человека, призванного увлекать массы и вести их за собой. Теперь понятно недовольство правительства польским митингом. Митинг превратился в поражение не только для Пальмерстона, но еще больше для класса, представителем которого он является.
К. МАРКС
К КРИТИКЕ ПОЗИЦИИ АВСТРИИ В КРЫМСКОЙ ВОЙНЕ
Лондон, 15 августа. На днях Братиану направил письмо в «Daily News», в котором рисует страдания жителей Дунайских княжеств под гнетом австрийской оккупационной армии, намекает на двуличное поведение французских и английских консулов, а затем ставит вопрос:
«выступает ли Австрия в роли союзника или хотя бы нейтрального государства, если она держит в княжествах армию численностью в 80000 человек, с помощью которой, как свидетельствуют официальные депеши, она препятствует вступлению турецких войск в Бессарабию и созданию румынской армии, хотя последняя могла бы принять активное участие в войне, и если в то же время она отводит из Галиции 200000 человек, давая тем самым возможность России направить такое же количество войск в Крым?»
Австрия заняла двойственную позицию итого момента, когда она выступила в роли посредника, то есть ни союзника, ни нейтрального государства. Тот факт, что на этот путь ее толкнула отчасти Англия, доказывает, как нам кажется, следующая выдержка из депеши лорда Кларендона, которую он направил венскому кабинету 14 июня 1853 года;
«Если бы русская армия прошла через княжества и вторглась в другие провинции Турции, то, вероятно, началось бы всеобщее восстание христианского населения не в интересах России и не в целях поддержки султана, а за свою собственную независимость; излишне добавлять, что такого рода восстание быстро распространилось бы и на австрийские провинции, расположенные по Дунаю. Но это уж дело правительства Австрии судить о том, какое воздействие эти события могли бы оказать на Венгрию и Италию, и о том, как воодушевили бы они мятежников Европы, которых Австрия имеет основания опасаться, и которые считают, что как раз сейчас приближается благоприятный момент для осуществления их планов. Именно эти соображения побуждают правительство ее величества добиваться совместно с Австрией одной общей цели, столь важной для интересов общества, и изыскать вместе с ней средства примирения справедливых притязаний России с суверенными правами султана».
Еще в одном вопросе, касающемся политики Австрии, к концу сессии парламента ясности стало не больше, чем было в начале ее. Какую позицию заняла Австрия в отношении крымской экспедиции? 23 июля текущего года Дизраэли спросил лорда Джона Рассела, на чем основано его заявление, что «одной из главных причин крымской экспедиции явился отказ Австрии перейти реку Прут».
Лорд Джон Рассел не мог вспомнить, вернее он сказал, что «основанием служат для него смутные воспоминания, воспоминания общего характера»). Тогда Дизраэли задал тот же вопрос Пальмерстону, который
«не пожелал отвечать на подобные вопросы, касающиеся отдельных моментов, выхваченных из длительных переговоров между правительством ее величества и правительством одного из монархов, который в известной степени является союзником ее величества».
Этим явно уклончивым ответом Пальмерстон, как видим, подтвердил заявление Рассела, но только косвенно, прикрываясь деликатными фразами по адресу «союзника в известной степени». Теперь перейдем из палаты общин в палату лордов. 26 июня текущего года лорд Линдхёрст произнес свою филиппику против Австрии:
«В начале июня» (1854) «Австрия приняла решение потребовать от России эвакуации Дунайских княжеств. Требование было сформулировано в весьма резких выражениях, в нем содержалось нечто вроде угрозы применить силу оружия, если требование не будет выполнено».
Сделав несколько замечаний исторического характера, Линдхёрст продолжал:
«Совершила ли тогда Австрия действительно какое-нибудь нападение на Россию? Попыталась ли она ввести войска в Дунайские княжества? Отнюдь нет. Она воздерживалась от каких-либо действий в течение нескольких недель, вплоть до того момента, когда осада Силистрии была снята и русская армия начала отступать, и когда сама Россия заявила о своем намерении через некоторое время эвакуировать княжества и отвести войска за Прут, — только после этого Австрия вспомнила о своих обязательствах».
В ответ на эту речь лорд Кларендон заявил:
«Когда Австрия взяла на себя последовательно ряд обязательств по отношению к Англии и Франции и провела широкую и дорогостоящую подготовку к войне, когда она, далее, настойчиво предлагала, чтобы Франция и Англия направили военных представителей в штаб-квартиру генерала Хесса, Австрия несомненно намеревалась вступить в войну
и рассчитывала на нее. Но она рассчитывала также, что задолго до наступления благоприятного для начала военных действий сезона союзные армии добьются решающих побед в Крыму, что они высвободят свои силы и смогут предпринять другие операции во взаимодействии с ее собственными войсками. К сожалению, этого не случилось, и объяви Австрия по нашей просьбе войну, ей пришлось бы, вероятно, вести ее одной».
Еще более поразительным является заявление Элленборо, сделанное им несколько позднее в палате лордов, которое до сих пор ни одним министром не оспаривалось:
«Еще до того, как военная экспедиция была отправлена, Австрия предложила обсудить с союзными державами вопрос о будущих военных операциях. Однако союзники, действуя в соответствии с заранее принятыми решениями, отправили экспедицию, и тогда Австрия сразу ж о заявила, что она не может воевать против русских одна и что крымская. экспедиция вынуждает ее изменить свой образ действий. В последующий период, как раз в начале работы Венской конференции, когда было особенно важно, чтобы Австрия действовала вместе с нами, — вы, в это время все еще занятые исключительно мыслью о том, как обеспечить успех ваших операций в Крыму, отвели с территории, непосредственно граничащей с Австрией, 50000 боеспособных турецких войск и тем самым лишили Австрию единственной поддержки, на которую она могла бы рассчитывать в случае военной кампании против России. Из этого, а также из недавних заявлений графа Кларендона ясно видно, милорды, что именно паша неразумная крымская экспедиция парализовала политику Австрии и поставила Австрию в то трудное положение, в котором она теперь находится. Я предостерегал правительство еще до того, как экспедиция была отправлена в Крым. Я указал правительству на то, какое влияние эта экспедиция окажет на политику Австрии».
Итак, мы видим прямое противоречие между заявлениями министра иностранных дел Кларендона, лорда Джона Рассела и лорда Элленборо. Рассел говорит: крымская экспедиция была отправлена потому, что Австрия отказалась перейти реку Прут, то есть выступить против России с оружием в руках. Нет, заявляет Кларендон, Австрия не могла выступить против России, поскольку крымская экспедиция не привела к желаемым результатам. Наконец, лорд Элленборо заявляет: крымская экспедиция была предпринята против воли Австрии и вынудила ее отказаться от войны с Россией. Эти противоречия, как бы их ни истолковывали, во всяком случае доказывают, что двойственностью отличалась не только австрийская политика.
Написано К. Марксом 15 августа 1855 г.
Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» № 383, 18 августа 1855 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
АНГЛО-ФРАНЦУЗСКАЯ ВОЙНА ПРОТИВ РОССИИ[264]
I
Лондон, 17 августа. Англо-французская война против России будет бесспорно фигурировать в военной истории как «непостижимая война». Хвастливые речи наряду с ничтожной активностью; огромные приготовления и жалкие результаты; граничащая с робостью осторожность, сменяемая безрассудной смелостью, объясняющейся полным невежеством; исключительная посредственность генералов и наряду с ней — исключительная храбрость войск; как бы умышленные поражения, чередующиеся с победами, одержанными по недоразумению; армии, гибнущие вследствие небрежности и вновь спасенные благодаря удивительной случайности, — целый клубок противоречий и непоследовательности. И все это так же характерно для русских, как и для их противников. Если англичане погубили образцовую армию благодаря плохому управлению гражданских чиновников и бездарности офицеров, если французы подвергали себя бесполезным опасностям и несли огромные потери только потому, что Луи Бонапарт претендовал на то, чтобы руководить войной из Парижа, то русские несли подобные же потери вследствие плохого управления и глупых, но решительных приказов из Петербурга. Военный талант императора Николая со времени турецкой войны 1828–1829 гг. старательно «замалчивался» даже его самыми подобострастными панегиристами. Если у русских есть Тотлебен, который, кстати сказать, не русский, то, с другой стороны, у них имеется Горчаков и другие с фамилиями на ов, которые по своей бездарности нисколько не уступают Сент-Арно и Раглану.
Казалось бы, что по крайней мере теперь, когда так много умов занято разработкой всевозможных планов наступления и обороны, когда с каждым днем все увеличивается количество войск и материалов, должна возникнуть какая-нибудь идея, которая принесет победу. Однако ничего подобного не произошло. Война затягивается, и дальнейший ход ее способствует лишь расширению театра военных действий. Чем больше открывается театров военных действий, тем меньше происходит действий на каждом из них. В настоящее время мы имеем шесть театров войны: Белое море, Балтийское море, Дунай, Крым, Кавказ и Армения. Но рассказ обо всем, что происходит на этом необозримом пространстве, может уместиться на одном газетном столбце.
О Белом море англо-французы вообще благоразумно умалчивают. Здесь союзники могут преследовать лишь две военные цели: помешать каботажному и прочему торговому судоходству русских в этих водах и при благоприятном случае взять Архангельск. Первую задачу они попытались осуществить. но лишь частично. Соединенные эскадры как в прошлом, так и в этом году явились слишком поздно и отплыли обратно слишком рано. Осуществить вторую задачу — взять Архангельск— они даже не пытались. Вместо того, чтобы сделать попытку выполнить эту основную свою задачу, блокирующая побережье эскадра союзников занялась беспорядочными атаками на русские и лопарские деревни и уничтожением скудного имущества бедных рыбаков. Эти позорные действия английские корреспонденты оправдывают досадой и раздражением, которыми была охвачена эскадра, чувствующая, что она не в состоянии сделать ничего серьезного! Ничего себе оправдание!
На Дунае ничего не происходит. Устье этой реки не очищается даже от пиратов, делающих его небезопасным. Австрия владеет ключом к воротам, которые с этой стороны ведут в Россию, и, очевидно, решила крепко держать его в своих руках.
На Кавказе полное затишье. Грозные черкесы, как и все дикие и независимые горцы, видимо, вполне удовлетворены отступлением походных русских колонн из их долин и не проявляют никакого желания спускаться на равнину, кроме как с целью грабежа. Они умеют сражаться только на своей собственной земле, и, кроме того, перспектива
