результатом должен быть развал нынешнего правительства, глава которого был виновником последней китайской войны, в то время как ведущие члены правительства выразили ему недоверие за нее. Во всяком случае, г-н Милнер Гибсон и манчестерская школа должны либо выйти из нынешней либеральной коалиции, либо, что мало вероятно, в союзе с лордом Джоном Расселом, г-ном Гладстоном и его коллегами пилитами[336] принудить главу правительства подчиниться их собственной политике.
Лондон, 16 сентября 1859 г.
На завтра назначено заседание кабинета министров, чтобы принять решение относительно образа действий в связи с китайской катастрофой. Литературные упражнения французского «Moniteur» и лондонского «Times» не оставляют никаких сомнений относительно решений, принятых Пальмерстоном и Бонапартом. Им нужна новая китайская война. По полученным мною из достоверного источника сведениям, на предстоящем заседании кабинета г-н Милнер Гибсон будет, во-первых, оспаривать доводы в пользу войны, во-вторых, протестовать против любого объявления войны, предварительно не санкционированного обеими палатами парламента; если его мнение будет отвергнуто большинством голосов, то он выйдет из кабинета, тем самым опять даст сигнал к новой атаке на правительство Пальмерстона и к распаду либеральной коалиции, в свое время вызвавшей отставку кабинета Дерби. Как говорят, предстоящее выступление г-на Милнера Гибсона возбуждает в Пальмерстоне некоторую нервозность, ибо это единственный из его коллег, который внушает ему известный страх и которого он не раз называл человеком, особенно искусным в «выискивании недостатков» у своих противников. Возможно, что одновременно с этой статьей вы получите из Ливерпуля сообщение о результатах заседания кабинета. А пока о действительном состоянии рассматриваемого вопроса можно всего лучше судить не на основании напечатанного материала, а, напротив, на основании того, что было с умыслом опущено газетами Пальмерстона при первой публикации известий, доставленных последней континентальной почтой.
Итак, во-первых, они замолчали сообщение о том, что договор с Россией уже ратифицирован и что китайский император {Сянь-фын. Ред.} уже дал своим мандаринам инструкции встретить и проводить в столицу американское посольство для обмена ратифицированными экземплярами договора с Америкой[337]. Эти факты были обойдены молчанием с целью не дать возникнуть совершенно естественному подозрению, что не пекинский двор, а английский и французский дипломатические представители ответственны за то, что в выполнении своей миссии они натолкнулись на препятствия, которых не встретили их русский и американский коллеги. Другой, еще более важный факт, сначала обойденный молчанием «Times» и прочими пальмерстоновскими газетами, но ныне открыто признанный ими, заключается в том, что китайские власти заявили о своей готовности проводить английского и французского дипломатических представителей в Пекин, что китайские чиновники действительно ожидали их прибытия в одном из рукавов устья реки и предлагали им охрану, если только они согласятся оставить свои суда и войска. Так как Тяньцзиньский договор не содержит условий, дающих англичанам и французам право послать эскадру военных судов в реку Байхэ, то является очевидным, что договор был нарушен не китайцами, а англичанами, у которых было заранее принято решение затеять ссору как раз перед тем моментом, который был назначен для обмена ратификационными грамотами. Никому не придет в голову, что достопочтенный г-н Брус, пытаясь маскировать совершенно ясные цели последней китайской войны, действовал на свой страх и риск; напротив, он, очевидно, выполнял лишь секретные инструкции, полученные им из Лондона. Правда, г-н Брус был направлен в Китай не Пальмерстоном, а Дерби, но тут я должен только напомнить вам, что во времена первого правительства сэра Роберта Пиля, когда лорд Абердин был министром иностранных дел, сэр Генри Булвер, английский посол в Мадриде, затеял ссору с испанским двором и в результате должен был покинуть Испанию[338] и что во время дебатов в палате лордов по поводу этого «досадного события» было доказано, что Булвер, вместо того чтобы повиноваться официальным инструкциям Абердина, действовал в соответствии с тарными инструкциями Пальмерстона, который сидел в то время на скамьях оппозиции.
В последние дни прессой Пальмерстона был также пущен в ход один маневр, который — по крайней мере у лиц, знакомых с секретной историей английской дипломатии за последние 30 лет, — но оставляет никакого сомнения в том, кого надо считать действительным виновником катастрофы у Байхэ и грозящей третьей англо-китайской войны. «Times» намекает на то, что пушки, поставленные на фортах Дагу, которые нанесли такой урон английской эскадре, были русского происхождения и управлялись русскими офицерами. Другой орган Пальмерстона говорит еще яснее. Цитирую его:
«Теперь мы понимаем, как тесно политика России переплетена с политикой Пекина. Мы замечаем крупные передвижения на Амуре. Мы видим большие армии казаков, маневрирующих далеко за Байкалом, в сказочной снежной стране на сумеречных границах Старого света. Мы прослеживаем передвижение бесчисленных караванов. Мы видим, как специальный уполномоченный России (генерал Муравьев, губернатор Восточной Сибири) с тайными планами держит свой путь из отдаленных мест Восточной Сибири в уединенную китайскую столицу. И конечно, общественное мнение нашей страны может кипеть от негодования при мысли, что наша неудача и гибель наших солдат и матросов в какой-то степени объясняется и иностранными влияниями».
Это один из старых трюков лорда Пальмерстона. Когда Россия хотела заключить торговый договор с Китаем, Пальмерстон опиумной войной бросил Китай в объятия его северного соседа[339]. Когда Россия требовала уступки Амура, он осуществил ее желание второй китайской войной[340], а теперь, когда Россия хочет упрочить свое влияние в Пекине, он импровизирует третью китайскую войну. Во всех своих отношениях со слабыми азиатскими государствами — с Китаем, Персией, Средней Азией, Турцией — он постоянно и неизменно придерживался правила — для вида противодействовать планам России, затевая ссору не с Россией, а с азиатским государством, отталкивая последнее от Англии своими пиратскими вооруженными действиями и этим косвенным путем принуждая его к уступкам России, на которые оно не хотело согласиться. Можно не сомневаться в том, что по этому поводу вся прошлая азиатская политика Пальмерстона снова будет подвергнута рассмотрению, и потому я обращаю ваше внимание на «Афганские документы, напечатанные по распоряжению палаты общин 8 июня 1859 года»[341]. Ни один когда-либо опубликованный документ не проливал столько света на злополучную политику Пальмерстона и дипломатическую историю последних 30 лет, как эти документы. В нескольких словах дело заключается в следующем. В 1838 г. Пальмерстон начал против правителя Кабула Дост-Мухаммеда войну, которая кончилась уничтожением английской армии[342]. Он начал ее под тем предлогом, что Дост-Мухаммед заключил тайный союз с Персией и Россией против Англии. Для доказательства этого утверждения Пальмерстон в 1839 г. представил парламенту Синюю книгу, содержащую главным образом переписку между сэром А. Бёрнсом, британским представителем в Кабуле, и правительством в Калькутте[343]. Бёрнс был убит в Кабуле во время восстания против английских захватчиков, но, не доверяя британскому министру иностранных дел, он в свое время послал копии некоторых из своих официальных писем брату, д-ру Бёрнсу, в Лондон. Когда в 1839 г. появились «Афганские документы», подготовленные Пальмерстоном, д-р Бернс обвинил его в «искажении и подделке депеш покойного сэра А. Бёрнса» и в подтверждение своего заявления опубликовал некоторые из подлинных депеш. Но все это было раскрыто только прошлым летом. При правительстве Дерби, по предложению г-на Хадфилда, палата общин распорядилась, чтобы все афганские документы были опубликованы полностью, и это распоряжение было выполнено в такой форме, чтобы даже самой тупой голове доказать правильность обвинения в искажении и подделке в интересах России. На титульном листе Синей книги стоит следующее;
«Примечание. — Переписка, приводившаяся в прежних документах только частично, публикуется здесь полностью; пропущенные раньше места отмечаются скобками ()».
Имя чиновника, гарантирующего подлинность сборника документов — «Д. У. Кей, секретарь политического и тайного департаментов»; г-н Кей является «правдивым историографом афганской войны».
Для иллюстрации действительных отношений между Пальмерстоном и Россией, против которой он, по его словам, затеял афганскую войну, пока достаточно привести один пример. Русский агент Виткевич, прибывший в Кабул в 1837 г., доставил Дост-Мухаммеду письмо царя. Сэр Александр Бёрнс добыл копию этого письма и послал ее лорду Окленду, генерал-губернатору Индии. В собственных своих депешах и в различных приложенных к ним документах он упоминает об этом обстоятельстве много раз. Но копия письма царя была исключена из числа документов, представленных Пальмерстоном в 1839 г., и в каждой депеше, содержащей упоминание об этом письме, сделаны необходимые изменения с целью скрыть факт связи «императора России» с миссией, направленной в Кабул. Подделка была совершена в целях уничтожения доказательства связи между самодержцем и Виткевичем, которого, по его возвращении в С.-Петербург, Николаю было выгодно формально дезавуировать. Например, на стр. 82 Синей книги можно найти перевод письма к Дост-Мухаммеду, где написано следующее, причем в скобках показаны слова, первоначально вычеркнутые Пальмерстоном:
«Посланец России (или императора) прибыл (из Москвы) в Тегеран и получил приказание ожидать сардара в Кандагаре, а оттуда проследовать к местонахождению эмира. Он имеет при себе (конфиденциальные послания от императора и) письма от русского посла в Тегеране. Русский посол рекомендует этого человека как в высшей степени надежного и имеющего все полномочия вести любые переговоры (от лица императора и от своего собственного), и т. д. и т. д.».
Эти и подобные подделки, совершенные Пальмерстоном с целью защитить честь царя, не представляют единственную достопримечательность «Афганских документов». Вторжение в Афганистан Пальмерстон оправдывал тем, что сэр Александр Бёрнс советовал осуществить его как средство противодействия русским интригам в Средней Азии. Но, как оказывается, сэр А. Бёрнс действовал как раз наоборот, и потому все его призывы помочь Дост-Мухаммеду были обойдены молчанием в пальмерстоновском издании «Синей книги», причем переписке, посредством искажений и подделок, был придан смысл, совершенно противоположный первоначальному.
Таков человек, ныне предполагающий начать третью войну с Китаем под мнимым предлогом помешать планам России в этом районе.
Лондон, 20 сентября 1859 г.
Вопрос о том, что предстоит еще одна война во имя цивилизации против жителей Небесной империи, по-видимому, почти всей английской прессой решен положительно. Тем не менее со времени заседания кабинета министров в последнюю субботу наступила разительная перемена в тех самых газетах, которые рычали громче всех, требуя крови. Лондонский «Times» в явном припадке патриотической ярости сперва метал громы против двойного предательства, совершенного, во-первых, трусливыми монголами, которые, тщательно изменив наружный вид своих позиций и замаскировав свою артиллерию, заманили bonhomme {простака. Ред.} британского адмирала, во-вторых, пекинским двором, который с еще более отъявленным макиавеллизмом заставил упомянутых монгольских людоедов пустить в ход свои проклятые военные хитрости.
