1-й (вос-точнопрусской), командует генерал Куммер, номер другой неизвестен. Всего же здесь имеется шестнадцать дивизий пехоты.
Под Парижем находятся под командованием кронпринца 5-й, 6-й и 11-й северогерманские корпуса, два баварские корпуса и гвардейская дивизия ландвера; под командованием саксонского кронпринца — 4-й и 12-й северогерманские корпуса и прусская гвардия; под командованием великого герцога Мекленбургского — 13-й корпус и вюртембергская дивизия. 13-й корпус сформирован из вышеупомянутой 17-й дивизии и одной дивизии ландвера. Из этих войск, составляющих всего двадцать дивизий, четыре дивизии были направлены для выполнения отдельных задач. Во-первых, фон дер Танн с двумя баварскими дивизиями и 22-й северогерманской дивизией (11-го корпуса) был направлен на юг и запад, чтобы со своими баварцами удерживать Орлеан и линию Луары; в то же время 22-я дивизия (генерала Виттиха) заняла последовательно Шатоден и Шартр. Во-вторых, 17-я дивизия была направлена к северо-востоку от Парижа; она заняла Лаон, Суассон, Бове, Сен-Кантен и т. д., между тем как другие войска, — очевидно, летучие отряды, состоящие преимущественно из кавалерии, — продвинулись почти до ворот Руана. Если мы будем считать, что по количеству они равны еще одной дивизии, то окажется, что из армии, находящейся под Парижем, выделено в общем пять дивизий для прочесывания местности, для сбора скота и провианта, для того, чтобы предотвратить образование вооруженных отрядов и удерживать на расстоянии какие-либо новые части войск, которые могло выставить правительство, находящееся в Type[87]. Таким образом, для действительного обложения остается пятнадцать дивизий пехоты, или семь с половиной армейских корпусов.
Кроме 13-го корпуса, великий герцог Мекленбургский командует всеми отдельно действующими войсками в Шампани и других оккупированных областях к западу от Лотарингии, гарнизонами Седана, Реймса, Эперне, Шалона, Витри и войсками, осаждающими Верден. Эти последние состоят из ландвера, главным образом, из 8-й дивизии ландвера. Гарнизоны в Эльзасе и Лотарингии, состоящие почти целиком из ландвера, находятся под командованием соответствующих военных губернаторов этих провинций. Кроме того, имеются войска, эшелонированные по линиям железнодорожных путей и больших дорог, и их единственной обязанностью является содержать эти дороги в порядке и пригодности для военных перевозок; эти войска, сформированные из отрядов различных линейных корпусов и по численности равные, по крайней мере дивизии, находятся под командованием «Etappen-Commandant» [этапного коменданта. Ред.].
Баденская дивизия и еще одна дивизия ландвера были объединены в 14-й корпус, который теперь, под командованием генерала фон Вердера, движется на Безансон, в то время как генерал Шмелинг с 4-й резервной дивизией только что успешно закончил осаду Селесты и теперь принимается за Нё-Бризак. Здесь мы впервые встречаем упоминание о «резервной дивизии», которая на прусском военном языке представляет собой нечто существенно отличное от дивизии ландвера. В самом деле, до сих пор мы насчитали шесть из девяти дивизий ландвера и вполне можем предположить, что остальные три дивизии используются в качестве гарнизонов в Эльзасе, Лотарингии и части рейнских крепостей. Употребление термина «резервная дивизия» доказывает, что четвертые батальоны линейных полков постепенно прибывают теперь на французскую территорию. Их будет насчитываться по девяти, а в некоторых случаях по десяти на каждый армейский корпус; они были сформированы в резервные дивизии по числу армейских корпусов и, по всей вероятности, эти дивизии обозначены теми же самыми номерами, что и армейские корпуса, к которым они принадлежат. Таким образом, 4-я резервная дивизия сформирована из четвертых батальонов 4-го армейского корпуса, комплектовавшегося в прусской Саксонии. Эта дивизия составляет часть нового 15-го армейского корпуса. Что представляет собой его другая дивизия, мы не знаем, — вероятно, это одна из тех трех, с которыми генерал Лёвенфельд только что выступил из Силезии в Страсбург; тогда остальные две образуют 16-й корпус. Это составило бы четыре из тринадцати резервных дивизий, остальные девять дивизий, которые можно еще использовать, находятся, вероятно, в Северной Германии.
Что же касается численности этих войск, то северогерманские батальоны под Парижем, несомненно, вновь были доведены в среднем до 750 человек; баварцы, судя по сообщениям, численно слабее. Кавалерия едва ли насчитывает в среднем больше 100 сабель на эскадрон вместо 150; а в общем армейский корпус под Парижем насчитывает в среднем 25000 человек, так что во всей армии, которая фактически там находится, имеется около 190000 солдат. Батальоны под Мецем, вероятно, численно слабее ввиду большего количества больных, в среднем в них едва ли насчитывается по 700 человек. Численность батальонов ландвера едва ли доходит до 500 человек.
За последнее время польская печать стала претендовать на то, что поляки в весьма значительной мере разделяют славу прусского оружия. Истина заключается в следующем: общая численность говорящего по-польски населения Пруссии составляет около двух миллионов, или одну пятнадцатую часть всего населения Северной Германии; сюда мы включаем и «поляков-сплавщиков» из Верхней Силезии и мазуров из Восточной Пруссии[88], которые были бы очень удивлены, услышав, что их называют поляками. 1-й, 2-й, 5-й и 6-й корпуса имеют примесь польских солдат, но польский элемент действительно преобладает только в одной дивизии 5-го корпуса, и, быть может, в одной из бригад 6-го корпуса. Политика прусского правительства заключалась в том, чтобы как можно больше рассеивать польский элемент в армии по многим корпусам. Таким образом, поляки Западной Пруссии разделены между 1-ми 2-м корпусами, а поляки из Познани — между 2-м и 5-м, причем во всех случаях были приняты меры, чтобы большинство солдат в каждом корпусе составляли немцы.
Осада Вердена теперь энергично подвигается вперед. Город и цитадель укреплены не очень сильно, но имеют глубокие рвы, наполненные водой. 11 и 12 октября гарнизон был выбит из деревень, окружающих крепость, и обложение было завершено; 13-го началась бомбардировка из сорока восьми пушек и мортир (французских, захваченных в Седане), расположенных на расстоянии 700—1300 ярдов от укреплений. 14-го из Седана прибыло несколько старых французских 24-фунтовых орудий, а на следующий день — несколько новых прусских нарезных 24-фунтовых орудий, при помощи которых был взят Туль. 18-го они уже были полностью введены в действие. Город, по-видимому, сильно пострадал, так как он очень тесно застроен.
ПАДЕНИЕ МЕЦА
Нынешняя война — это война капитуляций, каждой из которых как будто суждено по своим размерам превзойти предшествующие. Сначала 84000 человек сложили оружие в Седане, событие, равного или даже сколько-либо подобного которому не наблюдалось ни в одной из прежних войн, даже в войнах Австрии. Теперь происходит сдача 170000 человек вместе с крепостью Мецем, превосходящая Седан настолько же, насколько Седан превзошел все предыдущие капитуляции. Будет ли Мец в свою очередь превзойден Парижем? Если война будет продолжаться, то в этом можно почти не сомневаться.
Три основные ошибки, которые привели Наполеона от 2 августа к 2 сентября, от Саарбрюккена к Седану, и которые по существу лишили Францию всех ее армий, заключались, во-первых, в том, что наступление неприятеля французы встретили на такой позиции, которая позволила одержавшим победу немцам вклиниться между разбросанными корпусами французской армии и, таким образом, разделить ее на две отдельные части, причем ни одна из них не могла ни соединиться с другой, ни даже действовать согласованно с ней; во-вторых, в задержке армии Базена в Меце, вследствие чего она была там прочно заперта, и в-третьих, в том, что движение на выручку Базена было предпринято с такими силами и по такому пути, которые прямо побуждали неприятеля взять в плен всю эту двигавшуюся на помощь армию. Последствия первой ошибки ясно обнаружились в продолжение всей кампании; последствия третьей окончательно сказались в Седане; последствия второй мы только что наблюдали в Меце. Весь состав «Рейнской армии», которой Наполеон сулил перспективу трудной кампании в стране, где много крепостей, находится теперь именно в этих крепостях или на пути к ним, но уже в качестве военнопленных, а Франция не только по существу, но и в полном смысле слова лишена почти всех своих регулярных войск.
Сами по себе, — по-видимому, огромные — потери в людском составе и в сданных вместе с Мецем материальной части и имуществе являются довольно тяжелым ударом. Но этот удар еще не самый тяжелый. Для Франции хуже всего то, что вместе с этими людьми, материальной частью и имуществом она лишилась той военной организации, в которой она нуждается больше, чем в чем-либо другом. Солдаты имеются в большом количестве, даже обученных людей в возрасте от 25 до 35 лет должно быть не менее 300000. Материальная часть и имущество могут быть восполнены из складов и с заводов внутри страны и путем закупок за границей. При данных обстоятельствах можно использовать любое заряжающееся с казенной части годное к употреблению оружие, независимо ни от его конструкции, ни от того, подходят ли боевые припасы одного образца к оружию других образцов. Правительство, пользуясь должным образом телеграфом и пароходами и охотно принимая все, что может оказаться полезным, могло бы в настоящее время иметь в своем распоряжении больше оружия и патронов, чем можно было бы использовать. Даже полевую артиллерию можно было бы достать за это время. Но более всего необходима прочная организация, посредством которой из всех этих вооруженных людей можно создать армию. Эту организацию олицетворяют офицеры и унтер-офицеры регулярной армии и, после их сдачи, возможность ее использовать окончательно исчезнет. Число выбывших из строя вследствие потерь в бою и капитуляций французских офицеров в настоящее время не может быть менее 10000—12000 человек, тогда как потери в унтер-офицерах приблизительно в три раза больше. После того как национальная оборона сразу лишилась такого количества организующих сил, становится чрезвычайно трудно превращать массы людей в роты и батальоны солдат. Кто видел народные ополчения на учебном плацу или в бою, — будь то баденские Freischaaren, янки-добровольцы, сражавшиеся на Булл-Ране, французские мобили или британские волонтеры[89], — тот сразу поймет, что главная причина беспомощности и неустойчивости этих войск состоит в том, что офицеры не знают своих обязанностей; а кто в данном случае может во Франции научить их своим обязанностям? Небольшого числа старых офицеров, состоящих на половинном жалованьи в запасе или признанных негодными к службе по состоянию здоровья, недостаточно для этой цели; они не могут быть использованы во всех случаях; обучение ведь должно быть не только теоретическим, но и практическим; оно должно осуществляться не только словом, но также делом и примером. Молодые офицеры или унтер-офицеры, только что получившие повышение, при небольшом числе их в батальоне, могут
