ту же батарею находит в разных источниках на двух различных местах поля сражения, то он преспокойно засчитывает ее дважды и, в крайнем случае, устанавливает, что один раз имеется в виду легкая, а второй раз тяжелая батарея.
Со всеми этими фокусами Кинглек получает все же лишь 131/2 батарей, по 8 пушек в каждой, итого 108 орудий, и так как он упускает из вида, что, согласно Аничкову, три батареи 16-й бригады были организованы еще по-старому — в 12 орудий (из этого видно, как поверхностно работает Кинглек), то по сравнению с Аничковым получается увеличение всего лишь на 12 орудий. Итак, Кинглеку приходится делать чрезвычайные усилия, чтобы усеять высоты у Альмы русскими орудиями. В этом ему помогает полевое укрепление, которое англичане высокопарно назвали «Большим редутом». Аничков об этом просто говорит:
«Справа от дороги была установлена на выгодной позиции батарея № 1 той же бригады (16-й), которая прикрывалась траверсом».
Кинглек дает также совершенно правильное описание этого незначительного сооружения, но никак не может понять, что за ним были установлены обычные 12-фунтовые орудия, и утверждает, что это были якобы тяжелые орудия из Севастополя. Ходасевич утверждает, правда, что там стояли орудия 2-й батареи 16-й бригады (он смешивает 1-ю и 2-ю батарею), но калибр пушки и гаубицы, которые и теперь еще находятся в Вулидже, доказывает, что эти орудия не принадлежали к регулярной полевой артиллерии (стр. 233). Кинглек идет еще дальше. На странице 229 он говорит совершенно определенно:
«Это были тридцатидвухфунтовые пушки и деадцатичетырехфунтовые гаубицы».
В 1849 г., во время восстания в Пфальце, некоторые предводители инсургентов объясняли постоянные отступления своих частей всегда тем, что их обстреливали «24-фунтовыми зажигательными ядрами». Авторы этого утверждения никогда, конечно, не ожидали, что гаубицы, из которых вылетали эти ужасные ядра, будут захвачены г-ном Кинглеком на Альме. Что значат эти 24-фунтовые ядра для…
[Далее в рукописи отсутствуют две страницы. Ред.]
… орудия, отделенные от Канробера, дивизия которого была нейтрализована русскими орудиями, дистанцией в 1500 шагов, в то время как собственная артиллерия Канробера старалась добраться до него обходным путем длиной по меньшей мере в половину немецкой мили [Немецкая (географическая) миля = 7,420 км. Ред.]; наконец, принц Наполеон, застрявший в долине на расстоянии 1200 шагов от Канробера и медливший перейти реку. Такая разбросанность его войск по фронту в 6000 шагов и, особенно, опасное положение Боске внушили, в конце концов, маршалу Сент-Арно столь сильный страх, что он решил прибегнуть к отчаянному средству — выслать вперед весь свой резерв. Бригада Лурмеля была послана вслед Буа, в то время как бригада д’Ореля должна была усилить принца Наполеона. Направив таким образом оба своих резерва именно в те два дефиле, которые и без того уже были забиты войсками, Сент-Арно довершил распыление своих боевых сил. Если бы все это не было сказано во французском официальном отчете («Исторический атлас Восточной войны»[376]), то этому вряд ли можно было бы поверить.
Как это выглядело в глазах русских и что выручило французов из такого опасного положения?
Левым флангом русских командовал Кирьяков. У него против Канробера и принца Наполеона было в первой линии 4 резервных батальона (Брестского и Белостокского полков) — войска среднего качества, во второй — 4 батальона Тарутинского полка, в резерве — 4 батальона Московского полка и 2-й батальон Минского полка, который с четырьмя орудиями (4-я батарея 17-й артиллерийской бригады) был выдвинут дальше влево для наблюдения за морским побережьем. Четыре батальона Бородинского полка, находившиеся также под его командой, стояли дальше к востоку, непосредственно у дороги на Севастополь, и сражались почти исключительно против англичан, если их роль вообще не ограничивалась лишь участием в перестрелке. В общем итоге французам противостояло, следовательно, 13 батальонов с 8 орудиями.
Когда на плато к югу от Альмы стала видна обходная колонна Боске, князь Меншиков сам перешел на левый фланг и привел с собой из главного резерва остальные 3 батальона Минского пехотного полка, одну пешую и две конных батареи, а также 6 эскадронов гусар. До этого времени сражение ограничивалось ружейной и орудийной перестрелкой; русские войска большей частью отошли немного назад, французские — Наполеон и Канробер — даже еще не появлялись на плато или же отстояли так далеко (Боске, Буа, Лурмель), что пока не могли вступить в бой. Так как части принца Наполеона столь прочно застряли в дефиле, что еще не выходили из него, то для русских не оставалось никакого другого объекта для наступления, кроме дивизии Канробера, стоявшей в укрытии позади плато. Против нее Меншиков сформировал колонну-монстр из 8 батальонов Минского и Московского полков — два батальона по фронту и четыре батальона в глубину, все в штурмовых колоннах с равнением на середину. Отозванный к своему центру, он передал эту беспомощную массу Кирьякову с приказанием немедленно наступать. Когда эта колонна приблизилась к французам на ружейный выстрел, последние «не могли дольше выдерживать тяжести, которая давит на сердце континентального солдата при приближении большой пехотной колонны» (стр. 400).
Они отступили еще ниже по склону. Но в этот момент появились обе батареи Канробера вместе с батареями Боске, подошедшие через овраг несколько дальше с правой стороны; они быстро вывезли орудия на позицию и открыли по левому флангу русской пехоты настолько эффективный огонь, что последняя тотчас же поспешила укрыться. Французская пехота ее не преследовала.
Четыре резервных батальона Кирьякова, по выражению Ходасевича, «растаяли» под действием стрелкового и орудийного огня; четыре батальона Тарутинского полка тоже понесли большие потери; восемь батальонов колонны-монстр были наверняка не в состоянии тотчас возобновить атаку. Французская пехота д’Ореля и Канробера развернулась теперь на плато под прикрытием своей артиллерии, а Боске приблизился к ней; войска принца Наполеона (находившийся под его командованием остаток 2-го полка зуавов уже присоединился к Канроберу) начали, наконец, взбираться на высоты. Превосходство в силах стало несоизмеримым; русские батальоны, сконцентрированные на Телеграфной высоте, таяли под перекрестным огнем французской артиллерии; наконец, русский правый фланг «начал вполне определенное отступательное движение», как говорит сам Кирьяков. При таких обстоятельствах он начал отход, «не преследуемый противником» (рукописные мемуары Кирьякова).
У французских авторов последовавшая теперь общая атака со стороны французов увенчивается мнимым штурмом телеграфной вышки, причем дело дошло будто бы до рукопашной схватки, и, таким образом, вся операция приобретает красивый мелодраматический финал. Русским ничего неизвестно об этом сражении, и Кирьяков поэтому совершенно отрицает, что оно имело место. Между тем, возможно, что вышка была занята стрелками и ее надо было штурмовать и что, кроме того, вокруг нее могли находиться и другие русские стрелки, которых надо было отогнать; только для этого требовался, конечно, не штурм, а тем более не состязание в беге целой дивизии; история эта в «Историческом атласе» во всяком случае сильно преувеличена.
На этом битва закончилась, а требование Раглана о преследовании Сент-Арно отклонил, «потому что войска оставили свои ранцы на той стороне реки» (стр. 492).
Геройские подвиги, о которых после сражения повествовал нам Сент-Арно и позднее Базанкур[377], заметно блекнут после этого описания. Вся французская армия, насчитывавшая вместе с турками 37000 человек и 68 орудий; имела…
[Далее в рукописи отсутствуют две страницы. Ред.]
Англичане наступали на левом фланге союзников. Их первая боевая линия состояла из дивизии Эванса и легкой дивизии Брауна; их второй боевой линией были дивизии Ингленда и герцога Кембриджского. Дивизия Каткарта, из которой был выделен батальон, и кавалерийская бригада двигались в качестве резерва с левой стороны позади обнаженного левого фланга. Каждая дивизия состояла из шести батальонов, соединявшихся в две бригады. Фронт наступления англичан, смыкавшийся у деревни Бурлюк с левым флангом принца Наполеона, составлял около 3600 шагов, так что на каждый из 12 батальонов боевой линии приходилось по 300 шагов.
Выйдя на отлогий, спускающийся к Альме склон, колонны попали под огонь расположенных напротив русских батарей, и по английскому уставу первая линия тотчас же развернулась, Но при слишком малой протяженности фронта получилось, что правый фланг легкой дивизии был закрыт левым флангом дивизии Эванса; целый батальон (7-го полка) был, таким образом, вытеснен из боевой линии. Артиллерия заняла позицию перед фронтом. Во второй линии дивизия герцога Кембриджского тоже развернулась, и так как ее батальоны (гвардия и шотландцы) были сильнее по численности, то она одна образовала почти целиком вторую линию; дивизия Ингленда осталась в колоннах вне сферы артиллерийского огня точно так же, как и резерв. Русские открыли огонь в половине второго. Пока развертывалось французское наступление, англичане, чтобы уменьшить потери от огня, залегли. Стрелки, сражавшиеся в зарослях и виноградниках долины, медленно теснили русских; последние при своем отступлении подожгли деревню Бурлюк и этим еще больше сузили фронт наступления англичан.
Англичане имели перед собой всю остальную часть русской армии, т. е. 251/2 (по Аничкову) или 27 (по Кинглеку) батальонов и 64 орудия. Сами они наступали с 29 батальонами и 60 орудиями; их батальоны были сильнее по численности, чем у русских. Русские имели в первой боевой линии оба Суздальских полка (на крайнем правом фланге) и Казанский (или великого князя Михаила Николаевича, в центре справа), к которому примыкал Бородинский полк. Во второй линии находился Владимирский полк, в специальном резерве — Угличский полк, в распоряжении главного резерва оставался Волынский полк, в каждом по 4 батальона, и, кроме того, один стрелковый батальон и стрелки морской пехоты.
К трем часам наступление французов достигло такой стадии, когда колонны Боске и Канробера вышли на плато, а колонны принца Наполеона — в долину; резервы, как мы видим, тоже были двинуты. В этот момент Раглан приказал англичанам наступать. Первая линия поднялась и двинулась, как была в линейном строю, вниз на долину. Из-за виноградников и зарослей порядок частей быстро нарушился даже там, где они, как это предписывается в подобных случаях в Англии, разбивались повзводно в сдвоенную колонну. Дивизия Эванса выслала два батальона и одну батарею вправо в обход горящей деревни, а остальная часть двинулась влево от деревни и
