не выходим за рамки кибернетики, а кибернетику

интересуют только сигналы Но если в коммуникации участвует человек, то мы должны говорить

не о мире сигнала, но о мире смысла. С этого момента речь должна идти уже о процессе

означивания, ведь в этом случае сигнал — это не просто ряд дискретных единиц, рассчитываемых

в битах информации, но, скорее, значащая форма, которую адресат-человек должен наполнить

значением.

I.2.

А теперь нам следует определить содержание термина «значение» по крайней мере в том смысле, в

котором он будет использовать-

48

ся в этой книге 15. А для этого прежде всего надо избавиться от вредной привычки путать

означаемое с референтом.

Обратимся в связи с этим к известному треугольнику Огдена и Ричардса 16, изображенному ниже.

Пусть символом в данном случае будет знак естественного языка, например, слово «собака». Связь

между словом и вещью, на которую оно указывает, в общем, условна и никак не мотивирована

природными свойствами собаки. В английском языке стояло бы не «собака», а dog, и ничего от

этого бы не поменялось. Отношение между символом и вещью составляет то, что называется

референцией, или, как говорит Ульманн17, «информацией, которую имя сообщает слушателю». Это

определение пока что нас вполне устраивает, поскольку оно покрывает собой то, что одни

называют понятием, другие — мысленным представлением, третьи — условиями употребления

того или иного знака и т. д. Во всяком случае, очевидно, что в то время как связь между символом

и референтом остается сомнительной, при том что ее произвольный внеприродный характер

сомнению не подлежит, связь, устанавливающаяся между символом и референцией, непосредственна, взаимна и обратима. Тот, кто говорит слово «собака», думает о собаке, а у того, кто это слово слышит, рождается в голове образ собаки.

15 Из обширной библиографии на тему см Adam Schaff, Introduzione alla semantica, Roma, 1965, Pierre Guiraud, La semantica, Milano, 1966, Tullio de Mauro, Introduzione alla semantica, Bari, 1965, Stephen Ullmann, La semantica, Bologna, 1966, W VO. Quine, Il problema del significato, Roma, 1966, L Antal, Problemi di significalo, Milano, 1967

16 C К Ogden, I. A Richards, Il significato del significato, Milano, 1966.

17 См. всю главу 3, Op cit, pp 90—130 В частности анализ воззрений Блумфилда (Language, N Y , 1933) 49

1.3.

Спорам об отношениях между символом, референтом и референцией нет конца. Скажем по этому

поводу только, что, по сути дела, дискуссии о референте не подлежат ведению семиологии 18 . Те,

кто занимается проблемой референта, хорошо знают, что символа из референта не выведешь, поскольку бывают символы, у которых есть референция, но нет референта (например, слово

«единорог» отсылает к несуществующему фантастическому животному, что нисколько не мешает

тому, кто слышит это слово, прекрасно понимать, о чем идет речь); бывают также символы с

разным значением, а референт у них один: всем известен пример из астрономии с утренней и

вечерней звездой, относительно которых древние полагали, что утренняя звезда это одно, а

вечерняя это другое, между тем, как установила современная астрономия, оба значения отсылают

к одному и тому же референту, точно так же два выражения, такие как «мой отчим» или «отец

моего сводного брата», относятся к одному и тому же референту, хотя значения их не совпадают, они принадлежат разным контекстам и эмоционально окрашены по-разному. В некоторых

семантических теориях денотатом, или означаемым некоего символа, считается целый класс

вещей, существующих в действительности и охватываемых данным представлением (слово

«собака» относится ко всему классу собак), в то время как коннотацией называют совокупность

качеств, приписываемых собаке (набор тех свойств, по которым зоологи отличают собаку от

прочих четвероногих млекопитающих). В таком случае, получается, что денотация это то же

самое, что и экстенсивность понятия, и тогда коннотация совпадает с его интенсивностью 19. В

нашем исследовании мы не будем пользоваться терминами денотация и коннотация в этом

значении.

1.4.

Наличие или отсутствие референта, а также его реальность или нереальность несущественны для

изучения символа, которым пользуется то или иное общество, включая его в те или иные системы

отношений. Семиологию не заботит, существуют ли на самом деле единороги

18 Среди авторов, напротив, особенно выделяющих проблему референта, помимо Блумфилда, упомянем

исследователей материалистической ориентации (мы не говорим «марксистской», т. к. их позиция определена

«Материализмом и эмпириокритицизмом» Ленина), таких как уже цит. Шафф и Л. В. Резников ( L. О. Reznikov, Semiotica e marxismo. Milano, 1967).

19 По поводу такого использования терминов см., в частности, A. Pasquinelli, Linguagio. scienza e filosofia, Bologna, 2a ed., 1964 (приложение А), где сравниваются и обсуждаются позиции Рассела, Фреге, Карнапа, Куайна, Черча. См. также Ludovico Geymonat, Saggi di filosofia neorazionalistica, Torino, 1953, (Исчерпывающая библиография у Шаффа).

50

или нет, этим вопросом занимаются зоология и история культуры, изучающая роль

фантастических представлений, свойственных определенному обществу в определенное время, зато ей важно понять, как в том или ином контексте ряд звуков, составляющих слово «единорог», включаясь в систему лингвистических конвенций, обретает свойственное ему значение и какие

образы рождает это слово в уме адресата сообщения, человека определенных культурных

навыков, сложившихся в определенное время.

Итак, семиологию интересует только левая сторона треугольника Огдена — Ричардса. Зато она

рассматривает ее с большим тщанием, отдавая себе отчет в том, что здесь-то и рождается все

многообразие коммуникативных явлений. Так, идя от значения к символу, мы получаем

отношения именования (ономастика), когда какие-то смыслы привязываются к какому-то

звуковому образу, и напротив, взяв точкой отсчета звучание, мы получаем отношения

семасиологического порядка (какой-то звуковой образ получает определенное значение) . К тому

же, как мы увидим далее, отношения между символом и его значением могут меняться: они могут

разрастаться, усложняться, искажаться; символ может оставаться неизменным, тогда как значение

может обогащаться или скудеть. И вот этот-то безостановочный Динамический процесс и должно

называть «смыслом». Именно в таких значениях, определив их раз и навсегда, мы и намерены

употреблять соответствующие термины, памятуя о том, что некоторые авторы толкуют их по-

другому .

1.5.

Напомним, однако, ради более точного словоупотребления о некоторых разграничениях, введенных соссюровской лингвистикой, которые представляются нам весьма уместными в

семиологическом исследовании (и действительно, цель предлагаемых читателю глав как раз и

состоит в том, чтобы показать пригодность соссюровских категорий не только к исследованию

речевой деятельности, но также и визуальных кодов).

Соссюр определяет лингвистический знак как неразрывное единство означающего и означаемого, сравнивая их с двумя сторонами одного листа бумаги: «лингвистический знак объединяет не вещь

и имя,

20 Кроме Ульманна, cit, см. также: Klaus Heger, Les bases methodologiques de l’onomasiologie et du classement par concepts, in «Travaux de linguistique et de litt», III, 1, 1965; с анализом работ Бальдингера, Вейнрейха, Огдена и Ричардса, Косериу, Потье и др.

21 Например, Ульманн пользуется этими терминами совсем не так: вершина треугольника для него «смысл», тогда как «означаемым», сравнимым с «meaning» и понимаемым как непрестанно расширяющийся процесс

означивания, у него оказывается вся левая сторона треугольника. Мы предпочитаем держаться более

принятой среди французским семиотиков терминологии.

51

но понятие и акустический образ» . Означаемое это не вещь (означаемое «собака» это не та собака, которую изучает зоология), и означающее это не ряд звучаний, составляющих имя (звукоряд

«собака», изучаемый фонетикой и регистрируемый с помощью электромагнитной ленты). Оз-

начающее — это образ этого звукоряда, в то время как означаемое это образ вещи, рождающийся

в уме и соотносящийся с другими такими же образами (например, дерево, arbor, tree, baum и т. д.) I.6.

Связь означающего и означаемого произвольна, но навязанная языком, который, как мы увидим, является кодом, она не может быть изменена по усмотрению говорящего. Напротив, именно

необходимость подчиниться коду помогает уловить разницу между означаемым и понятием, умственным представлением, смешение которых и вызвало нарекания разного рода критиков

соссюровской лингвистики , считавших это неразличение опасной уступкой интеллектуализму. И

по мере выработки более точного определения слову «код», мы также постараемся избежать

отождествления означаемого с привычными операциями, производимыми над означающим (этот

более эмпирический подход позволяет избежать гипостазирования означаемого, представления

его в виде некой платоновской сущности, но он также не свободен от недостатков). Означаемое

уместно определить как то, что благодаря коду вступает в семасиологические отношения с

означающим. Иными словами, благодаря коду определенное означающее начинает соотноситься с

определенным означаемым. И если потом это означаемое принимает в голове у говорящего форму

понятия или же воплощается в определенных навыках говорения, то это касается таких

дисциплин, как психология и статистика. Парадоксальным образом, когда семиология, кажется, вот-вот определит означаемое, в тот самый миг она рискует изменить самой себе, превратившись в

логику, философию или метафизику. Один из основателей науки о знаках Чарльз Сандерс Пирс

пытался уйти от этой опасности, введя понятие «интерпретанты», на котором следует остановиться

подробнее24.

22 Ferdinand De Saussure, Cours de linguistique generale, Paris, 1915. Фердинанд де Соссюр Курс общей

лингвистики. — В кн.: Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М., 1977. С. 99 (как известно, книга построена на

основе курсов, прочитанных с 1906 по 1911 г., ит. перевод под ред. Туллио де Мауро, Ban, 1977).

23 См., к примеру, замечание Огдена и Ричардса, op. cit., гл. 1.

24 Работы по семиотике Чарльза Сандерса Пирса объединены в Collected Papers of C.S P., 1931, 1936. В связи

с трудностями реконструирования концепции Пирса, отсылаем читателя ко вполне удовлетворяющей целям

нашего исследования работе Нинфы Боско, Nynfa Bosco, La filosofia pragmatica di Ch S Peirce, Torino, 1959; (см. также Огден и Ричарде, op. cit, Прил. Д. и М. Бензе, op. cit., где.однако, понятие «интерпретанты»

поглощено понятием «интерпретатора»).

52

1.7.

Пирс представлял себе знак — «что-то, способное для кого-то в некоторых ситуациях быть

заместителем чего-то иного» — примерно так же, как Огден и Ричарде, а именно в виде

треугольника, основание которого составляют символ, или репрезентамен, соотнесенный с

обозначаемым объектом, в вершине же треугольника находится интерпретанта, которую многие

склонны отождествлять с означаемым или референцией. Важно подчеркнуть, что интерпретанта

это не интерпретатор, т.е. тот, кто получает и толкует знак, хотя Пирс не всегда достаточно

четко различает эти понятия. Интерпретанта это то, благодаря чему знак значит даже в отсутствие

интерпретатора.

Можно было бы принять интерпретанту за означаемое, ведь ее определение гласит: «то, что знак

рождает в уме интерпретатора», но с другой стороны в ней усматривают определение

репрезентамена (коннотация-интенсивность). Более перспективной представляется гипотеза,

согласно которой интерпретанта — это иной способ представления того же самого объекта.

Иначе говоря, чтобы установить, какова интерпретанта того или иного знака, нужно обозначить

этот знак с помощью другого знака, интерпретантой которого в свою очередь будет следующий

знак и т. д. Так начинается непрерывный процесс семиозиса, и это единственно возможный, хотя и

парадоксальный способ обоснования семиотики своими собственными средствами. Языком в

таком случае следовало бы называть систему, которая объясняет сама себя путем

последовательного разворачивания все новых и новых конвенциональных систем 25.

Казалось бы, не так уж трудно разорвать этот круг, разве не получим мы означаемое слова

«собака», указав пальцем на какую-либо собаку? Но даже если не принимать во внимание того, что

значение слова «собака» может обогащаться и модифицироваться от культуры к культуре (для

того, чтобы определить значение слова «корова», житель Индии, как и мы, укажет на корову, но

для него