергает проверке, не имеет права
на существование. Но, в силу ограниченности человеческих способностей, специальный исследователь лишь
в редких случаях будет так твердо владеть и логикой, и
теорией познания, и психологией, чтобы, исходя из них,
философия не могла внести ничего нового в его исследования. Оправдывается подобная обособленная философская теория лишь как нечто временное, вытекающее
из неудовлетворительного состояния нашего времени.
Задача же исследования внутренних отношений наук
между собой, от которых зависит логическое построение каждой из них, всегда останется важной частью
функций философии.
Дальнейший общий разбор философии как науки в предлагаемом очерке невозможен, так как последний по отдельности освещает дисциплины, в которых
воплощается эта идея функций философии.
135
3. Философский дух
в науках и в литературе.
Влияние метафизики беспре- Философское
начало
рывно уменьшается, между тем как
в достижениях
функции философии при обосновании и
позитивных
связывании мышления в отдельных исследователей,
областях культуры становятся все более
в поэзии
и литературе.
значительными. На этом взаимоотношении покоится значение позитивистской философии Д’Аламбера, Конта, Милля, Маха:
ведя свое происхождение от специальных наук, позитивистская философия продолжает их метод и всюду
применяет их масштаб общезначимого знания.
В другой области философское мышление Карлейля и Ницше положительно в том смысле, что оно
стремится обобщить и обосновать способ поведения,
содержащийся в жизненном опыте и разработанный
поэтами и писателями. Естественно поэтому, что философия именно благодаря этим своим свободным приемам добивается все большего влияния на всю духовную
жизнь последнего времени.
Методический дух, обобщающий и связывающий науки, определивший исследования Галилея, Кеплера и Ньютона, проник затем, на основе позитивистского направления Д’Аламбера и Лагранжа, во фран-
136
цузские науки о природе и, на почве натурфилософии и
кантовского критицизма, продолжал действовать в
Эрнсте фон Бэре, Роберте Майере, Гельмгольце и
Гертце. И именно этот философский дух особенно ясно
проявился со времени великих социалистических теоретиков в отдельных науках об обществе и в истории.
Характерно для настоящего положения философии то обстоятельство, что наиболее сильное влияние
исходит не от систем, а именно от этого свободного
философского мышления, пронизывающего науку и
всю литературу. Ибо и в последней такие писатели, как
Толстой или Метерлинк, пользуются значительным
философским влиянием. Драма, роман, а теперь и лирика превратились в источник сильнейших философских импульсов.
Воздействия
Философский дух проявляется
философского всюду, где мыслитель, свободный от
Ауха
‘
систематических форм философии,
подвергает проверке то, что выступает
в человеке как отдельное, как темный инстинкт, авторитет или вера. Он там, где исследователи, при помощи
методического сознания, приводят свою науку к ее последним законным основаниям или стремятся к обобщениям, связывающим несколько наук. Он всюду, где
жизненные идеалы и ценности подвергаются новой
проверке. Все, что, беспорядочно или враждебно сталкиваясь, возникает в недрах эпохи или в сердце человека, примиряется мышлением; темное разъясняется,
стоящее непосредственно рядом приводится в связь.
Этот дух не оставляет ни одного чувства ценности и ни одного стремления в их непосредственности,
ни одного предписания и ни одного знания — в обособленности: за всем значимым он отыскивает основа-
137
ния его значимости. В этом смысле XVIII-й век называл себя философским: он имел на то основания в силу
проявившегося в нем господства разума над темным,
инстинктивным, бессознательно творящим в нас, и в
силу сведения им всех исторических образований к их
происхождению и праву.
138
V. Понятие сущности философии.,
Взгляд на его историю
и систематику.
Философия
как в высшей
степени личное
Философия оказалась воплощем
весьма
различных функций, котоние
рые вместе составляют сущность филоИ КаК
/-¥·\
культурная
софии. Функция всегда относится к
система.
какому-нибудь телеологическому сочетанию и обозначает совокупность проявлений, имеющих место в рамках этого целого. Это
понятие не заимствовано по аналогии из органической
жизни и не обозначает некую изначальную, первичную
способность или дарование. Функции философии относятся к телеологической структуре занимающегося философией субъекта или общества. Это проявления, в
которых личность обращается в себе к самой себе и
вместе с тем оказывает и внешнее влияние; в этом отношении они родственны проявлениям религиозности и
поэзии. Итак, философия есть проявление, вытекающее из потребности духа в уразумении своих действий,
потребности во внутренней стройности поведения,
прочных формах своих отношений к целокупности человеческого общества; вместе с тем она является функцией, заложенной в структуре общества и необходимой
в целях совершенствования жизни, т. е. функцией, равномерно проявляющейся во многих людях и объеди-
139
няющей их в социальную и историческую связность. В
этом последнем смысле она является системой культуры. Ибо признаками последней служат единообразие
проявлений во всех индивидуумах, входящих в систему
культуры, и связанность индивидуумов, в которых это
проявление совершается. Если эта связанность принимает прочные формы, то в системе культуры возникают
организации. Из всех целевых связей философия и искусство в наименьшей степени связывает индивидуумов, ибо функции, выполняемые художником или философом, не обусловлены никаким строем жизни: их
сфера — сфера высшей свободы духа. Если принадлежность философа к организациям университета и
академии и увеличивает его заслуги перед обществом,
его жизненным элементом все же остается свобода его
мышления; она никогда не должна быть ограничена; от
нее зависит не только его философский характер, но и
доверие к его безусловной правдивости, т. е. его влияние.
Наиболее общее свойство, при- Самая общая
сущее всем функциям философии, ко- особенность
всех
пони-»
гренится в природе
r r « предметного
г ^
г·
функции
мания и понятийного мышления. L. этой
философии,
точки зрения философия представляется лишь наиболее последовательным, сильным и синтезирующим мышлением; ее ничто не отделяет от эмпирического сознания. Из форм понятийного мышления
вытекает, что суждение стремится к высшим обобщениям, образование и подразделение понятий — к их
архитектоническому расположению с острием на вершине, простое отношение — к всеобъемлющей связи, а
обоснование, наконец, — к последнему, высшему
принципу. В этой своей области мышление направлено
140
на предмет, общий всем мыслительным актам различных лиц, на ту связность чувственных восприятий, в
которую упорядочивается множественность вещей в
пространстве и многообразие их изменений и движений
во времени: на мир. Все чувствования и волевые действия подчинены миру в силу пространственной определенности относящихся к ним тел с вплетающимися в
них элементами миросозерцания. Все цели, ценности,
блага, коренящиеся в этих чувствованиях и волевых
действиях, являются частями мира. Он объемлет и человеческую жизнь. Стремясь выразить и связать всю
совокупность воззрений, переживаний, ценностей и
целей, как они даны в эмпирическом сознании, опыте
или опытных науках, мышление идет навстречу понятию мира, возвращается к мировому принципу, мировой причине, стремится определить ценность, смысл и
значение мира, требует мировой цели. Везде, где этот
метод обобщения, упорядочения в целое и обоснования,
освобождается, побуждаемый тяготением к знанию, от
частных потребностей и ограниченных интересов, он
переходит в философию. Далее, везде, где субъект в
этом же смысле возвышается до
