стоял Сарафраз-хан. Назначение Земаном одного непопулярного лица визирем возбудило ненависть его прежних приверженцев, которые устроили заговор; заговор был раскрыт, и Сарафраз казнен. После этого Махмуд был вызван заговорщиками из Персии, Земан же взят в плен, и ему выкололи глаза. Из оппозиции к Махмуду, которого поддерживали дуррани, племя гильзаи, со своей стороны, выдвинуло шаха Шуджу, который некоторое время держался на троне; однако в конце концов он потерпел поражение, главным образом вследствие измены своих собственных сторонников, и был принужден искать убежища у сикхов[63].
В 1809 г. Наполеон отправил в Персию генерала Гардана, рассчитывая побудить шаха {Фетх-Али-шаха. Ред.} вторгнуться в Индию, а английские власти в Индии послали своего представителя {М. Элфинстона. Ред.} ко двору шаха Шуджи, чтобы организовать противодействие Персии. К этому времени относится установление власти и распространение славы Ранджит Сингха. Это был сикхский вождь, который благодаря своему таланту сделал страну независимой от афганцев, основал в Пенджабе королевство, добившись для себя титула махараджи (великого раджи), и сумел заставить считаться с собой англо-индийское правительство. Узурпатору Махмуду не суждено было, однако, долго наслаждаться триумфом. Его визирь, Фатх-хан, который колебался между Махмудом и шахом Шуджей, переходя на сторону то того, то другого, сообразно честолюбивым побуждениям или интересам данного момента, был схвачен сыном короля Камраном, ослеплен и затем предан жестокой казни. Могущественный род убитого визиря поклялся отомстить за его смерть. Марионеточный шах Шуджа был снова выведен на сцену, а Махмуд изгнан. Но ввиду того, что шах Шуджа держал себя вызывающе, он был вскоре низложен, и вместо него был коронован другой его брат. Махмуд бежал в Герат, которым он продолжал владеть, а в 1829 г. после его смерти его сын Камран наследовал управление этой областью. Теперь род баракзаев достиг высшей власти; его представители поделили между собой территорию, однако, следуя национальному обычаю, начали междоусобные распри и объединялись только перед лицом общего врага. Один из братьев, Мухаммед-хан, владел городом Пешаваром, за который он платил дань Ранджит Сингху; другой брат владел городом Газни, третий — Кандагаром, а в Кабуле правил самый могущественный представитель рода — Дост-Мухаммед.
К этому-то государю был отправлен в 1835 г. в качестве посла капитан Александр Бёрнс, в период, когда Россия и Англия интриговали друг против друга в Персии и Центральной Азии. Он предложил Досту союз, который тот готов был с величайшей охотой заключить; но англо-индийское правительство требовало от него всего, что только возможно, в то время как само ничего не предлагало ему взамен. Тем временем персы, в 1838 г., пользуясь помощью и советами русских, осадили Герат, ключ к Афганистану и Индии[64]; персидский и русский агенты прибыли в Кабул, и Дост, вследствие неизменного отказа англичан взять на себя какие-либо определенные обязательства, был в конце концов принужден принять предложения, исходившие от другой стороны. Берне покинул Кабул, и тогда генерал-губернатор Индии лорд Окленд, под влиянием своего секретаря У. Макнотена, решил покарать Дост-Мухаммеда за тот шаг, который он сам же вынудил его сделать. Окленд решил низложить его и посадить на его место шаха Шуджу, состоявшего в то время пенсионером индийского правительства. С шахом Шуджей и с сикхами был заключен договор; шах начал собирать армию, оплачиваемую англичанами и возглавляемую их офицерами, а на реке Сатледж были сосредоточены англоиндийские войска. Макнотен, имея помощником Бёрнса, должен был сопровождать экспедицию в качестве посланника в Афганистане. Тем временем персы сняли осаду Герата, и таким образом был устранен единственный веский предлог для вмешательства в афганские дела. Тем не менее в декабре 1838 г. армия вступила в Синд, принудив эту страну к подчинению и обложив ее контрибуцией в пользу сикхов и шаха Шуджи[65]. 20 февраля 1839 г. английская армия перешла Инд. Она насчитывала около 12000 солдат и свыше 40000 обслуживающих армию лиц, не считая новобранцев шаха. В марте армия перешла через перевал Болан; стал ощущаться недостаток провианта и фуража; верблюды гибли сотнями, и значительная часть обоза была потеряна. 7 апреля армия приблизилась к Ходжакскому перевалу, перешла его, не встретив сопротивления, и 25 апреля вступила в Кандагар, покинутый афганскими правителями, братьями Дост-Мухаммеда. После двухмесячного отдыха сэр Джон Кин, командующий армией, выступил с главными силами на север, оставив одну бригаду под командой Нотта в Кандагаре. Неприступная твердыня Афганистана Газни была взята 22 июля, после того как один перебежчик сообщил, что из всех ворот только одни Кабульские не забаррикадированы; ворота были взорваны, и крепость взята штурмом. После этой катастрофы армия, собранная Дост-Мухаммедом, тотчас же рассеялась, и 6 августа Кабул тоже открыл свои ворота. Шах Шуджа с надлежащими церемониями был водворен на трон, но подлинные бразды правления оставались в руках Макнотена, который также оплачивал все расходы шаха Шуджи из индийского казначейства.
Завоевание Афганистана казалось законченным, и значительная часть войск была отправлена обратно. Однако афганцы вовсе не соглашались находиться под властью Feringhee Kaffirs (неверных-европейцев), и в течение 1840 и 1841 гг. одно восстание следовало за другим во всех частях страны, Англоиндийским войскам приходилось постоянно быть в движении. Тем не менее Макнотен заявлял, что таково обычное состояние афганского общества, и писал в Англию, что дела идут отлично и власть шаха Шуджи укрепляется. Предостережения английских офицеров и других политических агентов были тщетны. В октябре 1840 г. Дост-Мухаммед сдался англичанам и был отправлен в Индию; все восстания в течение лета 1841 г. были подавлены в результате успешных действий, и к октябрю Макнотен, назначенный губернатором Бомбея, предполагал с другой группой войск отправиться в Индию. Но тут разразилась буря. Оккупация Афганистана стоила индийскому казначейству 1250000 ф. ст. в год: приходилось покрывать расходы на содержание в Афганистане 16000 англо-индийских войск и войск шаха Шуджи; еще 3000 находились в Синде и на Боланском перевале; монаршья пышность шаха Шуджи, жалованье его чиновникам и все расходы на содержание его двора и правительства оплачивались индийским казначейством, и, наконец, из того же источника субсидировали или, точнее, подкупали афганских вождей, чтобы удерживать их от враждебных действий. Макнотену сообщили, что тратить деньги в таких количествах долее невозможно. Он попытался навести экономию, но единственным возможным путем для ее осуществления было прекращение выплаты субсидий вождям. В тот самый день, когда он попробовал прибегнуть к этой мере, вожди составили заговор с целью истребления англичан, и таким образом, Макнотен сам явился орудием объединения тех мятежных сил, которые до сих пор боролись против завоевателей в одиночку без всякого единства и согласия; впрочем, несомненно также, что к этому времени ненависть к британскому господству достигла среди афганцев кульминационного пункта.
Англичане в Кабуле находились под командой генерала Элфинстона, страдавшего подагрой, совершенно беспомощного и нерешительного старика, приказы которого постоянно противоречили один другому. Войска занимали нечто вроде укрепленного лагеря, столь обширного, что гарнизона едва хватало для обороны валов, и было совершенно недостаточно, чтобы выделять отряды для действий в открытом поле. Укрепления были столь несовершенны, что ров и парапет можно было преодолеть верхом. Словно в довершение всех бед, над лагерем господствовали высоты, расположенные почти в пределах ружейного выстрела; венцом же нелепости всего расположения было то обстоятельство, что все запасы продовольствия и медикаментов находились в двух отдельных фортах, на некотором расстоянии от лагеря, вдобавок отделенных от него обнесенными оградой садами и другим маленьким фортом, не занятым англичанами. Цитадель Кабула, или Балагисар, могла бы послужить надежной и превосходной зимней квартирой для целой армии, но в угоду шаху Шудже ее оставили незанятой. 2 ноября 1841 г. восстание разразилось. Дом Александра Бёрнса в городе подвергся нападению, и сам он был убит. Британский генерал ничего не предпринимал, и восстание, не встречая противодействия, усилилось. Совершенно растерявшийся Элфинстон, слепо следуя всевозможным противоречивым советам, вскоре привел все в состояние такого расстройства, которое Наполеон характеризовал тремя словами: ordre, contre-ordre, desordre {приказ, контрприказ, беспорядок. Ред.}. Даже тогда Балагисар оставался незанятым. Против тысяч повстанцев было послано несколько рот, и они, конечно, были разбиты. Это придало афганцам еще больше смелости. 3 ноября они заняли форты, прилегающие к лагерю. 9 ноября афганцами был взят интендантский форт (гарнизон которого насчитывал всего 80 человек), в результате чего англичане оказались обреченными на голод. 5 ноября Элфинстон уже поговаривал о том, чтобы купить право на беспрепятственное отступление из страны. Фактически к середине ноября, в результате его нерешительности и неспособности, войска были настолько деморализованы, что ни европейцы, ни сипаи[66] уже не могли вести борьбу с афганцами в открытом бою. Тогда начались переговоры, в ходе которых Макнотен был убит во время одной из встреч с афганскими вождями. Землю начал покрывать снег, продовольствия не хватало. Наконец 1 января было заключено соглашение о капитуляции. Все наличные деньги, 190000 ф. ст., должны были быть переданы афганцам, и кроме того были подписаны векселя еще на 140000 фунтов стерлингов. Вся артиллерия и боевые припасы, за исключением шести 6-фунтовых и трех горных пушек, оставлялись афганцам. Англичане должны были полностью эвакуировать Афганистан. Со своей стороны вожди обещали безопасность, продовольствие и вьючный скот.
5 января англичане выступили, насчитывая в своих рядах 4500 солдат и 12000 обслуживающих лиц. Одного перехода оказалось достаточно, чтобы уничтожить последние остатки порядка; солдаты смешались с обслуживающим персоналом, и создалась безнадежная путаница, сделавшая всякое сопротивление невозможным. Холод и снег, а также недостаток продовольствия действовали так же, как при отступлении Наполеона из Москвы. Но вместо казаков, державшихся на почтительном расстоянии, англичан беспокоили ожесточенные афганские стрелки, которые были вооружены дальнобойными мушкетами и занимали каждую высоту. Вожди, подписавшие соглашение о капитуляции, не могли, да и не хотели сдерживать горные племена. Хурд-Кабульский перевал стал могилой почти всей армии, а небольшой ее остаток — менее 200 европейцев — был уничтожен у входа на Джагдалакский перевал. Только один человек, доктор Брайдон, добрался до Джелалабада и рассказал о происшедшем. Многие офицеры, однако, были захвачены афганцами и держались в плену. Джелалабад удерживала бригада Сейла. От него потребовали капитуляции, но он отказался очистить город; так же поступил и Нотт в Кандагаре. Газни пал; в этом городе не оказалось ни одного человека, который хоть что-нибудь смыслил в артиллерии, а составлявшие гарнизон сипаи не смогли выдержать климата.
Тем временем при первом известии о кабульской катастрофе британские пограничные власти сосредоточили в Пешаваре войска для оказания помощи полкам, находящимся в Афганистане. Однако недоставало перевозочных средств, а заболеваемость среди сипаев была очень велика. В феврале командование принял генерал Поллок, а в конце марта 1842 г.
