видели, достаточно

только для анализа стандартизованной продукции Яна Флеминга50 ), но значит заняться

исследованием идиолектов в поисках той системы систем, нахождение которой составляет

последнюю и, следовательно, недостижимую цель структурной критики вообще.

VI.5.

Но замечания Деррида в адрес структурной критики связаны с опасением, что загнанное в

структуры и окостеневшее произведение искусства уже не откроется навстречу разнообразным

прочтениям. Это проблема «открытости» структур, которую он описывает на языке

феноменологии в работе «Genese et structures» et la pheno-49 Derrida, cit., pag 40

50 Cp. нашу работу Le strutture narrative in Flemming, in Il caso Bond, Milano, 1965 (a также в «Comminications», 8)

287

menologie («»Генезис и структуры» и феноменология») Это вопрос о структуре самой открытости, как он выражается, которая есть бесконечная открытость навстречу истине любого опыта (а

значит, и философского), «структурная невозможность подвести черту под структурной

феноменологией» , та бесконечная открытость миру как горизонту возможностей, о котором нам

известно из феноменологии восприятия Мерло-Понти, та многоликость, в которой вещь является

нашему восприятию и нашему суждению в качестве вечно новой, о чем знали и Гуссерль, и Сартр

в «Бытии и ничто» 53

Итак, об этой открытости структурного исследования (которая предполагает внесение принципа

историзма в саму предикацию структур) знали многие из тех, кто пользуется структурными

методами в критике Выслушаем, например, Старобиньски «Структуры это не инертные вещи и не

устойчивые объекты. Они возникают на основе отношений, связавших наблюдателя и объект, они

рождаются как ответ на некий запрос, и именно это вопрошание произведения предопределяет

порядок следования их элементов Именно в связи с моими вопросами оживают и обретают плоть

структуры, — уже давным-давно закрепленные страницами книжного текста. Всякий тип прочте-

ния выбирает свои структуры … При этом нетрудно заметить, что само художественное

произведение допускает в зависимости от запроса выбор нескольких равно приемлемых структур

или что это произведение выступает частью более обширной системы, которая, превосходя ее, ее

объемлет И здесь решающее слово не за структурализмом, напротив, структурный анализ может

быть только следствием предварительно принятого решения, которое устанавливает пределы и

52 Derrida, cit., pag. 241

53 «Этот смысл, il cogitatum qua cogitatimi, никогда не предстает как окончательная данность, он впервые

проясняется только как последовательность открывающихся друг за другом новых горизонтов Это

«оставление открытым» является — еще до всяких последующих определений, которые, возможно, никогда

не будут иметь места, — моментом релятивной природы самого сознания, как раз тем, что создает горизонт.

Объект есть, так сказать, полюс идентичности, он всегда предстает перед нами в определенной смысловой

перспективе, как требующий каких-то действий или объяснения » (E. Husserl, Meditazioni cartesiane, Milano, 1950, Размышление 2, 19—20 ) У Сартра читаем «Но если трансцендентность объекта есть неизменная нужда

самопревосхождения, то из этого следует, что объект, в принципе, составляет бесконечный ряд явлений

самого себя Таким образом, конечное явление указывает на свою собственную конечность, но одновременно

оно нуждается в том, чтобы его рассматривали как явление-того-что-является, в непрестанном преодолении

Некая «сила» вселяется в феномен, наделяя его способностью самопревосхождения, способностью

разворачиваться в бесконечный ряд реальных или возможных явлений» (J.?. Sartre, L essere e il nulla, Milano, 1958, pagg. 11-12)

288

задачи исследования. Несомненно, стремление к глобальности будет подталкивать к координации

результатов отдельных прочтений и к попыткам представить их в виде элементов некой большой

структуры, в которой окончательным и исчерпывающим образом воплотился бы смысл

произведения. Все, однако, наводит на мысль о том, что эта большая структура есть предел, к

которому можно приближаться вечно»54.

Поскольку мы также исходим из того, что вопрошание структур о смысле должно раз за разом

возобновляться, то эти выводы на данный момент нас вполне удовлетворяют, и, как убедится

читатель, к тем же самым выводам, хотя и сформулированным по-другому, мы придем в конце

нашей книги. Но не будем торопить события и забегать вперед. Но если бы мы это сделали, мы бы

увидели, что выявление структур представляет собой выбор, связанный с разного рода

детерминациями точки зрения во имя обнаружения критериев смыслоразличения. Для семиологии

проблема была бы решена. И тогда феноменологу осталось бы только разбираться с тем, как

конституируются те объекты, каковыми являются найденные структуры 55.

VI.6.

Но как раз утверждения, подобные тем, что сделал Старобиньски. при более глубоком прочтении

текстов многих «ортодоксальных» структуралистов (самые крупные Леви-Строс и Лакан) на-

чинают вызывать определенные сомнения. До сих пор мы занимались той первой дилеммой, о

которой говорили в начале: структура — модель или конкретный объект? Мы выяснили, что

структурное исследование имеет место всегда, когда удается свести конкретный объект к модели.

Но мы оставили открытым другой вопрос: структура — орудие метода или онтологическая

реальность? Если структура это орудие, которое я изготавливаю для того, чтобы обосновать тот

или иной подход к объекту, то отрывок из Старобиньски завершает наше исследование. Но что

если структура представляет собой онтологическую реальность, которую я открываю как

окончательную и неизменную? Вот вопрос, который теперь встает перед нами.

54 SeC, pag XX

55 Речь о схватывании, изначальном акте, «изначально конституирующем объект» (E. Husserl, Idee per una fenomenologia pura, Torino, 1965, 2a ed , pag 422 )

289

3. Второе сомнение: онтологическая реальность или оперативная

модель?

I. Структура как оперативная модель

I.1.

От первых структурных изысканий в лингвистике до исследований систем родства Леви-Стросом

структурная модель используется для того, чтобы свести к однородному дискурсу несходный

опыт. В этом смысле модель выступает как оперативная, как единственно возможный способ

сведения к однородному дискурсу живого опыта несходных объектов, и следовательно, как некая

логическая истина, истина разума, а не факта, некая металингвистическая конструкция, позволяющая говорить о различных феноменах как о знаковых системах.

В этом случае понятие структурной модели рассматривается в свете операционистской

методологии, не предполагая утверждений онтологического порядка; и если вернуться к

аристотелевской субстанции и колебаниям между онтологическим и эпистемологическим

полюсами, го выбор будет сделан в пользу последнего. Ученый, использующий модели в своих

исследованиях, неизбежно вынужден согласиться с позицией Бриджмена: «Я считаю модель

полезным и необходимым инструментом мышления, поскольку она позволяет мыслить вещи, не

объединенные родством, в терминах родства» 56.

Таким образом, с точки зрения «методологического» структурализма нижеприведенное

высказывание Ельмслева, кажется, не подлежит обсуждению: «Под структурной лингвистикой

понимается совокупность исследований, основывающихся на некой гипотезе, согласно которой с

научной точки зрения вполне правомерно описывать язык так, словно он — некая структура в

принятом выше смысле… Мы также настаиваем… на гипотетическом характере структуральной

лингвистики… Всякое научное описание предполагает, что объект описания мыслится как некая

структура (и следовательно, анализируется с помощью структуральных методов, позволяющих

выявить отношения между составляющими ее частями) или как часть некой структуры (и стало

быть, как присоединяющийся (синтез) к другим объектам, с которыми он находится в каких-то

отношениях, позволяющих выявить более масштабный объект, включающий в качестве

56 Percy Bridgman, La logica della fisica moderna, Torino, 1965, pag 75

290

составных частей как первый, так и вторые)… Нам могут заметить, что если это так, то принятие

структурального метода не навязывается объектом исследования, но представляет собой свободный

выбор исследователя. И если это так, то перед нами старая проблема, обсуждавшаяся в средние века, вытекают ли выявляющиеся в процессе анализа понятия (концепты, классы) из самой природы объекта

(реализм) или же из метода (номинализм). Вопрос этот явно эпистемологического свойства и выходит

по крайней мере за рамки нашего сообщения, если не за рамки компетенции лингвиста в принципе»57.

Ельмслев говорит, что эпистемология помогает глубже поставить эту проблему, при этом лингвистика

наравне с физикой поставляет для этого материал, но само решение проблемы лежит вне компетенции

лингвиста. Другими словами, для корректного использования структурных моделей не обязательно

быть убежденным в том, что их выбор предопределен объектом, достаточно знать, что это вопрос

метода 58. Научно обоснованный метод — это, в конечном счете, эмпирически адекватный метод Если

ученому хочется думать, что он открывает неизменные структуры, присущие всем языкам (или, добавим мы, всем феноменам), и если эта уверенность помогает ему в работе, тем лучше для него, и

даже, как говорит Бриджмен, «удача поворачивается к тем, кто, выявляя связи между явлениями, заранее уверен, что они есть» 59.

1.2.

С другой стороны, попытка выявления однородных структур в различных явлениях (и тем более, если

речь идет о переходе от языков к системам коммуникации, а от них — ко всем возможным системам, рассматриваемым как системы коммуникации) и признания их устойчивыми, «объективными» — это

нечто большее, чем просто попытка, это непременное соскальзывание от «как если бы» к «если» и от

«если» к «следовательно». Да и как требовать от ученого, чтобы он пускался на поиски структур и при

этом не позволять ему хотя бы на минуту допустить, что он занимается реальными вещами? В лучшем

случае, если он и начинает как законченный эмпирик, то по завершении трудов он непременно

убежден, что вывел некую константу человеческого ума.

57 L. Hjelmslev, Essais linguistiques, cit., pagg.100—101

58 «Начальная гипотеза, отметим себе это, ничего не говорит о «природе» изучаемого объекта Она весьма

далека от философских или метафизических глубин вещи-в-себе» (ор. сit., pag. 22) 59 Bridgman, oр cit., pag. 197

291

I.3.

Опасность такого рода, впрочем вполне контролируемую, можно ощутить в работах Хомского. Как

признает сам Хомский, исходным пунктом его воззрений является картезианский рационализм 60, он

тяготеет к гумбольдтовскому идеалу языка как «underlying competence as a system of generatives processes»*, порождающей грамматики как «system of rules that can iterate to generate an indefinitely large number of structures»* 61 . Однако — в то время как искомые константы носят сугубо общий и формальный характер и

не участвуют в определении типов структурных моделей, соотносимых с конкретными языками 62, — он

настаивает на том, что предпочтение одной модели порождающей грамматики другой ее модели носит

условный и оперативный характер и верифицируется функционированием самой модели 63. Так, даже

выставляя себя сторонником рационализма (в классическом смысле слова, т e признавая существование

языковых универсалий, а также врожденных предрасположений человеческого ума) Хомский напоминает, что «Общая лингвистическая теория наподобие той, что вкратце была описана выше, должна поэтому

рассматриваться в качестве специфической гипотезы (курсив наш), по существу

рационалистического толка в том, что касается природы мыслительных структур и процессов»64

60 Noam Chomsky, De quelques constantes de la theorie linguistique, in Problemes du langage, Paris, 1966 О

проблеме языковых универсалий ср. (J.Н. Greenberg, ed) Universals of Language, MIT, 1963

61 Cp. Aspects of Theory of Syntax, М ? ? 1965, cap 1 Методологическое введение Хомский Н Аспекты теории

синтаксиса М , 1972

62 «В настоящее время мы не можем подойти вплотную к построению такой гипотезы о врожденных схемах, которая была бы достаточно обширной, подробной и определенной, чтобы объяснить факт усвоения языка

Следовательно, главной задачей лингвистической теории должно стать развитие представлений о языковых

универсалиях, которые, с одной стороны, не будут опровергнуты действительными различиями, существующими между языками, и, с другой стороны, будут достаточно содержательными и эксплицитными, чтобы объяснить быстроту и единообразие процесса овладения языком» ( ор cit., pagg. 27—28, ук соч., с 30)

«Существование формальных универсалий глубинного уровня в смысле приведенных примеров предполагает, что все языки строятся по одному образцу, но не предполагает, что имеется какое-то взаимнооднозначное

соответствие между конкретными языками» (ор cit., pag. 30, ук соч., с 32) 63