784 страницах, и у кого есть глаза, чтобы видеть, тот увидит, что здесь требование социальной революции выставлено достаточно ясно. Здесь речь идет не о рабочих ассоциациях с государственным капиталом, как у покойного Лассаля, здесь идет речь об уничтожении капитала вообще.
Маркс остается все тем же революционером, каким он был всегда, и он менее чем кто-либо стал бы скрывать в научном сочинении эти свои взгляды. Но о том, что будет после социального переворота, он говорит лишь в самых общих чертах. Мы узнаем, что крупная промышленность «приводит к созреванию противоречий и антагонизмов капиталистической формы процесса производства, а следовательно, в то же время и элементов для образования нового и моментов переворота старого общества», и далее, что уничтожение капиталистической формы производства «восстанавливает индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры: на основе кооперации свободных рабочих и общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства»[194].
Этим мы должны удовлетвориться, и, судя по вышедшему тому, прийти к заключению, что обещанные II и III тома этого сочинения также дадут нам мало по этому интересному вопросу. Пока мы должны довольствоваться «Критикой политической экономии», и в ней перед нами раскрывается очень обширное поле. Мы не можем, конечно, здесь подвергнуть научному обсуждению обстоятельные выводы, которые сделаны в этой объемистой книге, мы не можем даже вкратце передать существо выдвинутых там основных положений. Все более или менее известные основные положения социалистической теории сводятся к тому, что в современном обществе рабочему не возмещается полная стоимость продукта его труда. Это положение красной нитью проходит и через всю рассматриваемую книгу, только здесь оно определено с гораздо большей точностью, прослежено последовательнее, со всеми вытекающими из него выводами, и теснее увязано с основными положениями политической экономии или же резче им противопоставлено, чем это делалось до сих пор. Эта часть работы весьма выгодно отличается от всех известных нам прежних подобных сочинений своим стремлением к строгой научности, и видно, что автор серьезно относится не только к своей теории, но и к науке вообще.
Особенно бросилось нам в глаза в этой книге то, что положения политической экономии автор рассматривает не как вечные истины, как это обыкновенно делается, а как результаты определенного исторического развития. В то время как даже естествознание все больше и больше превращается в историческую науку, — стоит напомнить хотя бы астрономическую теорию Лапласа, всю геологию и сочинения Дарвина, — политическая экономия была до сих пор столь же абстрактной, общей наукой, как математика. Какая бы судьба ни постигла другие утверждения этой книги, мы считаем непреходящей заслугой Маркса то, что он положил конец этому ограниченному представлению. С выходом в свет этого сочинения уже нельзя будет, например, не делать никакого экономического различия между рабским трудом, крепостным трудом и свободным наемным трудом; нельзя будет законы, действительные для современной крупной промышленности, которая характеризуется свободной конкуренцией, без дальнейших околичностей переносить на отношения древности или на средневековые цехи или, если
эти современные законы не подходят к прежним отношениям, просто объявлять эти последние еретическими. Из всех народов немцы в наибольшей степени и, пожалуй, почти только одни обладают историческим пониманием, и поэтому вполне в порядке вещей, что опять-таки именно немец вскрывает исторические связи также и в области политической экономии.
К. МАРКС
ЗАКЛЮЧЕННЫЕ В МАНЧЕСТЕРЕ ФЕНИИ И МЕЖДУНАРОДНОЕ ТОВАРИЩЕСТВО РАБОЧИХ[195]
На чрезвычайном заседании Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих, состоявшемся в среду вечером в помещении Совета, 16, Ист-Касл-стрит, Уэст, было принято следующее обращение:
«Обращение Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих.
Достопочтенному Гейторну-Харди, министру ее величества.
В настоящем обращении нижеподписавшиеся, представители рабочих организаций во всех частях Европы, заявляют:
Что казнь ирландских заключенных, приговоренных к смерти в Манчестере, нанесет большой ущерб моральному влиянию Англии на европейском континенте. Казнь четырех заключенных, которая основана на ложном показании и на ошибочном приговоре, что официально подтверждается фактом помилования Мегвайра, будет носить характер не судебного акта, а политической мести. Но если бы даже приговор манчестерского суда присяжных и показание, на которое он опирается, не были бы опорочены самим британским правительством, последнему теперь пришлось бы выбирать между кровавой практикой старой Европы и великодушной гуманностью молодой заокеанской республики[196].
Смягчение приговора, о котором мы просим, будет не только актом справедливости, но и актом политической мудрости.
По поручению Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих:
Джон Уэстон, председательствующий Р. Шо, секретарь для Америки Эжен Дюпон, секретарь для Франции Карл Маркс, секретарь для Германии Герман Юнг, секретарь для Швейцарии П. Лафарг, секретарь для Испании Жабицкий, секретарь для Польши Деркиндерен, секретарь для Голландии Бессон, секретарь для Бельгии Г. Эккариус, генеральный секретарь»
20 ноября 1867 г.
К. МАРКС
ПЛАГИАТОРЫ[197]
«Social-Demokrat» от 29 ноября. Генеральное собрание членов Всеобщего германского рабочего союза
Прения о рабочем дне
Фон Хофштеттен (владелец газеты «Social-Demokrat») говорит:
1) «Рабочая сила в наши дни есть товар… Покупная цена» (следовало бы сказать: стоимость) «какого-либо предмета» (следовало бы сказать: товара) «определяется рабочим временем, необходимым для его производства. Рабочий должен работать определенное число часов, чтобы воспроизвести ту стоимость, которую он получил за свою рабочую силу; это — необходимая часть рабочего дня, но ни в коем случае не самый рабочий день. Чтобы установить его, нужно» (почему?) «присоединить к нему неопределенную часть; хотя эта часть и неопределенна, она все же имеет свои необходимые границы».
2) «Одна» (граница), «именно максимальная граница, опирается в физическую возможность» (как может граница опираться в возможность!) «того, как долго человек вообще в состоянии работать, так как для поддержания своего существования он должен ведь также спать, отдыхать, одеваться и заботиться о своей чистоте. Минимальная граница определяется требованиями, которые зависят от данного состояния культуры каждой эпохи. В зависимости от этого состояния культуры и существующего законодательства различны и продолжительность рабочего дня и прибавочного труда. В соответствии с этим мы имеем 8-, 12-, 16- и даже 18-часовой рабочий день».
Карл Маркс. «Капитал. Критика политической экономии». 1867. Глава: «Рабочий день»
1) «Мы исходили из предположения,
что рабочая сила покупается и продается по своей стоимости. Стоимость ее, как и стоимость всякого другого товара, определяется рабочим временем, необходимым для ее производства. Следовательно, если для производства жизненных средств рабочего, потребляемых им в среднем ежедневно, требуется 6 часов, то в среднем он должен работать по 6 часов в день, чтобы ежедневно производить свою рабочую силу, или чтобы воспроизводить стоимость, получаемую при ее продаже. Необходимая часть его рабочего дня составляет в таком случае 6 часов и является поэтому, при прочих неизменных условиях, величиной данной. Но этим еще не определяется величина самого рабочего дня…
Правда, одна из его частей определяется рабочим временем, необходимым для постоянного воспроизводства самого рабочего, но его общая величина изменяется вместе с длиной, или продолжительностью, прибавочного труда… Хотя, таким образом, рабочий день есть не устойчивая, а текучая величина, все же, с другой стороны, он может изменяться лишь в известных границах» (стр. 198, 199) [242, 243][198].
2) «Однако минимальные пределы его (рабочего дня) не могут быть определены. Правда, если мы предположим, что… прибавочный труд=0, то мы получим минимальную границу, а именно ту часть дня, которую рабочий необходимо должен работать для поддержания собственного существования. Но при капиталистическом способе производства необходимый труд всегда составляет лишь часть его рабочего дня, т. е. рабочий день никогда не может сократиться до этого минимума. Зато у рабочего дня есть максимальная граница. Он не может быть продлен за известный предел. Эта максимальная граница определяется двояко. Во-первых, физическим пределом рабочей силы. Человек может расходовать в продолжение суток, естественная продолжительность которых равна 24 часам, лишь определённое количество жизненной силы, и мера этой затраты физической энергии образует меру физически возможного для него рабочего времени. Так, лошадь может работать изо дня в день лишь по 8 часов. В продолжение одной части суток сила должна отдыхать, спать, в продолжение другой части суток человек должен удовлетворять другие физические потребности — питаться, поддерживать чистоту, одеваться и т. д. Кроме этих чисто физических границ удлинение рабочего дня наталкивается на границы морального свойства: рабочему необходимо время для удовлетворения интеллектуальных и социальных потребностей, объем и количество которых определяется общим состоянием культуры… Но как те, так и другие границы (то есть максимальная физическая и моральная границы) весьма растяжимого свойства и открывают самые широкие возможности. Так, например, мы встречаем рабочий день в 8, 10, 12, 14, 16, 18 часов» (стр. 199) [243–244].
* * *
Совершив плагиат, г-н фон Хофштеттен превращает в бессмыслицу заимствованный им отрывок. Так, например, максимальный предел рабочего дня определяется, по г-ну фон Хофштеттену, чисто физическими, а его минимальный предел — моральными границами, и это после того, как раньше он, как попугай, повторял за мной, что необходимая часть рабочего дня, то есть его абсолютный минимальный предел, определяется рабочим временем, необходимым для поддержания рабочей силы!
«Social-Demokrat» от 29 ноября. Генеральное собрание членов Всеобщего германского рабочего союза
3) «Опыт Англии показал, что при более коротком рабочем дне достигается тот же прибавочный труд, так как при этом труд делается гораздо интенсивнее».
4) «Стремление капиталистов направлено, таким образом, на то, чтобы поставить себе целью возможно более длинный рабочий день». (Какая бессмыслица! Стремление поставить целью!) «Но у рабочего только один-единственный товар — это его рабочая сила, и если в ней перейдена известная черта» (что это значит: в рабочей силе перейдена черта?), «то он должен сказать: я использован (!), я убит». (Браво! После того как он уже убит, он все же должен еще заявить об этом!) «Поэтому» (потому что он должен сказать это!) «мера работы должна быть в интересах рабочего определена, чтобы этот товар, рабочая сила, сохранялся и мог быть использован как можно дольше. Этим рабочий требует лишь осуществления своего несомненного права». (Только что он жаловался на то, что он уже использован, а теперь требует, в качестве своего несомненного права, чтобы его использовали!)
5) «В Англии эта величина» (рабочего дня) «установлена законодательным порядком в 10 часов (!), и там существуют фабричные инспектора, которые сообщают министерству о соблюдении этого закона. Во многих странах
