не всегда так. Мы совсем не склонны, как это видно из вышесказанного, опровергать последнее заявление, но мы должны сказать, что если бы упомянутый высокий авторитет видел подполковников и майоров не на большом смотре, а на обыкновенном батальонном учении, то данное мнение было бы, вероятно, несколько иным. На большом смотре ни один старший офицер, командующий батальоном, если он не подготовлен полностью к выполнению своих обязанностей, не взялся бы действовать под свою личную ответственность. У него есть адъютант в качестве суфлера, который знает, что нужно делать; он соответственно пользуется его подсказками и успешно делает свое дело, тогда как незадачливый капитан должен кое-как выполнять свои обязанности без всякого суфлера. Но взгляните на того же старшего офицера во время батальонного учения. Здесь за ним не наблюдает зоркий генеральский глаз; здесь он — высшая власть; и здесь адъютант довольно часто должен занимать место, указанное ему уставами ее величества и держать свой совет при себе, пока его не спросят или пока не наступит полный беспорядок. Вот где вы видите старшего офицера-волонтера в истинном свете. Здесь, на батальонном учении он должен руководить своими волонтерами; но так как сам он далек от совершенства в этой науке, то он пользуется присутствием волонтеров, чтобы самому практиковаться в ней. Как гласит старая пословица, docendo discimus [уча учимся. Ред.]. Но если учитель сам не тверд в искусстве, которому он должен обучать, то могут произойти и, к несчастью, довольно часто происходят промахи и путаница. Это не будет способствовать ни успехам волонтеров в батальонном обучении, ни доверию их к своему командиру, если только солдаты обнаружат, что батальонное учение для них не означает ничего иного, кроме предоставления старшему офицеру, который ими командует, возможности самому пройти учение, в то время как их гоняют бесцельно взад и вперед и рассчитывают, что они должны превосходством своих знаний выправлять промахи своего старшего офицера.
Мы не намерены сказать этим, что офицеры, командующие волонтерами, не прилагали некоторых усилий, чтобы изучить свои обязанности; но мы хотим сказать, что если ротные офицеры не могут быть сфабрикованы из штатских людей с той же легкостью, как рядовые солдаты, то сфабриковать старших офицеров еще труднее. Основываясь лишь на опыте батальонного учения, мы должны прийти к заключению, что командовать батальонами могут только военные-профессионалы. И если мы считаем, что учение составляет лишь часть обязанностей старшего офицера, что командир батальона, который может быть послан для выполнения самостоятельной задачи, где он должен действовать под свою личную ответственность, нуждается в знании высшей тактики, то мы должны также сказать, что было бы очень печально видеть, что жизнь 600 или 1000 солдат будет доверена руководству таких штатских людей, из которых теперь состоит значительное большинство командиров батальонов.
Будьте уверены, что если английские волонтеры когда-либо встретятся лицом к лицу с неприятелем, то это будет происходить не при таких благоприятных обстоятельствах, которые позволяют ныне американскому правительству очищать ряды своих офицеров-волонтеров от наименее способных лиц. Если английские волонтеры будут призваны, то сражаться им придется не с такой же волонтерской армией, а с наиболее дисциплинированной, наиболее активной армией Европы. Самые первые бои будут решающими, и будьте уверены, что если возникнут какие-нибудь колебания иди путаница, будь то от неправильной команды полковников или от нерешительности капитанов, — этим сразу же воспользуются. Перед лицом противника не будет времени для чистки, и поэтому мы надеемся, что она будет проведена, пока еще есть время.
Написано Ф. Энгельсом в середине ноября 1861 г.
К. МАРКС
ИНЦИДЕНТ С «ТРЕНТОМ»
Лондон, 28 ноября
Столкновение английского почтового парохода «Трент» с североамериканским военным кораблем «Сан-Джасинто» в узком проходе Старого Багамского пролива является злобой дня. 27 ноября после полудня почтовый пароход «Ла-Плата» привез известие об этом инциденте в Саутгемптон, откуда электрический телеграф тотчас же с. быстротой молнии разнес его по всей Великобритании. В тот же вечер лондонская биржа стала ареной бурных сцен, наподобие тех, какие разыгрались в момент объявления Итальянской войны. Курсы государственных бумаг упали от 3/4 до 1 %. Самые неправдоподобные слухи распространялись по Лондону. Говорили, будто американскому посланнику Адамсу были вручены паспорта, будто на все американские суда, стоящие на Темзе, наложено эмбарго и т. д. Одновременно на ливерпульской бирже купцы созвали митинг протеста с целью призвать английское правительство к принятию мер для отмщения за поруганную честь британского флага. Каждый здравомыслящий англичанин ложился спать в убеждении, что заснет он при мирном, а проснется уже при военном положении.
Но несмотря на все это, можно почти категорически утверждать, что столкновение, происшедшее между «Трентом» и «Сан-Джасинто», не таит в себе никакой опасности войны. Полуофициальная пресса, вроде «Times» и «Morning Post», призывает к спокойствию и старается погасить пламя страстей холодными юридическими рассуждениями. Газеты, вроде «Daily Telegraph», которые по едва уловимому mot d’ordre [сигналу. Ред.] поднимают рев в защиту британского льва, представляют настоящий образец умеренности. Только торийская оппозиционная пресса — «Morning Herald» и «Standard»[223] — выходит из себя. Эти факты заставляют всякого, кто разбирается в подобных делах, прийти к выводу, что министерство уже приняло решение не делать из этого «untoward event» (неприятного эпизода) casus belli [повода к войне. Ред.].
К тому же это событие, хотя и не во всех деталях его развития, можно было предвидеть заранее. Господа Слайделл, посланный Конфедерацией во Францию, и Мэзон, посланный Конфедерацией в Англию, вместе со своими секретарями Юстисом и Мак-Фарландом, прорвавшись 12 октября на пароходе «Теодора» через блокаду Чарлстона, отплыли в Гавану, чтобы попытаться оттуда переправиться в Европу под английским флагом. Их прибытие ожидалось в Англии со дня на день. Североамериканские военные суда вышли из Ливерпуля, чтобы перехватить этих господ вместе с их депешами по эту сторону Атлантического океана. Английское правительство уже представило на рассмотрение своим официальным юрисконсультам вопрос о том, имеют ли североамериканцы право предпринять подобный шаг. Говорят, что юрисконсульты дали утвердительный ответ.
С юридической точки зрения вопрос вращается в порочном кругу. Со времени образования Соединенных Штатов Северная Америка восприняла английское морское право во всей его строгости. Основное положение этого морского права гласит, что все нейтральные торговые суда подлежат обыску со стороны воюющих держав.
«Это право», — заявил лорд Стоуэлл в своем ставшем знаменитым судебном решении, — «является единственной гарантией того, чтобы на нейтральных судах не перевозилось никакой контрабанды».
Величайший американский авторитет Кент высказывается в том же смысле:
«Право это вытекает из права воюющей нации на самосохранение. Доктрина английских адмиралтейских судов относительно права осмотра и обыска полностью признана судами нашей страны».
Отнюдь не борьба с правом обыска, как это иногда ошибочно предполагают, вызвала англо-американскую войну 1812–1814 годов[224]. Америка объявила эту войну скорее потому, что Англия незаконно присвоила себе право обыска даже американских военных кораблей под предлогом поимки беглых английских матросов.
Итак, «Сан-Джасинто» имел право обыскать «Трент» и конфисковать находящуюся на нем контрабанду. Что депеши, имевшиеся у Мэзона, Слайделла и К°, относятся к категории контрабанды, признают даже «Times», «Morning Post» и т. п. Остается невыясненным лишь вопрос о том, подходят ли под категорию контрабанды сами гг. Слайделл, Мэзон и К° и подлежат ли они конфискации на этом основании! Пункт этот довольно щекотлив, и по поводу него доктора права придерживаются различных точек зрения. Пратт, самый крупный английский авторитет по вопросу о «контрабанде», в отделе «Квази-контрабанда — депеши, пассажиры» упоминает, в частности, «пересылку информации и приказов какого-либо воюющего правительства его иностранным агентам или перевозку военных пассажиров»[225]. Господа Мэзон и Слайделл, не являющиеся офицерами, не были вместе с тем и дипломатическими представителями, так как их правительства не признаны ни Англией, ни Францией. Что же они представляют собой? Уже Джефферсон, в оправдание чрезвычайно широкого понятия контрабанды, которое применялось Англией во время англо-французских войн, отмечал в своих воспоминаниях[226], что по самой своей природе контрабанда исключает всякое окончательное определение и неизбежно оставляет широкий простор произволу. Но во всяком случае видно, что этот юридический вопрос с почвы английского права переносится на почву дунс-скотовских контроверз[227], динамическая сила которых не выйдет за пределы дипломатической переписки.
Политическую сторону действий североамериканцев совершенно правильно характеризует «Times» в следующих словах:
«Даже г-н Сьюард должен признать, что голоса эмиссаров Юга, доносящиеся из плена, звучат в Лондоне и Париже в тысячу раз убедительнее, чем если бы они раздавались в Сент-Джемсе или Тюильри».
А кроме того, разве Конфедерация уже не представлена в Лондоне гг. Янси и Манном?
Мы рассматриваем эту последнюю акцию г-на Сьюарда как одну из характерных бестактностей самонадеянной слабости, которая пытается выдать себя за силу. Если эта морская авантюра ускорит удаление Сьюарда из вашингтонского кабинета, то у Соединенных Штатов не будет никакого основания заносить этот эпизод в летописи своей гражданской войны как «untoward event».
К. МАРКС
АНГЛО-АМЕРИКАНСКИЙ КОНФЛИКТ
Лондон, 29 ноября
Юристы короны[228] должны были вчера высказать свое мнение по поводу морского инцидента в Багамском проливе. Их процессуальные документы состояли из письменных показаний оставшихся на борту «Трента» английских офицеров и из устного показания коммодора Уильямса, находившегося на борту «Трента» в качестве представителя адмиралтейства и прибывшего 27 ноября с пароходом «Ла-Плата» в Саутгемптон, откуда он был немедленно вызван по телеграфу в Лондон. Королевские юристы признали право «Сан-Джасинто» произвести осмотр и обыск «Трента». По этому пункту не могло быть никаких сомнений, так как прокламация королевы Виктории о нейтралитете, изданная в начале Гражданской войны в Америке, вполне определенно зачисляет депеши в категорию контрабанды[229]. Оставался неясным, следовательно, вопрос о том, представляли ли собой контрабанду сами гг. Мэзон, Слайделл и К° и могли ли они поэтому подлежать конфискации. Королевские юристы придерживаются, по-видимому, такой точки зрения, ибо они игнорировали весь вопрос материального права. Согласно отчету «Times», в своем заключении они обвиняют командира «Сан-Джасинто» только в процедурной ошибке. Вместо того чтобы захватывать гг. Мэзона, Слайделла и К°, он должен был взять на буксир сам пароход «Трент» в качестве приза, доставить его в ближайший американский порт и там передать на рассмотрение североамериканского призового суда[230]. Такова, бесспорно, процедура, соответствующая английскому, а, следовательно, и североамериканскому морскому праву.
Столь же бесспорно, что англичане во время антиякобинской войны часто нарушали
