читателя, ведь это та самая структура, которая заполонила собой всю

культурную сцену современности и к которой взывают всякий раз, когда возникает нужда в чем-то

устойчивом, незыблемом в сравнении с тем, что зыбко, изменчиво, преходяще. Автор, со своей стороны, избирает эту формулу, возлагая на себя обязательство coram populo* и желая положить конец сомнениям, пронизывающим его книгу от начала до конца, и именно поэтому настоящий труд может считаться не более

чем введением в грядущее исследование. Исследование, возможное только в том случае, если структуру (ту

самую, которая, будучи признана объективной, неизбежно претворится во что-то иное, в не-структуру) для

пользы дела в методологических целях взять и объявить несуществующей. Если бы она существовала и мы

могли ее открыть — однажды и навсегда, — семиотика, вместо того чтобы быть исследованием, пре-

вратилась бы в свод основополагающих принципов, которые без промедления прилагаются к любому

явлению, гарантируя пригодность объяснений, добытых вчера, для любого завтрашнего события. Не

разделяя такой уверенности, автор счел нужным поведать читателю о своих сомнениях, озаглавив книгу

именно так, а не иначе.

Те же, кого философские вопросы не особенно занимают, могут спокойно пропустить четвертую часть

и заняться обозрением пятой, где рассматриваются все направления и границы, в которых в наши дни может

двигаться исследование знаков, вплоть до той последней черты, когда уже не приходится вести речь ни о

коммуникации, ни о кодах, ни о конвенциях.

***

Итак, категорически отвергая метафизику некоего Кода Кодов, семиотическое исследование вместе с

тем — как мы его себе представляем — стремится показать, что всякий коммуникативный акт перенасыщен

социально и исторически обусловленными кодами и от них зависит. И еще оно, по-видимому, всегда

склонно подтверждать то

* См. примечания переводчика.

29

обстоятельство, что не мы говорим с помощью языка, а язык говорит с нашей помощью, ведь случаи, когда это не так, гораздо более редки, чем принято думать, и всегда даны sub aliqua conditione*. Вместе с тем

семиотическое исследование, признавая нашу зависимость от языка, рассеивая иллюзии по поводу свободы

самовыражения, находит свободу и творчество там, где они, действительно, имеют место.

Знать границы, внутри которых язык говорит через нас, это значит не верить сказкам об излияниях

творческого духа, свободном полете фантазии, о чистом слове, которое сообщает и убеждает посредством

заключенной в нем тайной силы. Это значит трезво и осторожно подходить к случаям, когда действительно

сообщается что-то, еще не учтенное языковыми конвенциями, то, что может стать достоянием общества, но

что пока оно не разглядело.

Значение семиологии, расширяющей наши представления об историческом и социальном мире, в

котором мы живем, радикально возрастает в связи с тем, что она, описывая коды как системы ожиданий, действительные в знаковом универсуме, намечает контуры соответствующих систем ожиданий, значимых в

универсуме психологических феноменов и способов мышления. В мире знаков семиология раскрывает мир

идеологий, нашедших свое выражение в уже устоявшихся способах общения.

***

Отрицая Структуру во имя утверждения структур, мы продвигаемся в этой книге — автор прекрасно

это сознает — с известной опаской. Иначе книга была бы не введением, а скорее, заключением.

По сути дела, она исследует семиологию собственно семиотическими методами. Вместо того

чтобы начинать с постановки проблем, проясняя их мало-помалу, мы сводим все интересующие

нас феномены к довольно простой модели, взяв за основу простейший случай коммуникации, а

именно передачу сигнала от одного устройства к другому. Затем исходные понятия подвергаются

критической оценке, расширяются, предстают в ином свете, отвергаются, загоняются в рас-

ставленные ловушки, испытываются на прочность. Так мы пытаемся избежать редукционизма, сводящего более сложные явления к более простым, и постепенно усложнить первоначальную

модель, тем самым верифицируя ее. При этом мы надеемся, что книга не вполне отвечает максиме

Уолта Уитмена: «Я себе противоречу? Да, противоречу. Ну и что?» (которую, впрочем, следует

принять к сведению), мы надеемся, что нам удастся в конце книги вернуться к исходной модели, сделавшейся гораздо менее жесткой и более универсальной, способной охватить не только самые

простые и очевидные случаи, но и

30

такие, в которых коммуникация — в универсуме культуры — реализуется в процессах означивания, разрывах и коллизиях, опосредованиях, столкновениях, противоречивом взаимодействии предполагаемых

констант и реального хода событий.

Мы хотели бы попросить читателя не слишком доверяться тому, что говорится в каждой главе, взятой

отдельно. Кроме того, если побуждаемый желанием вынести окончательный вердикт читатель захочет

спросить себя, что за книгу он держит в руках, структуралистскую или антиструктуралистскую, то пусть

знает, что автор заранее согласен с обоими ярлыками.

***

Нелишне заметить, что первая часть этой книги была опубликована ограниченным тиражом для

учебных целей и в продажу не поступала. Она называлась «Заметки по вопросам семиологии визуальной

коммуникации» и была посвящена Леонардо Риччи.

Значительная часть работы над текстами, вошедшими в раздел «Отсутствующая структура», была

проделана во время подготовки трех лекционных курсов, прочитанных на факультетах архитектуры в

Милане, Сан Паулу и Флоренции. Автор обязан молодым архитекторам постоянной озабоченностью и

желанием укоренять сообщаемое в преобразуемом. Некоторые главы посвящены темам, обсуждавшимся на

различных конференциях и коллоквиумах: в Брюссельском институте социологии, в CECMAS в Париже, во

время дискуссий в Royaumont, в институте А. Джемелли (экспериментальное исследование социальных

проблем визуальной коммуникации), на конгрессе

«Vision-67» в Нью Йоркском университете, на семинаре по структурализму в Институте Грамши в

Болонье, на Съезде по проблемам телевидения, Перуджа, 1965, на Третьей международной выставке «Новое

кино» в Пезаро и в Высшей школе социальных коммуникаций в Бергамо.

Ссылки подтверждают сколь многим я обязан разным ученым, с особой благодарностью я вспоминаю

напряженные дискуссии с Роланом Бартом и группой Комюникасьон, в частности, Метцем, Бремоном и

Тодоровым, беседы с Франсуа Валем, обсуждение статуса семиологии с Марией Корти и Чезаре Сегре, проблем архитектуры, на которые обратили мое внимание Витторио Греготти и Бруно Дзеви, а также

советы Паоло Фаббри по части библиографии и содержания, когда книга уже обретала форму.

Милан, 1964—1968.

31

A. Сигнал и смысл (Общесемиологические понятия)

1. Мир сигнала

I. Знаковые системы

I.1.

Семиология рассматривает все явления культуры как знаковые системы, предполагая, что они

таковыми и являются, будучи, таким образом, также феноменами коммуникации Тем самым она

отвечает потребностям самых разнообразных современных научных дисциплин, как раз и пытающихся

свести явления самого разного порядка к факту коммуникации Психология изучает восприятие как

факт коммуникации, генетика устанавливает коды наследственной информации, нейрофизиология

описывает процесс передачи сигналов с периферии нервных окончаний к коре головного мозга, при

этом все эти дисциплины неизбежно обращаются к математической теории информации, которая и

была создана для того, чтобы объяснить процесс передачи сигнала на уровне машины на основе общих

положений физико-математических дисциплин По мере своего развития такие

1 См «Communications» № 4 Presentation Roland Barthes Elementi di semiologia Torino 1966 (Ролан Барт Начала

семиологии ) В том, что семиология изучает только явления культуры, можно усомниться хотя бы потому, что

существуют такие ее ответвления, как зоосемиотика, изучающая коммуникативные процессы в животном

мире Однако, по-видимому также и эти исследования, скажем, изучение языка пчел, направлены на

выявление систем конвенций, хотя бы и инстинктивного характера, и, стало быть, форм социальной

регламентации животного поведения

33

науки, как кибернетика, занимающаяся вопросами контроля и управления автоматическими

системами и электронно-вычислительной техникой, сблизились с биологическими и

неврологическими исследованиями 2. Одновременно коммуникативные модели находят все более

широкое применение при изучении жизни общества3 , при этом на редкость эффективным

оказывается сотрудничество структурной лингвистики и теории информации , предоставляющее

возможность применять структурные и информационные модели при описании культур, систем

родства, кухни, моды, языка жестов, организации пространства и т. п., и даже эстетика иногда

заимствует некоторые понятия теории коммуникации, используя их в своих целях . Ныне мы

наблюдаем ощутимую унификацию поля, исследований, позволяющую описывать самые

разнообразные явления с помощью одного и того же научного инструментария.

I.2.

Но если любой факт культуры это факт коммуникации и как таковой может быть рассмотрен по

тем же параметрам, по которым рассматривается всякий коммуникативный акт, попробуем

выделить элементарную коммуникативную структуру там, где имеет место самый, так сказать, примитивный случай коммуникации, например, рассмотреть передачу информации от одного

простейшего автоматического устройства к другому. И вовсе не потому, что сложнейшие

коммуникативные феномены, включая эстетическую информацию, могут быть редуцированы к

передаче сигнала от одной машины к другой, но потому что было бы полезно посмотреть, с чем

мы имеем дело в самом простом и очевидном случае коммуникации, построив ее

2 См. J. R. Pierce, La teoria dell’informazione, Milano, 1963; AAVV, Filosofia e informazione, «Archivio di Filosofia», Padova, 1967; Ross Ashby, Design for a Brain, London, 1960; W. Slukin, Mente e macchine, Firenze, 1964; AAVV, Kybernetik, Frankfurt. a. M., 1966; AAVV, La filosofia degli automi, Torino , 1965; A. Goudot-Perrot, Cybernetique et biologie, Paris, 1967.

3 См., например, Giorgio Braga, La rivoluzione tecnologica della comunicazione umana. Milano, 1964, u Comunicazione e societa, Milano, 1961.

4 Особенно в работе «Лингвистика и теория коммуникации». Roman Jakobson, Saggi di linguistica generale, Milano, 1966 (и вся книга в целом); см. также Colin Cherry, On Human Communication, New-York, 1961; George A. Miller, Language and Communication, New-York, 1951, Andre Martinet, Elementi di linguistica generale, Bari, 1966 (особенно гл. 6, III); G. C. Lepschy, La linguistica strutturale, 1966 (приложение); J. K. Saumjan, La cybernetique et la langue, in Problemes du langage, Paris, 1966.

5 Два наиболее примечательных примера: A. A. Moles, Theorie de l’information et perception esthetique, Paris, 1958. Абраам Моль. Теория информации и эстетическое восприятие. М., 1966. Мах Bense, Aesthetica, Baden Baden, 1965; общая библиография по теме приведена в главе «Apertura, informazione, comunicazione», Umberto Eco, Opera aperta, Milano, 2a edizione, 1967.

34

образцовую модель. И только когда нам удастся это сделать, когда мы сможем выделить

коммуникативную структуру, лежащую в основе и более сложных случаев коммуникации, только

тогда мы будем вправе рассматривать любое явление культуры с точки зрения коммуникации. При

этом важно отметить, что, когда мы говорим о культуре, имеется в виду тот смысл, который

вкладывает в это слово антропология: культура это любое природное явление, преображенное

человеческим вмешательством и в силу этого могущее быть включенным в социальный контекст .

II. Коммуникативная модель

II.1.

Итак, рассмотрим простейший случай коммуникации 7. Жители долины хотят знать, когда вода в

водохранилище, расположенном в котловине между двух гор, достигнет уровня, который можно

определить как опасный.

Обозначим этот опасный уровень как нулевой. Есть ли еще вода в водоеме, или она ушла, ее

уровень выше нулевой отметки или ниже и насколько, с какой скоростью она поднимается — все

это и многое другое составляет те сведения, или информацию о состоянии водоема, которую нам

желательно получить. Источником этой информации служит сам водоем.

Предположим, что в водохранилище есть приспособление, что-то вроде поплавка, которое, оказавшись на нулевой отметке, приводит в действие передающее устройство, способное послать

какой-нибудь сигнал, например, электрический. Этот сигнал идет по каналу связи, будь то

электрический провод или радиоволна, и поступает в принимающее устройство в долине; приемник преобразует сигнал в сообщение, предназначенное адресату. В нашем случае адресат —

это другое устройство, соответствующим образом настроенное и способное при получении того

или иного сообщения начать регулировать сложившуюся ситуацию, например, привести в

действие механизм для спуска воды.

6 Об антропологическом понимании термина «культура» см. Kardiner, Preble,