жизненных ценностей: радость и интенсивность нашего
бытия скрыты в самой этой деятельности и извлекаются из нее.
73
Но по ту сторону напряжения
Общее
воли существует такое наслаждение местоположение
жизненными и предметными
ценнорелигии,
r
Ä
искусства
стями, в котором мы и отдыхаем от
и филос0фии
этого напряжения. Таковы радость
между этими
жизни, общение, праздники, игры,
целевыми
шутки; вот атмосфера, где развивасвязностями.
ется искусство, интимнейшая сущность которого заключается в пребывании в сфере свободной игры, но в котором, однако, открывается нам и
значение жизни. Романтическое мышление часто подчеркивало родство религии, искусства и философии.
Одна и та же мировая и жизненная загадка стоит перед
поэзией, религией и философией; сходное отношение к
социально-исторической связности своей жизненной
сферы мы видим в религиозном деятеле, поэте и философе: будучи включены в эту связность, они все же
одиноки; их творчество возвышается над всеми упорядоченностями и возносится в область, где они совсем
одни противостоят всепроникающей силе вещей, —
возносится надо всеми историческими отношениями к
вневременному общению с тем, что повсюду и вечно
порождает жизнь. Они страшатся уз, которыми прошлое и порядки стремятся опутать их творчество. Они
ненавидят поглощение личности общинами, которые
измеряют честь и значимость своих членов только в
согласии со своими потребностями. Таким образом,
существует огромное различие между прочными связями во внешних организациях, в целевых системах знания или во внешней деятельности, с одной стороны, ·—
и совместной деятельностью в культурных связностях
религии, поэзии и философии, с другой. Но всех свободнее поэты. Играя настроениями и образами, они
74
разрывают даже прочные нити, связывающие их с действительностью. Общие черты, объединяющие религию, поэзию и философию и отделяющие их от других
жизненных областей, состоят, собственно говоря, в
том, что здесь снимается вовлеченность воли в ограниченные цели: задумавшись над самим собой и над связью вещей, человек тем самым освобождается от связанности с данным, определенным; таково познание, не
имеющее своим объектом тот или другой ограниченный
предмет, таково поведение, которое не должно непременно совершиться в определенном моменте целевой
связи. Если б мы направили свой взор и внимание исключительно на обособленное, определенное во времени и пространстве, то это нарушило бы целостность
нашего существа, уничтожило бы сознание нашей собственной ценности и нашей независимости от причинных сцеплений и связанности местом и временем; это
действительно и имело бы место, если бы перед человеком не были открыты области поэзии, религии и философии, области, в которых он чувствует себя освобожденным от этой ограниченности. Созерцания, которыми он здесь живет, должны всегда так или иначе охватывать отношения действительности, ценности и идеала, цели и правила. Мы говорим — созерцания
(Anschauungen), ибо творческое начало религии всегда
заключается в концепции воздействующей связности, с
которой индивид соотносит себя; поэзия есть всегда
изображение события, осмысленного в его значимости;
что же касается философии, то тут ясно, что ее понятийный, систематический метод принадлежит к сфере
предметного поведения. Поэзия остается в сфере чувства и созерцания, ибо она исключает не только всякое
определенное целеполагание, но и волевое поведение.
75
И напротив, огромная серьезность религии и философии заключается в том, что они стремятся охватить во
всей ее объективной глубине внутреннюю связь, которая в структуре нашей души ведет восприятия действительности к целеполаганию, и, исходя из этого, сформировать жизнь. Таким образом, они превращаются в
ответственное размышление о жизни, которая и есть
искомая целокупность; в сознании своей правдивости,
они становятся действенно радостными силами преобразования жизни. Хотя они и тесно связаны между
собой, они все же борются друг с другом за существование, ибо они проникнуты одним и тем же стремлением к формированию (Gestaltung) жизни. Глубина настроения и общезначимость понятийного , мышления
борются в них между собой.
Религия, искусство и филосоЗадача
фия, таким образом, одинаково втиснуосмыслить
ты в рамки неумолимо прочных целеотношения
вых связностей отдельных наук и упорелигией
рядоченностей социального поведения. искусством и
Родственные друг другу и вместе с тем
философией,
чуждые по своим духовным приемам,
они вступают в весьма своеобразные отношения друг к
другу. Эти-то отношения нам и надлежит понять. Это
же приводит нас назад к рассмотрению того, как в человеческом духе заложено тяготение к мировоззрению
и как философия стремится обосновать общезначимость последнего. После этого рассмотрения перед
нами раскроется и другая сторона философии, показывающая, как, на основе развившихся в жизни понятий и
наук, начинает осуществляться философская функция
обобщения и связи.
П. Учение о миросозерцании.
Религия и поэзия
в их отношении к философии.
Элементарные
Религии, искусству и философии
формы
обща одна основная форма, коренящаярелигии
ру ур душевной жизни. Во все
и философии. сяв СТ rjКТ J ^е J
моменты нашего существования имеется налицо отношение нашей собственной жизни к миру, который окружает нас как зримое
целое. Мы ощущаем самих себя, жизненную ценность
каждого отдельного момента и ценность воздействия
вещей на нас, но все это в отношении к предметному
миру. При углублении рефлексии связь между жизненным опытом и развитием образа мира сохраняется.
Оценка жизни предполагает знание того, что есть, и
действительность выступает перед нами при меняющемся освещении, исходящем от нашей внутренней
жизни. Нет ничего более преходящего, нежного, изменчивого, чем настроение человека относительно связи предметов. Документами такого настроения служат
те милые стихотворения, в которых поэты с картиной
природы сплетают выражение своей внутренней жизни.
Подобно теням от облаков, пробегающих над какойнибудь местностью, в нас беспрерывно меняются понимание и оценка жизни и мира. Человек религиозный,
художник или философ тем и отличаются от людей по-
77
средственных и даже гениев другого рода, что они
удерживают в воспоминании такие жизненные моменты, доводят до сознания их содержание и синтезируют
отдельный опыт в общий опыт о самой жизни. Этим
они выполняют весьма важную функцию не только для
себя, но и для общества.
Так вырастают интерпретаИзменчивость
ции действительности: миросозерца- интерпретаций
ния. Подобно тому, как всякое по- Действительности,
ложение имеет и выражает какойнибудь смысл и значение, так и эти интерпретации
стремятся выразить смысл и значение мира. Но как
изменчивы эти интерпретации даже в каждом отдельном индивидууме! Под влиянием опыта они изменяются то постепенно, то внезапно. Человеческая жизнь
проходит, как это подметил Гете, в смене различных
миросозерцании. Их многообразие обусловливается
временем и местом. Вся земля покрыта, как пестрым
сплетением бесчисленных форм, жизневоззрениями,
художественными выражениями миропонимания, религиозными догмами, философскими формулами. Между ними, как между растениями на земле, происходит
борьба за существование и пространство.
Их
Но вот некоторые из них, отмеупрочение,
ченные цельным величием личности,
получают власть над людьми. Святые жаждут заново
переживать жизнь и смерть Христа; длинные ряды
художников смотрят на человека глазами Рафаэля,
кантовский идеализм свободы увлекает Шиллера,
Фихте и большинство выдающихся личностей следующего поколения. Шаткость и колебания душевных
процессов, случайное и частное в содержании жизнен-
78
ных моментов, неуверенное и изменчивое в понимании,
оценке и целеполагании, короче, все злополучие
(Unseligkeit) наивного сознания, ошибочно восхваляемого Руссо и Ницше, — все это преодолевается. Сама
по себе форма религиозного, художественного или философского поведения приносит с собой уверенность и
спокойствие и создает связь, объединяющую религиозного гения с верующим, мастера — с его учениками,
философскую личность — с теми, кто находится под ее
властью.
Структура
Итак, теперь выясняется, что
миросозерцания, следует понимать под мировой и
жизненной загадкой как под общим
предметом религии, философии и поэзии. В структуре
миросозерцания всегда содержится такое внутреннее
отношение жизненного опыта к картине мира, что из
него, этого отношения, постоянно может быть выведен
жизненный идеал. В этом нас убеждает анализ высших
образований в этих трех сферах творчества, а также
отношение между действительностью, ценностью и
волеустановлением как структура душевной жизни.
Таким образом, структура миросозерцания представляет собой связность, в которой объединены элементы
различного происхождения и характера. Основное различие этих составных частей определяется дифференциацией душевной жизни, дифференциацией, которую
мы обозначили как структуру душевной жизни. Применение названия миросозерцания к духовному образованию, включающему в себя миропознание, идеал, установление правил и высшее целеназначение, оправдывается тем, что в него никогда не вкладывается намерение к определенным действиям и оно, стало быть, никогда не включает в себе практического отношения.
79
Проблема отношения философии к религии и
поэзии может быть теперь сведена к вопросу об отношениях, возникающих из различия структуры миросозерцания в этих трех формах. Ибо они лишь постольку
вступают во внутренние отношения друг к другу, поскольку содержат или подготовляют миросозерцание.
Подобно тому, как ботаник распределяет растения по
классам и исследует законы их роста, так и занимающийся анализом философии должен отыскивать типы
миросозерцании и познавать закономерность их образования.
Подобный
сравнительный
Учение о
способ рассмотрения возвышает миросозерцаниях.
человеческий дух над кроющейся в
его обусловленности уверенностью, что он нашел истину в одном из этих миросозерцании. Подобно тому, как
объективность великого историка не позволяет ему ни
порицать, ни одобрять идеалов отдельных эпох, так и
философу надлежит сравнительно-исторически понять
свое исследующее сознание, подчиняющее себе предметы, и, соответственно с этим, занять над ними всеми
свою точку зрения. В этом случае в нем достигает завершения историчность сознания.
Религиозное миросозерцание, по структуре своей, отличается от поэтического, а последнее — от философского. Этому соответствует различие в порядке
распределения типов миросозерцания в рамках этих
трех систем культуры. Из основных различий между
философским миросозерцанием и религиозным и поэтическим вытекает возможность перехода миросозерцания из религиозной или художественной формы в
философскую и наоборот. Преобладающий момент
перехода миросозерцания в философскую форму коре-
80
нится в присущей душе тенденции придавать своим
действиям прочность и связность, что в конце концов
может быть достигнуто только в общезначимом мышлении. Так перед нами встают вопросы: в чем своеобразие структуры этих различных форм? В соответствии
с какими закономерностями религиозное или поэтическое миросозерцание трансформируется в философское? На границе этого исследования мы подходим
вплотную к общей проблеме, рассмотрение которой
завело бы нас слишком далеко: к вопросу о закономерностях, определяющих изменчивость структуры и
многосложность типов миросозерцания. Метод и здесь
должен быть применен прежний: сначала исследуется
исторический опыт, а затем заключающаяся в опытах
совокупность данных вводится в рамки психической
закономерности.
1. Религиозное миросозерцание
и его отношение
к миросозерцанию
философскому.
Понятие
религии.
Понятие религии принадлежит к
тому же классу, что и понятие философии. Оно обозначает прежде всего некую ситуацию (Sachverhalt), которое повторяется в социально между собой связанных индивидуумах как
частичное содержание их жизни. А так как подобная
ситуация ставит во внутренние отношения и объединяет
81
связью тех индивидуумов, которым она одинаково присуща, то понятие религии указывает, стало быть, и на
связь, объединяющую религиозно настроенных индивидуумов
