не перестает проливать слезы над жалкой участью этих крестьян, „ибо он охвачен неудержимым стремлением“. Он доводит движение всякий раз до той точки, которая дает ему возможность обеспечить себе национальную дань и положение вождя, и ежегодно, после сбора дани, он оставляет всякую агитацию и ублажает свою плоть в своем поместье в Дерринейне. Своим долголетним юридическим шарлатанством и совершенно бесстыдной эксплуатацией движения, в котором он принимал участие, О’Коннел внушил презрение к себе даже английским буржуа, несмотря на то, что в общем был весьма пригоден им.

Ясно, впрочем, что для святого Макса, как для человека, открывшего истинный эгоизм, весьма важно показать, что в мире до сих пор господствовало бескорыстие. Поэтому он и изрекает (Виганд, стр. 165) великий тезис, что мир „испокон веков не эгоистичен“. В лучшем случае можно сказать, что „эгоист“ появлялся время от времени как предвестник Штирнера и „низвергал целые народы“». Ред.

232

В начале страницы пометка Маркса: «III. Сознание». Ред.

233

Далее в рукописи перечеркнуто: «Смешнее всего эта причуда выглядит в истории, где позднейшая эпоха имеет, конечно, иное сознание об эпохе более ранней, чем эта последняя о самой себе, – так, например, греки сознавали себя как греки, а не так, как сознаем их мы, и упрек по адресу греков в этом, что у них не было о самих себе этого нашего сознания о них, т.е. „сознания того, чем они были на самом деле“ – превращается в упрек, почему они были греками». Ред.

234

Далее следует сильно поврежденное место. Ред.

235

Здесь, в начале страницы рукописи, Марксом вновь сделана пометка: «III (Сознание)». Ред.

236

– правильно организованное милосердие начинает с самого себя. Ред.

237

Данное место рукописи сохранилось только частично. Ред.

238

Пометка Маркса в начале страницы: «II (Творец и творение)». Ред.

239

– против. Ред.

240

– внушающих нам жалость. Ред.

241

Далее в рукописи перечеркнуто: «Коммунисты, поскольку они нападают на материальный базис, на котором покоится неизбежное до сих пор затвердевание желаний или мыслей, являются единственными, благодаря историческому действию которых расплавление затвердевающих желаний и мыслей действительно осуществляется и перестает быть, как у всех моралистов до сих пор „вплоть до“ Штирнера, бессильной моральной заповедью. Коммунистическая организация действует двояким образом на желания, вызываемые в индивиде нынешними отношениями: часть этих желаний, а именно те, которые существуют при всяких отношениях и лишь по своей форме и направлению изменяются различными общественными отношениями, подвергаются и при этой общественной форме изменению, поскольку им доставляются средства для нормального развития; другая же часть, а именно те желания, которые обязаны своим происхождением лишь определенной общественной форме, определенным условиям производства и общения, совершенно лишаются необходимых для них условий жизни. Какие именно влечения при коммунистической организации подвергаются лишь изменению, а какие упраздняются, – можно решить только практическим путем, посредством изменения действительных, практических влечений, а не посредством сравнений с прежними историческими отношениями.

Оба выражения: „твердые“ и „желания“, только что употребленные нами с целью разбить Штирнера на этом „единственном“ факте, конечно, совершенно неподходящи. Тот факт, что в нынешнем обществе одна потребность индивида может удовлетворяться за счет всех других и что существует моральное требование, согласно которому этого „не должно быть“, что так именно дело обстоит plus ou moins [более или менее] у всех индивидов нынешнего мира и что тем самым делается невозможным свободное развитие целостного индивида, – этот факт Штирнер, который ничего не знает относительно эмпирической связи данного факта с существующим общественным строем, формулирует в том смысле, что у несогласных с собою эгоистов „желания затвердевают“. Желание, уже в силу одного своего существования, есть нечто „твердое“, и только святому Максу и его братии может прийти в голову мысль не дать, например, своему половому влечению сделаться „твердым“, каким оно является уже от природы и каким перестало бы быть только вследствие кастрации или импотенции. Всякая потребность, лежащая в основе того или другого „желания“, есть тоже нечто „твердое“, и святой Макс никакими усилиями не добьется уничтожения этой „твердости“ и такого, например, состояния, при котором ему не приходилось бы принимать пищу через „твердые“ промежутки времени. Коммунисты и не помышляют об уничтожении этой твердости своих желаний и потребностей, как Штирнер в своих фантазиях навязывает это им и всем остальным людям; они стремятся только к такой организации производства и общения, которая сделала бы для них возможным нормальное, т.е. ограниченное лишь самими потребностями, удовлетворение всех потребностей». Ред.

242

– у «простого» христианина. Ред.

243

Здесь, следовательно, святой Макс вполне оправдывает «трогательный пример» Фейербаха о гетере и возлюбленной. В первой человек «уразумел» только голос своей плоти, или только ее плоти, во второй же он уразумел себя всецело, или ее всецело. Смотри Виганд, стр. 170, 171.

244

Далее в рукописи перечеркнуто: «В действительности все это – лишь высокопарное изображение буржуа, который контролирует каждое свое душевное движение, чтобы не потерпеть убытка, но в то же время кичится всевозможными своими свойствами, например филантропическим пылом, к которому ему следовало бы относиться „с ледяной холодностью, недоверием и непримиримейшей враждой“, чтобы не потерять себя при этом как собственника, а остаться собственником филантропии. Но святой Макс жертвует свойством, к которому он относится как „непримиримейший враг“, ради своего рефлектирующего Я, ради своей рефлексии, между тем как буржуа жертвует своими склонностями и желаниями всегда ради определенного действительного интереса». Ред.

245

Далее в рукописи перечеркнуто: «Если, впрочем, у святого Макса „один высокопоставленный прусский офицер“ говорит: „Каждый пруссак носит в груди своего жандарма“, – то он, очевидно, хотел сказать: королевского жандарма; только „согласный с собой эгоист“ носит в груди своего собственного жандарма». Ред.

246

См. с. 235. Ред.

247

См. с. 231. Ред.

248

Далее в рукописи перечеркнуто: «Это специфически революционное отношение коммунистов к существовавшим до сих пор условиям жизни индивидов было изображено уже выше. Святой Макс признает в одном позднейшем, мирском месте, что Я получает от мира (фихтевский) „толчок“. Что коммунисты намерены взять под свой контроль этот „толчок“, который (если не ограничиться пустой фразой) становится, правда, крайне сложным и многообразно определенным „толчком“, – это, конечно, для святого Макса слишком дерзновенная мысль, чтобы он мог остановиться на ней». Ред.

249

– respective – соответственно. Ред.

250

См. с. 407. Ред.

251

немецких. Ред.

252

См. с. 281 – 282. Ред.

253

См. с. 395 – 396. Ред.

254

См. с. 134 – 135. Ред.

255

См. с. 189 – 190. Ред.

256

– «общество». Ред.

257

– сожитель. Ред.

258

– блаженный. Ред.

259

– общество, блаженный, святой, святое. Ред.

260

– общество = графство. Ред.

261

См. с. 207 – 208. Ред.

262

– деньги. Ред.

263

– значение. Ред.

264

– имущество. Ред.

265

– быть способным. Ред.

266

– изменение; вексель. Ред.

267

– истечение срока; упадок. Ред.

268

– заемных писем и менял. Ред.

269

Здесь, как и выше, игра слов: «Wechsler» означает «меняла», а также «изменчивый человек» (в этом значении употреблено и слово «Wechselnder»). Ред.

270

– как угодно, сколько угодно. Ред.

271

– посредством приложения. Ред.

272

См. с. 226 – 228. Ред.

273

– хорошо. Ред.

274

– святой Иаков, простак. Ред.

275

– до бесконечности. Ред.

276

– совсем не о славе. Ред.

277

– собственность, прибавленную к собственности. Ред.

278

– устрашение, прибавленное к устрашению. Ред.

279

Далее в рукописи перечеркнуто: «О такого рода призвании, когда одно из условий жизни класса выделяется индивидами, образующими этот класс, и предъявляется в качестве всеобщего требования ко всем людям, когда буржуа объявляет призванием всех людей политику и нравственность, без существования которых он не может обойтись, – об этом мы уже подробно говорили выше». Ред.

280

Далее в рукописи перечеркнуто: «Ты не можешь ни жить, ни есть, ни спать, ни двигаться, ни вообще что-либо делать, не придумывая Себе вместе с тем какого-либо назначения, какой-либо задачи, – теория, которая, таким образом, вместо того, чтобы освободиться от постановки задач, от призвания и т.д. (на что она претендует), только еще решительней превращает всякое проявление жизни, более того – самое жизнь, в некую „задачу“». Ред.

281

См. с. 237 – 238. Ред.

282

– мысленной оговорке. Ред.

283

– эксплуататор. Ред.

284

См. с. 385 – 387. Ред.

285

– мысленной оговоркой. Ред.

286

См. с. 376 – 377. Ред.

287

Далее в рукописи перечеркнуто: «Свобода определялась до сих пор философами двояким образом. С одной стороны, она определялась как власть, как господство над обстоятельствами и отношениями, в которых живет индивид: так она определялась всеми материалистами. С другой стороны, она рассматривалась как самоопределение, как избавление от действительного мира, как – мнимая только – свобода духа: так она определялась всеми идеалистами, особенно немецкими. – Мы видели выше, в „Феноменологии“, как истинный эгоист святого Макса ищет почву для своего эгоизма в упразднении всего, в фабрикации избавления, идеалистической свободы, и поэтому комично, когда теперь, в главе об особенности, он выдвигает против „избавления“ противоположное определение: власть над определяющими его обстоятельствами – материалистическую свободу». Ред.

288

– посредством приложения. Ред.

289

– вот он, наш консерватор, весь как есть. Ред.

290

– всегда и везде. Ред.

291

Буквально: мертвой голове; в переносном смысле: мертвым остаткам. Ред.

292

– свобода. Ред.

293

– власть, сила. Ред.

294

– мысленной оговорки. Ред.

295

См. с. 198 – 199. Ред.

296

См. с. 408 – 409. Ред.

297

См. с. 273. Ред.

298

См. с. 258 – 259. Ред.

299

См. с. 178 – 179. Ред.

300

Далее в рукописи перечеркнуто: «Каково вообще представление нашего святого простака о суде, видно уже из того, что в качестве примера он приводит суд верховной цензуры, который может сойти за суд разве только в глазах пруссака, – суд, который ограничивается лишь административными мероприятиями и в компетенцию которого не входит ни наложение наказаний, ни разбор гражданских процессов. Что индивиды имеют своей основой два совершенно различных состояния производства – при тех обстоятельствах, когда суд и исполнительная власть отделены друг от друга, и при тех, когда, наоборот, имеет место их патриархальное совпадение, – до этого дела нет святому, который всегда занят-де действительными индивидами.

Приведенные выше уравнения превращаются здесь в „призвание“, „назначение“, „задачу“, в моральные заповеди, которые святой Макс громовым голосом внушает смущенной совести своего верного слуги Шелиги. К последнему святой Макс обращается тут в третьем лице, со словом „Он“, совсем как прусский унтер-офицер (его собственный „жандарм“ говорит его устами). Пусть Он попробует защитить от всяких нарушений свое право на еду – и т.д. Право пролетариев на еду никогда не „нарушалось“, и все же выходит „само собой“, что они весьма часто не могут „использовать“ это право». Ред.

301

– попросту, в просторечии. Ред.

302

См. с. 158 – 160. Ред.

303

См. с. 256 – 258, 261 – 262. Ред.

304

– в разных местах. Ред.

305

См. с. 249 – 251. Ред.

306

См. с. 285 – 286. Ред.

307

– соответственно. Ред.

308

– бесцеремонно. Ред.

309

Далее в рукописи перечеркнуто: «Примечание 5. „Стараются провести границу между законом и произвольным приказанием, распоряжением… Однако закон, относящийся к человеческим действиям… есть изъявление воли и, стало быть, приказание (распоряжение)“ (стр. 256)… „Кто-нибудь, конечно, может объявить, какие действия по отношению к себе он дозволяет,