степени эффективным оружием. Почти все народы-наездники полагаются на саблю; даже казаки оставляют свою пику, когда им приходится сражаться с искусными бойцами на саблях — черкесами. Пистолеты бесполезны, если не считать их использования для сигнальных выстрелов; карабин не очень эффективен, даже если он нарезной, и он никогда не будет приносить большой реальной пользы, пока не будет введено заряжание с казенной части; револьвер в искусных руках — грозное оружие в ближнем бою; все же царицей кавалерийского оружия является хорошая, острая, удобная сабля.
Кроме седла, сбруи и вооруженного всадника, кавалерийская лошадь должна нести на себе вьюк с запасной одеждой, лагерными принадлежностями и принадлежностями для ухода за лошадью, а во время кампании — также и продовольствие для всадника и собственный фураж. Общий вес этого груза при полном походном снаряжении в различных армиях и видах кавалерии колеблется между 250 и 300 фунтов; вес этот представляется громадным по сравнению с тем грузом, который приходится нести гражданским верховым лошадям. Эта перегрузка конского состава является самым слабым местом всякой кавалерии. В этом отношении везде требуются крупные реформы, Вес кавалеристов и походного снаряжения может и должен быть уменьшен; но пока существует нынешняя система, обремененность лошадей грузом всегда должна приниматься во внимание при оценке боеспособности и выносливости кавалерии. Тяжелая кавалерия, состоящая из сильных, но по возможности сравнительно легкого веса всадников на крепких лошадях, должна действовать главным образом силой сосредоточенного удара в сомкнутом строю. Для этого требуются сила, выносливость, известная тяжеловесность, хотя и не столь значительная, чтобы сделать кавалерию неповоротливой. Движения кавалерии должны быть быстрыми, однако в тех пределах, которые совместимы с соблюдением самого строгого порядка. Построившись для атаки, она должна скакать прямо вперед, сметая все на своем пути. Всадники, каждый в отдельности, могут и не быть такими хорошими наездниками, как в легкой кавалерии, но они должны как следует управлять своими лошадьми и быть обученными двигаться вперед строго по прямой плотно сомкнутой массой. Их лошади поэтому должны быть менее чувствительными к шенкелю и не слишком подбирать под себя ноги, хорошо бежать рысью и быть обученными строго придерживаться строя при продолжительном легком галопе. Легкая кавалерия, напротив, располагая более ловкими седоками и более быстрыми лошадьми, должна действовать своей быстротой и способностью всюду поспевать. Недостаток в весе должен быть возмещен быстротой и активностью. Она атакует с величайшей стремительностью; но когда это выгодно, она для вида обращается в бегство, чтобы затем, внезапно переменив фронт, напасть на фланг противника. Большая быстрота и пригодность для одиночного боя делают ее особенно приспособленной для преследования. От ее командиров требуется более острый глаз и большее присутствие духа, чем это нужно командирам тяжелой кавалерии. Каждый в отдельности Кавалерист в ней должен быть более искусным наездником; он должен в совершенстве владеть своей лошадью, уметь брать с места полным галопом, а также останавливаться на всем скаку, быстро поворачиваться и хорошо преодолевать препятствия; кони должны быть смелыми и быстрыми, чуткими к узде и послушными шенкелю, ловкими при поворотах и специально выезженными для легкого галопа, с хорошим подбором под себя ног. Помимо стремительных атак во фланг и тыл, засад и преследования, легкая кавалерия должна выполнять большую часть сторожевой и патрульной службы для всей армии; умение вести одиночный бой, основу которого составляет искусная верховая езда, является поэтому для нее одним из главных требований. В линии кавалеристы двигаются менее сомкнутым строем, что дает им возможность всегда быть готовыми к перемене фронта и другим эволюциям.
Англичане номинально имеют 13 полков легкой и 13 полков тяжелой кавалерии (драгуны, гусары, уланы; кирасиры составляют лишь два полка лейб-гвардии), но в действительности вся их кавалерия по своему составу и выучке представляет собой тяжелую кавалерию; в ней существует мало различий в отношении роста кавалеристов и размеров лошадей. Для действительно легкой кавалерийской службы они всегда пользовались иностранными войсками: немцами — в Европе, туземными иррегулярными войсками — в Индии. Французы обладают кавалерией трех видов: легкой кавалерией — гусары и стрелки — всего 174 эскадрона; линейной кавалерией — уланы и драгуны — 120 эскадронов; резервной кавалерией — кирасиры и карабинеры — 78 эскадронов. Австрия имеет 96 эскадронов тяжелой кавалерии — драгун и кирасиров — и 192 эскадрона легкой кавалерии — гусаров и уланов. Пруссия имеет в линейных войсках 80 эскадронов тяжелой конницы — кирасиров и уланов, и 72 эскадрона легкой конницы — драгун и гусаров; к этому количеству в случае войны может быть добавлено 136 эскадронов уланов ландвера первого призыва. Кавалерия ландвера второго призыва вряд ли когда-нибудь будет сформирована в самостоятельные единицы. Русская кавалерия состоит из 160 эскадронов тяжелой кавалерии — кирасиров и драгун — и 304 эскадронов легкой кавалерии — гусаров и уланов. Формирование драгунских частей, приспособленных для несения попеременно то конной, то пешей службы, теперь прекращено, и драгуны включены в состав тяжелой кавалерии. Однако подлинно легкой кавалерией у русских являются казаки, которых у них более чем достаточно для несения всех видов сторожевой, разведывательной и иррегулярной службы в их армиях. В армии Соединенных Штатов имеется два полка драгун, один полк конных стрелков и два полка, именуемых кавалерийскими; предлагалось все эти полки назвать кавалерийскими полками. В действительности же кавалерия Соединенных Штатов представляет собой пехоту, посаженную на коней.
Тактической единицей в кавалерии является эскадрон, включающий в свой состав такое количество бойцов, каким один командир может во время перестроений управлять голосом и непосредственным влиянием. Численность эскадрона колеблется от 100 человек (Англия) до 200 (Франция); в других армиях она также не выходит за эти пределы. Четыре, шесть, восемь или десять эскадронов составляют полк. Самые малочисленные полки — английские (от 400 до 480 человек), самые многочисленные — полки австрийской легкой кавалерии (1600 человек). Очень большим полкам свойственна громоздкость, слишком малочисленные — очень скоро тают во время войны. Так, например, английская бригада легкой кавалерии при Балаклаве еще до истечения двух месяцев с момента начала кампании насчитывала в пяти полках двухэскадронного состава едва лишь 700 человек, или ровно половину того, что имел один русский гусарский полк по штату военного времени. Особыми формированиями являются у англичан — рота, или полуэскадрон, а у австрийцев — дивизион, или двойной эскадрон, составляющий промежуточное звено, наличие которого только и позволяет одному командиру управлять своим кавалерийским полком, при столь большой его численности.
До Фридриха Великого вея кавалерия строилась глубиной не меньше чем в три шеренги. Он первый построил своих гусаров в 1743 г. в две шеренги, а в сражении при Росбахе таким же образом была построена его тяжелая конница. После Семилетней войны такое построение было заимствовано всеми другими армиями, причем в настоящее время только оно и применяется. Для осуществления перестроений эскадрон делится на четыре взвода; построение из линии в колонну, расчлененную в глубину повзводно, и обратно в линию из колонны является главной и основной эволюцией во всяком кавалерийском маневре. Большинство других эволюций применяется только либо на марше (фланговый марш по три и т. п.), либо в исключительных случаях (сомкнутая колонна по взводам или по эскадронам). Действия кавалерии в бою сводятся преимущественно к рукопашной схватке, ее огонь имеет лишь второстепенное значение, сталь — сабля или пика — ее главное оружие; в атаке концентрируются все усилия кавалерии. Таким образом, критерием всех маневров и эволюций кавалерии и занимаемых ею позиций является атака. Все, что затрудняет атаку, является ошибочным. Сила атаки обеспечивается соединением наивысших усилий как бойцов, так и коней в ее завершающий момент, в момент фактического соприкосновения с противником. Для достижения этого необходимо сближаться с противником с постепенно возрастающей скоростью, так чтобы кони пускались во весь опор только на близком расстоянии от неприятеля. Между тем осуществление такой атаки является чуть ли не труднейшей из задач, которые приходится решать кавалерии. Чрезвычайно трудно сохранять полный порядок и сплоченность при движении вперед с возрастающей скоростью, в особенности если приходится передвигаться по весьма неровной местности. Здесь-то и обнаруживается, насколько трудно и как важно двигаться вперед строго по прямой, ибо если не каждый всадник соблюдает при движении прямое направление, в шеренгах возникает давка, которая скоро распространяется от центра к флангам, а от флангов к центру; коней охватывает возбуждение и беспокойство, начинает сказываться разница в быстроте и темпераменте отдельных лошадей, и весь строй скоро приходит в беспорядок, превращаясь во все, что угодно, только не в прямолинейную шеренгу, и не сохраняя уже ничего от той строгой сплоченности, которая только и может обеспечить успех. Далее очевидно, что, подскакав вплотную к неприятелю, кони сделают попытку уклониться от вторжения в неподвижную или движущуюся массу противника и что всадники должны не допустить этого; в противном случае атака несомненно окажется безуспешной. Всадник поэтому должен не только проникнуться твердой решимостью врезаться в ряды противника, но и в совершенстве управлять своей лошадью. Уставы различных армий дают различные правила относительно способа движения атакующей кавалерии, но все они сходятся на том, что линия по возможности начинает движение шагом, затем переходит в рысь, с расстояния в 300–150 ярдов от противника — в легкий галоп, постепенно доводя скорость движения до полного галопа, а на расстоянии 20–30 ярдов от противника пускается во весь опор. Все эти правила, однако, допускают множество исключений; практически в каждом отдельном случае приходится принимать во внимание характер местности, погоду, состояние лошадей и т. п. Если во время атаки кавалерии против кавалерии обе стороны действительно сталкиваются, что в кавалерийских боях случается весьма редко, то в момент непосредственного столкновения сабли не имеют большого значения, Именно силой инерции одна сторона опрокидывает и рассеивает другую. Моральный фактор, храбрость, здесь сразу же превращается в материальную силу; наиболее храбрый эскадрон будет скакать с величайшим самообладанием, решимостью, стремительностью, ensemble {слаженностью, единодушием. Ред.} и сплоченностью. Ввиду этого никакая кавалерия не может совершать великие дела, если она не охвачена «порывом» [ «dash»]. Но как только ряды одной стороны сломлены, в действие вступает сабля, а вместе с ней и индивидуальное искусство в верховой езде. По крайней мере части победоносной конницы приходится отказываться от своего тактического построения, чтобы саблей снять жатву победы. Таким образом удачная атака сразу решает судьбу боя; но если она не сопровождается преследованием и одиночными рукопашными схватками, то победа оказывается сравнительно бесплодной. Именно этим огромным превосходством стороны, сохранившей свою тактическую сплоченность и строй, над стороной, которая их утратила, и объясняется
