меновой стоимости, как абсолютный товар. Это неопосредствованное противоречие обнаруживается с особенной силой в тот момент производственных и торговых кризисов, который называется денежным кризисом. Последний возможен лишь там, где цепь следующих один за другим платежей и искусственная система взаимного погашения их достигли полного развития. При всеобщих нарушениях хода этого механизма, из чего бы они ни возникали, деньги внезапно и непосредственно превращаются из чисто идеального образа счетных денег в звонкую монету и теперь они уже не могут быть замещены обыденным товаром (стр. 99).

Кредитные деньги возникают из функции денег как средства платежа; долговые обязательства сами обращаются, перенося долговые требования с одного лица на другое. С развитием кредита расширяется и функция денег как средства платежа; в качестве средства платежа деньги получают собственные формы существования, в которых они находят себе место в сфере крупных торговых сделок, в то время как монета оттесняется главным образом в сферу мелкой торговли (стр. 101).

При известном уровне развития и достаточно широких размерах товарного производства функция денег как средства платежа выходит за пределы сферы товарного обращения. Деньги становятся всеобщим товаром договорных обязательств. Ренты, подати и т. п. превращаются из поставки натурой в денежные платежи. Ср. Францию при Людовике XIV (Буа-гильбер и Вобан). Обратное наблюдается в Азии, Турции, Японии и т. д. (стр. 102).

Развитие денег в средство платежа вызывает необходимость накоплять деньги перед сроками уплаты. Собирание сокровищ, которое в качестве самостоятельной формы обогащения исчезает по мере дальнейшего развития общества, появляется вновь в качестве резервного фонда средств платежа (стр. 103).

c) Мировые деньги

В международных расчетах деньги сбрасывают с себя местные формы монеты, разменной монеты, знаков стоимости, и лишь в форме слитков деньги фигурируют как мировые деньги. Только на мировом рынке деньги в полной мере функционируют как товар, натуральная форма которого есть вместе с тем непосредственно общественная форма осуществления человеческого труда in abstracto [в абстрактном виде. Ред.]. Способ существования денег становится адекватным их понятию (стр. 104; подробности на стр. 105).

ГЛАВА ВТОРАЯ ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

I. ВСЕОБЩАЯ ФОРМУЛА КАПИТАЛА

Товарное обращение есть исходный пункт капитала. Историческими предпосылками возникновения капитала всюду являются товарное производство, товарное обращение и его развитие, торговля. Современная история существования капитала берет свое начало с появления в XVI столетии современной мировой торговли и мирового рынка (стр. 106).

Если рассматривать лишь экономические формы, порождаемые товарным обращением, то обнаружится, что его последний продукт есть деньги и что деньги же суть первая форма проявления капитала. Исторически капитал везде противостоит земельной собственности сначала как денежное имущество, как купеческий или ростовщический капитал; и теперь еще каждый новый капитал вступает на сцену в образе денег, которые путем определенных процессов должны превратиться в капитал.

Деньги как деньги и деньги как капитал сначала отличаются друг от друга всего лишь неодинаковой формой обращения. Рядом с Т — Д — Т имеет место также форма Д — Т — Д, купля для продажи. Деньги, описывающие в своем движении эту форму обращения, становятся капиталом, суть уже капитал в себе (т. е. по своему назначению).

Результатом Д — Т — Д является Д — Д, косвенный обмен денег на деньги. Я покупаю за 100 ф. ст. хлопок и продаю его за 110 фунтов стерлингов; в конечном счете я обменял 100 ф. ст. на 110 ф. ст., деньги на деньги.

Если бы в результате этого процесса получилась та же самая денежная стоимость, которая первоначально была туда брошена, 100 ф. ст. взамен 100 ф. ст., то процесс был бы нелепым. Но получает ли купец за свои 100 ф. ст. — 100 ф. ст., 110 ф. ст. или только 50 ф. ст., во всяком случае деньги его описали своеобразное движение, совершенно отличное от движения товарного обращения Т — Д — Т. При рассмотрении различия форм этого движения и движения Т — Д — Т, обнаруживается также различие их содержания.

Обе фазы процесса в отдельности те же, что в Т — Д — Т. Но между процессами в целом имеется большая разница. В Т — Д — Т деньги служат посредником, товар же — исходным и конечным пунктом; в Д — Т — Д же Т служит посредником, Д — исходный и конечный пункты. В Т — Д — Т деньги окончательно истрачены, в Д — Т — Д они только авансированы и должны быть получены обратно. Они притекают обратно к своему исходному пункту, — следовательно, уже здесь имеется ощутительная разница между обращением денег как денег и обращением денег как капитала.

В Т — Д — Т деньги могут вновь вернуться к своему исходному пункту только путем повторения всего процесса, путем продажи новых товаров; обратный приток денег, следовательно, независим от самого процесса. Напротив, в Д — Т — Д возвращение денег заранее обусловлено самим характером процесса: этот процесс будет неполным, если возвращение денег не удастся (стр. 110).

Т — Д — Т имеет конечной целью потребительную стоимость, а Д — Т — Д — самое меновую стоимость.

В Т — Д — Т оба крайних пункта имеют одну и ту же определенность экономической формы. Оба они суть товары, и притом товары, равные по величине стоимости. Но они вместе с тем качественно различные потребительные стоимости, и процесс имеет своим содержанием общественный обмен веществ. В Д — Т — Д операция кажется на первый взгляд тавтологической, лишенной содержания. Обменять 100 ф. ст. на 100 ф. ст. да еще окольным путем — кажется абсурдным. Одна денежная сумма может отличаться от другой только по величине. Д — Т — Д получает поэтому свое содержание только благодаря количественному различию крайних пунктов. Из обращения извлекается больше денег, чем было в него брошено. Хлопок, купленный, например, за 100 ф. ст., снова продается за 100 ф. ст. + 10 фунтов стерлингов; процесс полуэтот прирост, есть прибавочная стоимость. Первоначально авансированная стоимость не только сохраняется в обращении, но и присоединяет к себе прибавочную стоимость, или возрастает, — и как раз это движение превращает деньги в капитал.

При Т — Д — Т также может иметь место различие в стоимости крайних пунктов, но такое различие является чистой случайностью для этой формы обращения, и Т — Д — Т потеряет своего смысла, если оба крайние пункта равны по своей стоимости, — наоборот, это является скорее условием нормального хода процесса.

Повторение Т — Д — Т имеет свой предел в находящейся вне этого процесса конечной цели — в потреблении, в удовлетворении определенных потребностей. В Д — Т — Д, напрограниченная сумма денег. Если бы она была истрачена, она перестала бы быть капиталом; если бы она была изъята из обращения, она осталась бы неизменной в виде сокровища. Раз существует потребность возрастания стоимости, то она существует для Д1 так же, как и для Д, и движение капитала безмерно, так как цель его в конце процесса так же не достигнута, как и в начале (стр. 111, 112). Как носитель этого процесса владелец денег становится капиталистом.

Если в товарном обращении меновая стоимость, в лучшем случае, вызревает в самостоятельную форму по отношению к потребительной стоимости товара, то здесь она внезапно выступает как саморазвивающаяся, как самодвижущаяся субстанция, для которой товары и деньги суть только формы. Более того, она отличает себя как первоначальную стоимость от себя самой как прибавочной стоимости. Она становится самодвижущимися деньгами, и как таковая она — капитал (стр. 116).

Правда, Д — Т — Д1 кажется формой, свойственной только купеческому капиталу. Но и промышленный капитал также есть деньги, которые превращаются в товар и затем путем продажи товара обратно превращаются в большее количество денег. Акты, которые совершаются вне сферы обращения, в промежутке между куплей и продажей, ничего в этом не изменяют. Наконец, в капитале, приносящем проценты, процесс представляется непосредственно как Д — Д1, в виде стоимости, которая как будто бы больше самой себя (стр. 117).

II. ПРОТИВОРЕЧИЯ ВСЕОБЩЕЙ ФОРМУЛЫ

Форма обращения, в которой деньги становятся капиталом, противоречит всем ранее развитым законам о природе товара, стоимости, денег и самого обращения. Может ли чисто формальное различие обратной последовательности обусловить этот факт?

Более того. Этот обратный порядок существует лишь для одного из трех действующих лиц. Как капиталист, я покупаю товар у А и продаю его затем В. А и В выступают просто лишь в качестве покупателя и продавца товаров. Я сам в обоих случаях противостою им лишь как простой владелец денег или владелец товара, по отношению к одному — как покупатель или деньги, по отношению к другому — как продавец или товар. Но ни одному из них я не противостою как капиталист или как представитель чего-то большего, чем деньги или товар. Для А сделка началась продажей, для В она кончилась куплей, т. е. совершенно так, как в товарном обращении. И если бы мое право на прибавочную стоимость опиралось на обратную последовательность, то А мог бы непосредственно продать В, и тогда возможность получения прибавочной стоимости отпала бы.

Предположим, что А и В покупают друг у друга товары непосредственно. Что касается потребительной стоимости, то обе стороны могут выиграть, А даже может произвести больше своего товара, чем мог бы произвести В в течение данного времени и vice versa, и при этом обе стороны будут в выигрыше. Иначе обстоит дело с меновой стоимостью. Здесь обмениваются стоимости равной величины даже в том случае, если между ними появляются деньги в качестве средства обращения (стр. 119).

Если рассматривать дело абстрактно, то в простом товарном обращении, кроме замены одной потребительной стоимости другой, происходит только смена формы товара. Поскольку оно обусловливает лишь изменение