и твердая там, где им хочется мягкости.
Она твердит о Зле и Грехе и других неприятных
вещах.
Они же все время стараются убежать
От мрака внутреннего и внешнего,
Изобретая системы столь совершенные, что при
них никому не надо быть добрым.
Но природный человек затмевает
Человека придуманного.
И Сын Человеческий не был распят раз
и в древности.
Кровь Мучеников не лилась только в древности,
Жития Святых не свершались только в древности:
Ибо Сын Человеческий распинаем всегда,
И еще будут Мученики и Святые.
И, если кровь Мучеников потечет по ступеням!
Нам сначала надо построить эти ступени;
И, если Храм должен быть разрушен,
Сначала надо построить Храм.
VII
В начале Бог сотворил мир. Безвидность и пустоту,
Безвинность и пустоту. И тьму над бездною.
А когда появились люди, то каждый по-своему,
в муках, все устремились к БОГУ
Вслепую и тщетно, ибо суть человека — тщета,
а человек без БОГА — семечко на ветру: несетя
туда-сюда, ни приюта, ни прорастанья.
Они шли за светом и тенью, и свет вел их к свету.
а тень к мраку.
Поклонялись деревьям и змеям, поклонялись
и бесам, только бы поклоняться: ибо жаждали
жизни за пределами жизни и восторгов, но не
телесных.
Безвидность и пустота. Безвидность и пустота.
И тьма над бездною.
И Дух носился над водою.
И люди, пошедшие к свету, сами были от света
И сотворили Высокие Религии, что хорошо,
Ибо Высокие Религии ведут от света к свету,
к Познанью Добра и Зла.
Но их свет был всегда окружен и пронизан тьмою
Так воздух наших морей пронизан мертвящим
дыханьем Арктики;
И они пришли к концу, зашли в тупик, где
жизнь, чуть мерцает.
И каждый казался сморщенным старичком, как
ребенок, умерший от голода.
Молитвенные колеса, культ мертвых, отрицанье
мира, утвержденье обрядов, смысл коих забыт,
На гонимых ветром барханах и в горах, где ветер
разносит снег.
Безвидность и пустота. Безвидность и пустота.
И тьма над бездною.
Тогда в предназначенный миг настал миг времени
и во времени,
Миг не из времени, этим мигом сотворено время
то, что зовут историей: ибо без смысла нет
времени, а этот миг времени и придал ему
смысл.
Тогда показалось: отныне люди от света пойдут
к свету при свете Слова
Жертвенным и Страстным путем, данным им,
несмотря на людскую природу;
Низкие, как всегда, плотские, своекорыстные, как
всегда, жадные и близорукие, как всегда,
Но всегда они не сдаются, утверждают, возобновляют
поход по пути, освещенному светом;
Мешкают, останавливаются, блуждают
и возвращаются, но не идут по другому пути.
Но, кажется, что-то случилось, чего не случалось
прежде: хотя мы не знаем, когда, почему, где и как.
Люди оставили Бога не ради других богов, но ради
не-бога; отнюдь не случалось прежде,
Чтобы люди и отрицали богов, и поклонялись
богам, первым из них признав Разум.
А затем Деньги и Власть, с позволенья сказать,
Жизнь, Расу и Диалектику:
Церковь отвергнута, башня разрушена, колокола
низринуты, что же нам делать?
Разве стоять с пустыми руками ладонями вверх
В век, постепенно идущий вспять.
(Голос БЕЗРАБОТНЫХ вдали):
В этой стране
Одна сигарета
На двух мужчин,
Полпинты пива
На двух женщин…
ХОР:
А что говорят, что все люди спешат в могучих
автомобилях назад?
(Голос БЕЗРАБОТНЫХ еще слабее):
Стынем на улицах…
ХОР:
Безвидность и пустота. Безвидность и пустота.
И тьма над бездною.
Это Церковь предала людей или люди предали
Церковь?
Когда с Церковью не считаются, даже не борются,
люди забыли всех богов,
Кроме Похоти, Лихоимства и Власти.
VIII
Отец, мы рады твоим словам
И без страха глядим в грядущее,
Помня о прошлом.
Тебе унаследовали язычники
И осквернили твой храм.
Кто он, пришедший сюда из Едома?
Он топтал точило один.
Пришел говорящий о бедах Иерусалима
И оскверненье святых мест,
Петр-Пустынник {*}, бичующий словом.
{* Петр-Пустынник — вдохновитель Первого
Крестового похода.}
И среди внимавших ему
Сколько-то добрых людей и много дурных,
А большинство — никаких,
Как все люди повсюду.
Кто-то пошел ради славы,
Кто-то из своенравья и любопытства,
Кто-то алчный ради добычи.
Много тел досталось коршунам Сирии
И рыбам на пути кораблей;
Много душ осталось в Сирии,
Еще живых, но уже растлившихся;
Много вернулось опустошенных,
Больных обнищавших людей,
Которых разрушило солнце Востока
И семь смертных грехов Сирии:
А на пороге их встретил чужой человек.
Наш король преуспел в Акке {*}.
{* Акку в 1104 году взял иерусалимский
король Балдуин I.}
И, несмотря на бесчестье,
На гибель знамен и гибель людей,
На гибель веры там или здесь,
Осталось большее, нежели россказни
Стариков зимними вечерами.
Все, что там было доброго,
Могла сотворить лишь вера,
Полная вера немногих,
Частичная вера многих.
Не жадность, разврат, предательство,
Зависть, безделье, обжорство, гордыня:
Не они причина Крестовых походов,
Они причина их неудачи.
Помните веру, что увела людей
На призыв бродячего проповедника.
Наш век — век умеренной добродетели
И умеренного греха:
Люди сейчас не отступятся от Креста,
Ибо не примут его на себя.
Все же нет ничего невозможного, ничего
Для людей веры и убеждений.
А поэтому сделаем веру свою совершенной.
Помоги нам, о БОЖЕ.
IX
Узри глазами своими. Сын Человеческий,
и услышь ушами своими,
И сердцем своим пребудь с тем, что я покажу тебе.
Кто сказал: Дом Бога есть Дом Печали,
И мы должны ходить в черном с унылыми лицами,
Ходить, трепеща, и чуть слышно шептать в голых
стенах
Средь немногих подрагивающих огней?
Люди хотят возложить на БОГА свою печаль,
горе, которое им в повседневности
Следует переживать за грехи свои и беззаконья.
А сами гуляют по улицам, гордые, как
чистокровные кони,
Украшают себя и хлопочут на рынке, на форуме
И прочих мирских собраньях.
О себе наилучшего мненья, готовы к любому
празднеству,
Ублаготворяют себя.
Восскорбим же в уединенье, вступая на путь
покаянья,
И да вступим в радостное общенье святых.
Душа человека должна оживать для творчества.
Слившись с камнем, художник из бесформенности
Извлекает новые формы жизни, ибо душа
человека слилась с душой камня;
Из бессмысленных утилитарных сгустков всего,
что живо или безжизненно,
При слиянье с глазом художника — новая жизнь,
новая форма, новый цвет.
Из моря звуков — жизнь музыки,
Из слякоти слов, из слизи словесных небрежностей,
Приблизительных мыслей и чувств, слов,
заменивших мысли и чувства,
Восстает совершенный порядок речи и красота
песнопенья.
БОЖЕ, принесем ли мы эти дары Тебе?
Принесем ли в служенье Тебе наши силы
Ради жизни, достоинства, благодати, порядка
И просвещенных радостей чувств?
БОГ-Творец желает, чтобы мы творили
И приносили творенья, в служенье Ему,
А это уже служенье Ему и творенье.
Ибо Человек — слиянье духа и тела,
И посему мы должны служить духу и телу.
В Человеке два мира, видимый и невидимый;
В Храм Его входит и видимое, и невидимое;
Вы не должны отрекаться от плоти.
Вы увидите, что Храм завершен:
После превозможенья стольких препятствий,
Ибо творчество невозможно без мук;
Обтесан камень, зримо распятье,
Украшен алтарь, возвышает свет,
Свет
Свет
Видимое напоминанье о Свете Невидимом.
X
Вы видели: дом построил и дом украсил
Пришедший в ночи; дом посвящен БОГУ.
Церковь видимая, еще один свет на горе
В мире смятенном и мрачном, полном предчувствий.
А что мы скажем о будущем? Что построим еще
одну церковь,
Или что Церковь Видимая покорит Мир?
Великий змей не шелохнется на дне мирового
колодца, вьется
Кольцо за кольцом, дремлет, пока не дождется
мгновенья своего насыщенья.
Но Таинство Беззаконья — колодец, слишком
глубокий для наших глаз. Сей же час
Спешите сюда на зов золотых змеиных глаз,
О добровольные жертвы змею. Скорее
Изберите свой путь и подите прочь.
Добро и зло не старайтесь постичь;
Не вам считать волны Грядущего;
Радуйтесь, если хватает света
Шагнуть и твердо ступить.
О Свет Невидимый, мы хвалим Тебя!
Слишком яркий для наших глаз.
О Великий Свет, мы славим тебя за малое:
Восточный свет, по утрам озаряющий шпили,
Свет, ложащийся по вечерам у западной двери,
Темный свет для летучих мышей у стоячих прудов.
Свет луны и звезд, свет мотыльков и сов,
На травинках мерцанье светляков.
О Свет Невидимый, мы чтим Тебя!
Мы благодарны Тебе за свет, зажигаемый нами,
Свет алтаря и святилища;
Огоньки людей, созерцающих в полночь,
И свет, льющийся в нежные витражи,
И свет, отраженный от блестящего камня,
От позолоты резного дерева, от многоцветной фрески.
Мы смотрим со дна морского, глядим вверх.
И видим свет, но не видим, откуда он.
О Свет Невидимый, мы славим Тебя!
В ритме земной жизни мы устаем от света. Мы
рады, что кончился день, что кончилась пьеса,
даже восторг — чрезмерная боль.
Мы устающие быстро дети: дети, которые
бодрствуют ночью и засыпают при звуках побудки;
у нас избыток дневной поры для работы и для
игры.
Нас утомляет рассеянность и сосредоточенность,
мы спим и рады, что спим
В ритме сердца и дня, и ночи, и смены времен года.
И нам надо гасить свечу, надо гасить свет и вновь
зажигать его;
Навек гасить и навек зажигать пламя.
Поэтому мы благодарны Тебе за наш огонек,
окутанный тенью.
Мы благодарны Тебе, подвигшему нас строить
и находить и творить кончиками наших пальцев
и взорами глаз.
А когда мы построим алтарь Свету Невидимому,
можно будет поставить на него огни, для которых
и предназначено наше телесное зренье.
И мы славим Тебя, ибо тьма — напоминанье о свете.
О Свет Невидимый, мы возносим Тебе хвалу
за Твою великую славу!
Примечания
«КАМЕНЬ» — Ключевое англо-католическое произведение поэта. Итальянский богослов монсиньор Луиджи Джуссани предлагает рассматривать «Камень» как последовательное раскрытие трех тем: противостояние Церкви тому миру, который ее отвергает (I песнопение). Долг христиан не сдаваться, но жить, действовать и бороться в отвергающем их мире, памятуя обо всех изъянах и слабостях и обо всем, что их отягощает по собственной вине или по вине предков (II песнопение). И третья, самая серьезная, тема — подверженность самой Церкви, самих христиан скептицизму и материализму, поразившему весь мир, все общество (III песнопение). В «Камне» обильно цитируется библейская Книга Неемии.
В данных комментариях частично использованы примечания из предыдущих русских изданий Элиота, а также неизданный комментарий одного из переводчиков. Подстрочные примечания к переводам А. Сергеева выполнены В. Муравьевым.
Переиздание переводов произведено по книгам:
- Элиот Т. С. Избранная поэзия / СПб.: «Северо-Запад», 1994.
- Элиот Т. С. Камень / «Христианская Россия», 1997.
- Строфы века-2: Антология мировой поэзии в русских переводах XX века / Сост. Е. В. Витковский. М.: «Полифакт. Итоги века», 1998.
- Элиот Т. С. Убийство в соборе / СПб.: «Азбука», 1999.
В. Топоров
