самом деле, вина передается сообразно порождению от отца к сыну, так же как актуальный грех передается через подражание. <…> Даже если душа не передается (поскольку сила семени не может причинно обусловить разумную душу), она движет предрасполагающим образом. Поэтому через силу семени от родителя к потомку передается человеческая природа, а вместе с ней – и зараженность природы. В самом деле, рожденный становится соучастником в вине прародителя постольку, поскольку наделяется от него природой посредством некоего движения порождения[133].
Если душа не передается с семенем, то когда же она внедряется в зародыш? Не забудем, что для святого Фомы растения обладают душой растительной, животные – душой чувственной, а в человеческих существах обе эти души поглощены душой разумной, которая и наделяет человека интеллектом – и, добавлю, делает его уникальной личностью, поскольку, согласно античной традиции, личность – это «индивидуальная субстанция разумной природы» [134]. Так вот, душа, которая переживет телесную смерть и будет призвана к вечной погибели или вечной славе, душа, благодаря которой человек является тем, чем он является, а не животным или растением, и есть не что иное, как душа разумная.
Взгляд святого Фомы на формирование зародыша весьма биологичен: Бог влагает в него душу только после того, как он последовательно приобретает душу растительную и затем душу чувственную. Только после этого, в уже сформировавшемся теле, оказывается сотворена душа разумная («Сумма теологии», I, 90).
Таким образом, эмбрион обладает только чувственной душой («Сумма теологии», I, 76, 3):
Философ говорит в книге «О происхождении животных», что эмбрион прежде является животным, а лишь затем – человеком. Но это было бы невозможно, если бы сущность чувственной и разумной души была бы одной и той же, ибо животное [является таковым] благодаря чувственной душе, а человек [есть человек] благодаря разумной душе. Следовательно, в человеке нет единой сущности чувственной и разумной души. <…> Надлежит сказать, что чувственная, растительная и разумная душа в человеке одна по числу. А то, как это возможно, легко увидеть, если внимательно рассмотреть различия видов и форм. В самом деле, обнаруживается, что виды и формы вещей отличаются друг от друга большим и меньшим совершенством: так, в порядке вещей одушевленное совершеннее неодушевленного, животные совершеннее растений, люди – неразумных животных, и в отдельных [вещах] этих родов имеются различные уровни [совершенств]. А потому Аристотель <…> сравнивает различные души с видами фигур, одна из которых превосходит другую, как пятиугольник – треугольник. – Следовательно, именно так разумная душа виртуально содержит все, чем обладает чувственная душа неразумных животных и питающая душа растений. Следовательно, как поверхность, которая обладает формой пятиугольника, не является треугольной посредством одной формы, а пятиугольной – посредством другой (ведь треугольная фигура является излишней, ибо она содержится в пятиугольной), так и Сократ не есть человек благодаря одной душе, а животное – благодаря другой, но он есть [и человек, и животное] благодаря одной и той же душе. <…> Эмбрион изначально имеет только чувственную душу, после устранения которой [в него] привходит более совершенная душа, которая является одновременно и чувственной, и разумной.
В другом месте «Суммы теологии» (I, 118, 1, ad 4) говорится, что чувственная душа передается с семенем.
У совершенных животных, размножающихся через соитие, активная сила находится в семени мужской особи, как говорит Философ в книге «О возникновении животных», а материя зародыша есть то, что предоставляется женской особью. И в этой материи исходно присутствует растительная душа, но не сообразно второму акту, а сообразно первому акту, – так, как чувственная душа наличествует в спящих. Но как только она начинает получать питание, она начинает действовать актуально. Итак, эта материя изменяется силой, присутствующей в мужском семени, вплоть до того, что выводится к акту чувственной души. Однако это не подразумевает, что сама сила, пребывающая в семени, становится чувственной душой, поскольку тогда имело бы место тождество порождающего и порождаемого, и это было бы подобно скорее питанию и росту, нежели порождению, как говорит Философ. И после того, как посредством пребывающего в семени активного начала чувственная душа в порождаемом оказывается произведенной в неких своих основных частях, тогда уже чувственная душа зародыша начинает действовать ради завершения [образования] своего тела посредством питания и роста. – Но активная сила, пребывающая в семени, прекращает существовать после распада семени и исчезновения его [жизненного] духа. И это вовсе не нелепо, поскольку эта сила является не главным действующим, но инструментальным, а движение инструмента прекращается, когда следствие уже произведено в бытие.
Также в «Сумме теологии» (I, 118, 2, resp) святой Фома отрицает, что семя само по себе создает мыслящую первооснову, а следовательно, и то, что душа возникает уже в момент зачатия. Поскольку мыслящая душа есть субстанция нематериальная, она не может быть определена рождением самим по себе, а только лишь создана Богом. Тот, кто допускает, что мыслящая душа передается через семя, должен также допустить, что она не самодостаточна и, следовательно, разлагается вместе с телесным разложением.
В том же самом Вопросе (в разделе ad secundum) святой Фома отрицает также, что после души растительной, присутствующей в теле с самого начала, наступает черед другой души, а именно – чувственной, и уже после нее – еще одной, мыслящей. Таким образом в человеке было бы три души, каждая последующая сильнее предыдущей. И отрицает, что та же душа, что изначально была всего лишь растительной, потом благодаря семени развивается до того, что становится также чувственной, и наконец достигает уровня души разумной, не просто под воздействием силы семени, но под воздействием высшей силы, то есть Бога, который приходит извне ее «улучшать».
Но это несостоятельно. Во-первых, потому, что никакая субстанциальная форма не имеет большей или меньшей степени, но она образует новый вид, когда к ней добавляется новое совершенство: так, в числах добавление единицы образует новый вид числа. Но невозможно, чтобы форма, одна и та же по числу, принадлежала к двум разным видам. – Во-вторых, из этого следует, что возникновение животного – это постоянное движение, постепенно переходящее от несовершенного к совершенному, как то имеет место при качественном изменении. В-третьих, из этого следует, что порождение человека или животного не есть безусловное возникновение, поскольку его субъектом является актуальное сущее. В самом деле, если изначально в материи зародыша присутствует растительная душа, которая позже постепенно совершенствуется, то всегда будет иметь место добавление следующего совершенства без разрушения предшествующего, что противоречит смысловому содержанию безусловного возникновения. В-четвертых, либо то, что причинно обусловлено действием Бога, является чем-то самосущим, и тогда надлежит, чтобы оно отличалось по сущности от пред-существующей формы, которая не была самосущей, в результате чего мы возвращаемся к мнению тех, кто полагал множественность душ в теле. Либо таковое не есть нечто самосущее, но лишь некое совершенство пред-существующей души; и тогда необходимым образом следует, что разумная душа разрушается при разрушении тела, что невозможно. <…>
И потому надлежит ответить, что поскольку возникновение одного всегда есть разрушение другого, то необходимо утверждать, что как в человеке, так и в других животных при привхождении более совершенной формы предшествующая форма разрушается. Так, однако, что следующая форма обладает всем тем, что имеет предшествующая, и еще чем-то сверх того. И так многие возникновения и разрушения ведут к предельной субстанциальной форме – как в человеке, так и в других животных. И это очевидно для чувства в случае животных, возникающих в результате гниения. Итак, следовательно, надлежит сказать, что разумная душа творится Богом в завершении возникновения человека; и при этом она – после разрушения пред-существовавших форм – одновременно является и чувственной и питающей.
Таким образом, в тот момент, когда она создана, разумная душа, можно сказать, «форматирует» души растительную и чувственную и перезагружает их как приложения души разумной.
В «Сумме против язычников» (II, 89, 11) повторяется, что существует порядок, последовательность в рождении: «Чем благороднее форма и чем дальше она отстоит от формы элементарной, тем больше требуется промежуточных форм, по которым, как по ступеням, [рождающееся существо] достигает окончательной формы» [135]. В какой момент развития зародыша оказывается внедрена в него эта разумная душа, которая наделяет человеческую личность всеми ее свойствами? В традиционной доктрине об этом говорится очень осторожно, упоминается лишь в целом о сорока днях. Святой Фома говорит только, что душа создается тогда, когда тело зародыша готово ее воспринять.
В «Сумме теологии» (III, 33, 2) Фома Аквинский задается вопросом, была ли душа Христа создана вместе с телом. Заметим, что, поскольку зачатие Христа произошло не посредством переноса семени, а благодаря Духу Святому, нет ничего удивительного в том, что Бог мог создать единомоментно и зародыш, и разумную душу. Но и Христос, как богочеловек, должен следовать законам человеческим:
момент инфузии души можно рассматривать в двух аспектах. Во-первых, в отношении телесного расположения. В этом смысле душа Христова, как и душа других людей, была инфузирована, когда тело оказалось сформировано. Во-вторых, в отношении времени. И поскольку тело Христово было сформировано наилучшим образом в более краткое время, чем тело других людей, также и душу оно получило раньше, чем они.
Здесь уделяется не так много внимания вопросу о том, когда зародыш становится человеческим существом, и о том, является ли таким существом эмбрион. Но по этим предметам, как можно видеть, позиция Фомы Аквинского совершенно определенна. Даже если «Дополнение к Сумме теологии» написано не им лично, а, вероятно, принадлежит перу Реджинальда из Пиперно, любопытно ознакомиться с Вопросом 80, 4. Там разбирается следующая проблема: раз воскресшие тела воскреснут во всем своем развитии, воскреснет и все то, что способствовало развитию тела, и это приводит нас к ряду прямо-таки гротескных проблем: пища превращается в субстанцию человеческой природы, поскольку в природе человека питаться говядиной; но при воскрешении – в какой степени она останется человеческой субстанцией, а в какой – говядиной? Невозможно, чтобы одно и то же воскресло в разных людях; а возможно ли, чтобы какая-то субстанция относилась к разным людям, как в случае каннибалов, питающихся человеческой плотью, превращающейся в их собственную? Кто в таком случае воскреснет – съевший или съеденный?
В Вопросе 80 дается развернутый и изощренный ответ, не отдающий предпочтения ни одному из мнений. Интересно, однако, что в конце дискуссии утверждается следующее: человеческие существа являются тем, чем они являются, не благодаря материи, а благодаря форме. Поэтому когда материя, которая прежде имела форму говядины, воскреснет в человеке в форме человеческой плоти, это больше не будет говядина, а будет человеческое тело. В противном случае пришлось бы говорить также о воскрешении грязи, из которой было слеплено тело Адама. Что же касается предположения о
