Глубокомысленный исследователь этнологии и истории раннего заселения Англии мог бы привести доводы наличия причин более упрямого и более примитивного свойства, вызывающих склонность к религиозному расколу. Он мог бы, проследив их, найти их источник в неискоренимых различиях культуры нескольких племен, наций и языков, временами преобладавших или боровшихся за господство. Он мог бы, далее, стать на точку зрения, что культурное смешение необязательно идет по тому же пути, что смешение биологическое; и что даже если предположить, что в жилах каждого человека чисто английского происхождения кровь всех последующих завоевателей смешана в абсолютно тех же соотношениях, это отнюдь не должно означать последовавшего в результате всего этого культурного слияния. Он мог бы поэтому усмотреть в склонности различных элементов населения исповедовать свою веру иначе и отдавать предпочтение иным видам общинного устройства и иным стилям богослужения отражение ранних разграничений между господствующими и подчиненными народностями. Такие размышления, для защиты или оспаривания которых у меня недостает учености, находятся вне пределов моего очерка; однако как автору, так и читателям полезно будет напоминать самим себе, что могут быть уровни более глубокие, чем тот, на котором ведется данное исследование. Если сохранившиеся до наших дней различия можно было бы объяснить наследием примитивных различий в культуре, то это было бы лишь усилением доводов в пользу единства религии и культуры, предлагаемых мной на обсуждение в первой главе.
Как бы то ни было, смешение побудительных мотивов и интересов, проявляющихся в распрях религиозных группировок в период новой истории, достаточно любопытно, чтобы привлечь наше внимание. Не надо быть циником, чтобы нам казалось смешным, и не надо быть набожным, чтобы нас печалило то лицедейство самообмана, а зачастую и ханжества, которое отличает противников и защитников той или иной формы христианского вероучения. С позиции же моего очерка, как смех, так и слезы к делу не относятся, ибо эмоции эти, являясь неотъемлемой частью человеческой природы, не могут для нас быть ничем неожиданным. Есть, конечно, в истории положения, когда соперничество религий может объясняться чисто религиозными побуждениями. Продолжавшаяся всю жизнь борьба Св. Афанасия против ариан и евтихиан не должна рассматриваться ни в каком ином свете, как только лишь в свете теологическом: ученый, который пытался бы доказать, что это было проявлением столкновения культур Александрии и Антиохии, или высказать какое-либо другое хитроумное предположение, рассуждал бы, по нашему мнению, о чем-то совершенно ином[74 — … Продолжавшаяся всю жизнь борьба св. Афанасия против ариан и евтихиан не должна рассматриваться ни в каком ином свете> как только лишь в свете теологическом: ученый, который пытался бы доказать, что это было проявлением столкновения культур Александрии и Антиохии… рассуждал бы… о чем-то совершенно ином. — Афанасий Великий (293–373) — церковный деятель и богослов, представитель патристики, епископ Александрийский, вождь Церкви в борьбе с арианством, христианской ересью, возникшей в нач. IV в. и названной по имени основателя — александрийского пресвитера Ария (256–336), утверждавшего, что второе лицо Троицы, Христос-Логос, хотя и совершеннейшее божье творение, но все-таки тварь, и, как таковой, «ни в чем не подобен Отцу», он — сын Божий «не по существу, а по благодати». Тем самым он противоречил Церкви как хранительнице Откровения, абсолютность которого основывалась на вере в божественность Иисуса Христа, и был осужден сначала I Вселенским собором в Никее (325 г.), затем II Вселенским собором в Константинополе (381 г.). Разработанное Афанасием Великим мистическое учение о «единосущии» Бога-отца и Бога-сына объявлено на этих Соборах непреложной истиной, т. е. догматом. В отношении евтихиан Элиот делает «хронологическое смещение»: по сути учение Афанасия действительно противостоит евтихианству, но само это богословско-догматическое направление в христианстве возникло в Византии в V в., т. е. после смерти Афанасия Александрийского. Его основатель, Константинопольский архимандрит Евтихий полагал, что Христу присуща одна природа — божественная, а не две — божественная и человеческая, как утверждали сторонники официальной церковной ортодоксии; на Халкидонском соборе (451 г.) его учение осуждено как ересь. Элиот имеет в виду расхождения между Александрийской богословской школой, стремившейся перевести христианство на язык философии, толковать его источники аллегорически, и Антиохийской богословской школой, особенно активно выступавшей в V–VI вв. и сильной своей экзегетикой (основатель школы Лукиан — величайший знаток Священного Писания). Александрийцам Библия говорила только о Боге, они акцентировали феномен единства Божества при множественности лиц. Внимательные ко всем нюансам антиохийцы замечали и то, что в Евангелиях говорится о человеке-Иисусе, и боролись с тенденцией слияния всех лиц воедино.]. Но даже у самого чистейшего богословского вопроса будут, в конце концов, последствия культурные: поверхностного знакомства с деятельностью Афанасия было бы вполне достаточно, чтобы увериться, что он был одним из великих строителей западной цивилизации. И в большинстве случаев окажется неизбежным, что мы, защищая свою веру, будем одновременно защищать свою культуру, и наоборот: тут мы подчиняемся основному инстинкту сохранения своего существования. Поступая таким образом, мы в ходе времени делаем множество ошибок и совершаем множество преступлений, большинство которых может быть сведено к одной ошибке — отождествлению религии и культуры на уровне, на котором нам следует их друг от друга отличать.
Эти соображения приложимы не только к истории религиозной борьбы и религиозного разделения: равным образом применимы они, когда мы начинаем строить планы воссоединения. При принятии или выдвижении планов воссоединения христианских Церквей на важность отказа от выпячивания культурных особенностей и от разделения препятствий религиозных и препятствий культурных до сих пор не обращалось внимания и даже, должен сказать, более того: ею намеренно, хотя и не до конца осознанно, пренебрегали. Отсюда и отсутствие чистосердечия, и соглашение на догматах, которым договаривающиеся стороны могут давать различные толкования, что вызывает у нас сравнение с договорами между правительствами.
Читателю, незнакомому с элементами «экуменизма», нужно напомнить о различии между взаимообщением и воссоединением. Установление взаимообщения между двумя национальными Церквами, как, например, Англиканской церковью и церковью Шведской[75 — Шведская церковь — официальное название евангельско-лютеранской церкви Швеции, государственной по статусу, ее высший административный орган — правительство, а законы, касающиеся церкви, принимаются риксдагом и не нуждаются в одобрении церковного собора.] или Англиканской церковью и одной из восточных Церквей, или Англиканской церковью и Церковью, называемой «старокатолической» и существующей в Голландии и других странах Европейского континента, необязательно заходит дальше того, что заключено в самом термине, а именно взаимного признания «действенности канонов» и ортодоксальности догм; члены каждой Церкви могут, следовательно, принимать участие в таинствах, а священники — совершать богослужения и проповедовать в храмах Церкви другой страны. Соглашение о взаимообщении могло бы привести к воссоединению лишь в каком-нибудь одном из двух случаев: в маловероятном случае политического единения двух стран или при окончательном всемирном воссоединения христиан. Воссоединение же, с другой стороны, означает на деле либо воссоединение той или иной автокефальной Церкви с Церковью римско-католической, либо воссоединение между разделенными Церквами одной и той же территории. Наиболее активные в настоящее время воссоединительные движения принадлежат ко второму виду: их цель — воссоединение Англиканской церкви с одной из «Свободных церквей» или с несколькими из них. Нас особенно занимает культурное значение именно этого, второго, вида воссоединения. Не может быть и речи о воссоединении Церкви Англии, скажем, с пресвитерианами или методистами Америки[76 — Пресвитериане (от греч. presbyteros — старший, старейший) — последователи протестантских церквей кальвинистской ориентации, возникших в период Реформации в Шотландии и Англии во второй половине XVI в., умеренное крыло пуританизма. Исходя из доктрины о неискоренимой греховности человека, толкуют его спасение как ничем не заслуженную, предопределенную божью благодать. Сознавая ограниченность человека, его неспособность постичь Бога через творение, т. е. реальный мир, исключительное значение придают божественному откровению, выраженному через Иисуса Христа и Писание. Католическое и англиканское прелатство заменили церковной демократией, выражающейся в выборности пресвитеров и проповедников, составляющих консисторию общины. Пресвитерианская церковь в США, объединенная пресвитерианская церковь Сев. Америки, наряду с пресвитерианскими церквами Англии, Шотландии и Ирландии (северной) — наиболее влиятельные из пресвитерианских церквей.]: могло бы лишь состояться воссоединение американских пресвитериан с епископальной Церковью Америки[77 — Епископальная церковь в Америке — Англиканская церковь в США, самостоятельная с 1789 г.; в ее теологии сильны модернистские и либеральные тенденции; строится на основе выборности и признания активной роли мирян в церковных делах.] или воссоединение английских пресвитериан с Церковью Англии.
Из приведенных мной в первой главе доводов должно явствовать, что полное воссоединение предполагает общность культуры, при том, что некая общая культура, уже существовавшая, получит возможность дальнейшего развития вследствие официального воссоединения. Идеальное воссоединение всех христиан не подразумевает, конечно, в итоге единообразной культуры всего мира: оно просто подразумевает «христианскую культуру», все местные культуры которой должны быть ее разновидностями, а они разнились бы друг от друга и должны были бы разниться в очень большой мере. Нам уже известно различие между «культурой местной» и «культурой европейской»; применяя второй термин, мы говорим о местных особенностях; подобным же образом всеобщая «христианская культура» не означает пренебрежения различиями между культурами отдельных континентов или отвержения их. Существование, однако, тесной общности культуры между различными христианскими Церквами одного региона (следует помнить, что мы имеем здесь в виду «культуру» в отличие от «религии») не только облегчает воссоединение христиан этого региона, но и подвергает такое воссоединение особого рода опасностям.
Ранее я выразил мнение, что каждое разделение христиан на секты приводит к развитию среди них «субкультур» или такое развитие усугубляет, и я просил читателя для подтверждения этого мнения рассмотреть англиканство и Свободные церкви. Необходимо, однако, добавить, что культурное разделение между Англиканской церковью и Свободными церквами под влиянием изменений социальных и экономических условий стало менее четким. Сельский общественный строй, откуда Англиканская церковь в значительной мере черпала свои силы, находится в состоянии упадка; обеспеченность, могущество и влияние земельного дворянства уменьшилось; семьи, возвысившиеся благодаря торговле, и зачастую становившиеся земельными собственниками, также все в большей степени теряют свое положение и беднеют. Все меньшее число англиканского духовенства получает образование в привилегированных школах или старинных университетах или вообще учится за счет своих семей; епископы — люди небогатые, содержание дворцов для них чрезвычайно обременительно. Миряне Англиканской церкви и Свободных церквей проходят образовательный курс в тех же университетах и часто в тех же школах. И, наконец, всех их окружает культура, от религии отделенная. Когда людей различных религиозных убеждений сближают общие интересы и общие устремления, а также сознание, что их окружает нехристианский мир, становящийся все более и более деспотическим; когда их сближает также и неосознанность ими той степени, до какой сами они пропитаны нехристианскими влияниями и нейтральной культурой, нельзя не ожидать, что следы различий
