эротические спазмы. Послушать, как Дрюмон источал свои речи на нудных заседаниях редакционного комитета. — Я с удовольствием пишу предисловие к трактату Депорта о кровавом завете у евреев. Здесь не средневековые случаи! О нет! И в теперешнее время еврейские баронессы в изящных салонах вливают кровь христианских младенцев в пирожные, угощают друзей! Затем: — Семиты корыстны, любостяжательны, скаредны, суетливы, ловки, хитры, а мы энтузиасты, герои, рыцари, бессеребреники, прямодушные, открытые почти даже до наивности. Семит прозаичен, не видит дальше собственного носа, вы знаете, что в Библии нет ни слова о потустороннем мире? А у арийцев запредельность — страсть. Ариец вскормлен идеалами; наш христианский бог находится вверху небес, еврейский появляется когда-нибудь на горе, когда-нибудь из куста и никогда не свыше. Семиты — торгаши. Арийцы землепашествуют, слагают стихи, схимничают и прежде всего сражаются, бросая вызов судьбе. У семитов отсутствуют творческие дары. Кто и когда видел евреев — музыкантов, живописцев, поэтов? Кто и когда видел еврея, сделавшего хотя бы одно научное открытие? Ариец — изобретатель, а семит — использователь изобретений арийца.
Дрюмон повторял за Вагнером: «Невозможно представить себе, чтобы деятель древности или же современной эпохи, герой или любовник, мог бы быть сыгран евреем и чтоб публика при этом не тряслась бы от хохота. Что, кстати, хуже всего отталкивает — это еврейский выговор. Оскорбительно нашему слуху это резкое, сиплое, визгливое их произношение. Естественно, что врожденная сухота еврейского духа, столь ненавидимая нами, острее всего ощущается при пении, ибо пение отразило все, что есть самого живого и искреннего в личности. За евреями можно признавать любые способности, кроме певческих, в которых им отказано самою природой». — Как так, — спросил кто-то из слушателей, — а музыкальный театр? Россини, Мейербер, Мендельсон, Джудитта Паста, они все евреи… Другой слушатель сказал: — Все же, думаю, не музыка главнейшее из искусств. Не говорил ли этот самый немецкий философ, как его… Что музыка ниже живописи и литературы, потому что способна раздражать тех, кто ее не хочет слышать? При тебе играют мелодию, которую ты не любишь, а ты вынужден слушать. Как если бы кто-то вынул из кармана надушенный платок, запах от которого тебе противен. Слава арийцев — это литература. Ныне она в упадке. А на первом месте музыка, раздражительница чувств вырожденцев и дегенератов. Самое музыкальное из животных, после крокодила, — еврей. Пианисты, скрипачи, виолончелисты… — Да, но большей частью исполнители, паразиты на чужом таланте, — обрывал Дрюмон. — Вы тут говорили, Мейербер, Мендельсон, это все второй сорт, а Делибес и Оффенбах — совершенно не евреи. Вспыхивает дискуссия, чужды ли музыке евреи или же музыка является еврейским искусством по преимуществу. Мнения тотчас разделились.
Ну а когда начался шум вокруг Эйфелевой башни… Еще в период проектирования, не говоря уж — после постройки, «Антисемитская лига» ярилась просто исступленно. Архитектором был немецкий еврей. Кричали: вот иудейский ответ на Сакре-Кер! Де Биз, пожалуй, самый задиристый из антисемитов, в качестве доказательства низменности еврейской расы употреблявший аргумент, что евреи пишут задом наперед, шумел:
— Уж и форма сама этого вавилонского строения доказывает, что мозги у них не как у нас… И еще была тема алкоголизма. Это был бич Франции в те времена. Говорили, что в Париже потребление спирта — сто сорок одна тысяча гектолитров в год!
— Алкоголь, — бормотали в компании, — вливают в нас масоны и евреи, потому что они привыкли вливать яды. Аква-тофана — это же их. А теперь они изобрели отраву, неотличимую от воды. Содержит опиум и молотых шпанок. Вызывает слабость, идиотизм, со временем и смерть. Подливают это в выпивку. Вызывают самоубийства.
— Ну а порнография! Туссенель… даже и социалисты пишут иногда правду… Он писал, что свинья — эмблема иудеев, потому что они, как и свиньи, катаются в низости и бесчестии. С другой стороны, даже в Талмуде сказано: счастливым предзнаменованием бывает, если еврей видит во сне экскременты. Все похабные журнальчики напечатаны евреями. Подите на улицу Полумесяца, на рынок порнографических листков. Сплошь еврейские лавочки. Распутство, разгул, разврат, капуцины совокупляются с девицами, священники порют голых женщин, прикрытых одними волосами, приапизм во всех возможных видах, оргии монахов-забулдыг. А прохожие хихикают! Даже с маленькими детьми! Совершеннейший триумф, извините мне это слово, триумф Ануса. Каноники-содомиты. Ягодицы послушниц, подставляемые под розги развратников-попов…
И еще одна излюбленная тема. Все евреи — перекати-поле.
— И всегда переселяются! Все чтоб от кого-то убежать! Не открывают новые земли, — кипятился Дрюмон. — Ариец едет, открывает Америку и неизведанные богатства. Семит дождется, пока ариец откроет богатства, и тут как тут — уже явился за ними. А сказки у них, это тоже… вообще-то сказок евреи не смогли придумать ни одной. У них, конечно, не хватает фантазии. А братья семитские их, арабы, рассказывают тысячу и одну. Про бурдюки, полные золота, пещеры, набитые награбленными алмазами, кувшины с джиннами… Пожалуйте на готовенькое! Арийские сюжеты совсем другие. Вы вспомните походы за Граалем. Про то, что счастье добывается кровью и потом.
— И так-то вот, — подытоживал кто-то из Дрюмоновых друзей, — евреи исхитрились пережить все свои бедствия…
— Конечно! — брызгал пеной Дрюмон. — Их переморить ведь невозможно. Другой народ, приехав в новую обстановку, страдает от изменившегося климата, от непривычного питания, болеет. Они же только укрепляются от внешних трудностей, и то же самое, например, происходит и с насекомыми.
— Ну как цыгане. Цыгане тоже не болеют. Хотя едят по преимуществу дохлятину. Им людоедство, видимо, идет на пользу. Для этого и похищают детей…
— Ну, я не знаю, так ли полезно для долголетия людоедство. Возьмите хоть вот африканских негров. Они, естественно, людоеды, но мрут как мухи там у себя в своих африканских дебрях.
— А как же вы иначе объясняете живучесть еврея? У них ведь средняя продолжительность жизни пятьдесят три года. У христиан же только тридцать семь лет. С самого давнего Средневековья известно, что евреи неуязвимее к эпидемическим заразам. В них будто чума сидит, которая защищает их от нашей нормальной человеческой чумы. Симонини подмечал, что большинство задеваемых тем уже и ранее было обсосано у Гужено. Но в окружении Дрюмона не принято было беспокоиться об оригинальности высказываемых мыслей. Беспокоились только об их праведности.
— Хорошо, — говорил Дрюмон. — Телесные напасти ничто для них. Но умственные — не сказал бы. Жизнь среди сделок, спекуляций и заговоров вредна для каждой нервной системы. В Италии среди евреев один умалишенный на триста сорок восемь человек. А у католиков — один на семьсот семьдесят восемь. Шарко имеет интересные результаты по русским евреям. Он смог собрать данные, потому что те бедны. А во Франции они богаты и скрывают свои злоключения в клинике доктора Бланша за солидную плату. Вы знаете, что у Сары Бернар в спальне установлен белый гроб?
— И плодятся они с удвоенной силой. По сравнению с нами. Их уже за четыре миллиона.
— Возьмите Библию, книгу Исход. Там сказано, что сыны Израилевы расплодились и размножились, и возросли и усилились чрезвычайно, и наполнилась ими земля.
— Что наполнилась, то наполнилась, это точно. Кого даже не подозреваешь… Вот Марат. Его настоящая фамилия Марá. Сефардская семья, сбежали из Испании и замаскировались под протестантов. Он был изъеден проказой. Умер в грязи. Душевнобольной. С манией преследования и маниакальный убийца при этом. Типично для еврея. Мстил христианам, засылал их на гильотину. Посмотрите на его портрет в музее Карнавале. Вот перед вами лунатик, невропат, подобный Робеспьеру и прочим якобинцам. Асимметрия половин лица! Свидетельство неуравновешенности.
— Революцию устроили в основном евреи. Знаем. Но Наполеон Бонапарт с его ненавистью к папе, друг разных масонов, разве Наполеон семит?
— А знаете, похоже. Дизраэли дает понять, что да. На Балеарах и на Корсике укрывались евреи, изгнанные из Испании. Там они стали марранами и прикрылись именами тех господ, которым служили. Орсини, Бонапарте.
В каждой компании есть кто-то, любящий обязательно что-нибудь ляпнуть не вовремя и не по делу. И вот звучит несолидный вопрос:
— А как Иисус? Он же еврей был, а умер молодым, к деньгам был равнодушен, все насчет царствия небесного… Ответ дал Жак де Биз:
— Господа, что Христос был еврей — заблуждение, внедряемое именно евреями, то есть святым Павлом и четырьмя евангелистами. На самом же деле Христос был кельтской расы, как и мы, французы. Латиняне поработили нас гораздо позже. И вот еще перед тем, как лишились настоящей мужской доблести из-за латинян, кельты были народом-завоевателем. Слышали ли вы что-нибудь о галатах, дошедших до самой Греции? Галилея тоже носит свое имя в честь галлов. Это галлы ее колонизовали. И вообще, фигура непорочной девы, родившей сына, это кельтский друидический миф. Иисус, достаточно вглядеться в его портреты, был голубоглазый блондин. Он боролся против еврейских порядков, против еврейских суеверий, против еврейских пороков. В противовес тому, чего ждали евреи от Мессии, он проповедовал, что царство его не от мира сего. Притом что евреи монотеисты, Иисус был за идею Троицы. Вдохновленный, ясно, кельтским многобожием. И за это они его убили. Еврей Каифа приговорил его, еврей Иуда предал его, еврей Петр отрекся… Как только Дрюмон основал «Либр Пароль», приключился панамский скандал, Дрюмон его лихо использовал и выжал из политического казуса все, что мог.
— Что тут гадать, Симонини! Фердинанд де Лессепс, тот самый, что провел Суэцкий канал, получает задание провести и Панамский. Предполагается инвестировать шестьсот миллионов франков. Лессепс организует анонимное акционерное общество. Работы начинаются в 1881 году при тысяче сложностей. Лессепсу не хватает денег. Он открывает общественную подписку. Но из собранных денег изрядная доля уходит на подкуп журналистов, чтобы они не освещали постепенно возникающие сложности. Ну, например, тот факт, что к 1887 году удалось пройти едва ли больше половины перешейка, а использовано было уже больше миллиона четырехсот тысяч франков. Лессепс просит помощи у Эйфеля, еврея, построившего ту самую отвратительную башню. Продолжает сбор денег по подписке. Деньги идут на подкуп корреспондентов, министров. И так вот около четырех лет назад Акционерное общество канала объявляет банкротство и восемьдесят пять тысяч честных французов, до того поддерживавших это предприятие, теряют все свои вложенные деньги.
— Эта история известна.
— Да. Но сейчас я имею возможность доказать, что бок о бок с Лессепсом орудовали еврейские финансисты, заправлял ими барон Жак де Рейнах. Барон из наградного прусского дворянства. Так что завтрашняя «Либр Пароль», вот вы увидите, грянет! И грянула. В эпицентр скандала попали журналисты, правительственные функционеры, бывшие министры. Рейнах покончил с собой, многих высоких чиновников посадили, Лессепса спас срок давности, Эйфель неведомо как выкрутился. Дрюмон торжествовал. Он прославился как борец с безнравственностью и собрал кучу увесистых доводов для своей антиеврейской кампании.
Еще до знакомства с Дрюмоном, однако, Симонини
