образом, везде силы, по-видимому, почти уравновешены. Теперь идет состязание в том, кто получит больше подкреплений, но в этом состязании Франция имеет гораздо больше шансов, чем три месяца тому назад. Если бы можно было с уверенностью сказать, что Париж продержится до конца февраля, мы могли бы, пожалуй, допустить, что Франция победит в этом состязании.
Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1829, 23 декабря 1870 г.
ПОЛОЖЕНИЕ НЕМЦЕВ ВО ФРАНЦИИ
В Германии начинает сказываться истощение сил в ходе этой войны. Численность первоначальной армии вторжения, включая все линейные войска Севера и Юга, достигала приблизительно 640000 человек. За два месяца войны эта армия настолько уменьшилась, что пришлось отправить на фронт первую партию солдат из учебно-запасных батальонов и эскадронов, составлявшую около одной трети первоначального количества. Они прибыли в конце сентября и начале октября, и хотя их численность доходила, вероятно, до 200000 человек, однако. полевые батальоны далеко не были укомплектованы до их первоначального состава в 1000 человек каждый. Батальоны под Парижем насчитывали от 700 до 800 человек, а батальоны под Мецем были еще малочисленное. Вскоре болезни и бои произвели дальнейшее опустошение, и, когда принц Фридрих-Карл дошел до Луары, его три корпуса насчитывали меньше половины своего нормального состава, то есть в среднем по 450 человек на батальон. Бои, происходившие в этом месяце, а также суровая и изменчивая погода должны были тяжело отразиться как на войсках под Парижем, так и на армиях, прикрывающих обложение; поэтому теперь батальоны несомненно насчитывают в среднем меньше чем по 400 человек. В начале января, после трех месяцев обучения, будут готовы к отправке на фронт новобранцы призыва 1870 года. Их численность составит приблизительно 110000 человек и на батальон придется несколько меньше 300 человек. Мы теперь узнаем, что часть их уже прошла Нанси и что новые пополнения прибывают ежедневно; таким образом, вскоре батальоны могут снова быть доведены приблизительно до 650 человек. Если, как это представляется вероятным по многим признакам, остаток не прошедших ранее обучения более молодых возрастов (эрзац-резерва), которых можно использовать, действительно обучался вместе с новобранцами очередного призыва, то пополнение увеличилось бы еще на 100 человек на батальон, что дало бы в целом 750 человек на батальон. Это равнялось бы приблизительно трем четвертям первоначальной численности и составило бы армию в 480000 бойцов из миллиона людей, которые были отправлены из Германии на фронт. Таким образом, больше половины людей, покинувших Германию в составе линейных полков или вступивших в них впоследствии, было убито или превращено в инвалидов меньше чем за четыре месяца. Если это кому-нибудь покажется невероятным, пусть он сравнит потери в прежних кампаниях, например 1813 и 1814 гг., и пусть он примет во внимание, что непрерывные продолжительные и быстрые марши пруссаков во время этой войны должны были крайне тяжело отразиться на их войсках.
До сих пор мы касались только линейных войск. Кроме них, во Францию был отправлен почти весь ландвер. Вначале в гвардейских батальонах ландвера было по 800 человек, а в других — по 500; но численность всех их была постепенно доведена до 1000 человек. Включая кавалерию и артиллерию, это в сумме составит 240000 человек. Значительно большая часть их уже некоторое время находится во Франции, обеспечивая коммуникации, блокируй крепости и т. п. И даже для этой цели их численность оказалась недостаточной, так как в данный момент формируются еще четыре дивизии ландвера (вероятно, путем образования третьего батальона для каждого полка ландвера), которые насчитывают, по крайней мере, пятьдесят батальонов, или еще 50000 человек, Все они должны быть отправлены теперь во Францию; те, которые все еще оставались в Германии для охраны французских пленных, должны быть заменены на этой службе вновь сформированными «гарнизонными батальонами». Мы не можем сказать определенно, каков будет состав последних, до получения полного текста приказа об их формировании, а пока его содержание известно только по краткому телеграфному сообщению. Но если, как мы знаем, указанные четыре новые дивизии ландвера не могут быть созданы без призыва людей сорока лет и даже старше, то какие же обученные солдаты останутся для гарнизонных батальонов, кроме людей и возрасте от сорока до пятидесяти лет? Нет никакого сомнения, что эта мера полностью исчерпывает в Германии резервы обученных людей и, кроме того, призыв новобранцев за целый год.
На долю ландвера во Франции пришлось гораздо меньше маршей, стоянок бивуаком и боевых действий, чем на долю линейных войск. У него большей частью были приличные квартиры, достаточное питание и не очень тяжелая служба; поэтому можно считать, что общее число его потерь умершими и выбывшими из строя по инвалидности составляет приблизительно 40000 человек. Включая новые, формирующиеся в настоящее время батальоны, остается 250000 человек; но совершенно неизвестно, как скоро всех их можно будет — да и можно ли будет когда-либо — высвободить для несения службы за границей. Можно сказать, что в ближайшие два месяца численность боевого состава войск ландвера во Франции составит самое большее 200000 человек.
Таким образом, в линейных войсках и в ландвере, вместе взятых, во второй половине января во Франции будет под ружьем приблизительно от 650000 до 680000 немцев, из которых от 150000 до 200000 находятся сейчас в пути или готовятся к отправке. Но эти войска будут намного отличаться от тех, которые до сих пор там используются. Добрая половина линейных батальонов будет состоять из неопытных молодых солдат двадцати или двадцати одного года — такого возраста, в котором трудности зимней кампании особенно тяжело отражаются на состоянии здоровья. Эти люди скоро переполнят госпитали, а батальоны снова начнут таять. Вместе с тем, ландвер будет все более состоять из людей старше 32 лет, почти без исключения женатых и отцов семейств, то есть из людей в таком возрасте, когда жизнь в лагерях на открытом воздухе в холодную или сырую погоду почти наверняка вызовет вскоре повальный ревматизм. И не может быть никакого сомнения в том, что большей части ландвера придется теперь гораздо чаще совершать походы и вести бои, чем до сих пор, вследствие увеличения территории, которую он должен держать под своим надзором. Состав линейных войск становится значительно моложе, состав ландвера значительно старше, чем прежде; у отправляемых в линейные войска новобранцев едва хватило времени, чтобы пройти военное обучение и усвоить правила дисциплины; у новых же пополнений ландвера было вполне достаточно времени, чтобы забыть и то и другое. Таким образом, в германскую армию включаются такие элементы, которые в гораздо большей степени, чем это было раньше, приближают ее по характеру к действующим против нее французским новобранцам; однако немцы имеют то преимущество, что эти элементы вливаются в сильные и стойкие кадры старой армии.
Какие же людские резервы, кроме этих, остаются у Пруссии? Новобранцы, которым в 1871 г. исполняется двадцать лет, и эрзац-резерв старшего возраста, причем в последнем все необучены, почти все женаты и находятся в таком возрасте, когда у людей мало склонности или способностей начинать солдатскую службу. Призыв в армию этих людей, которые на основании многолетнего опыта привыкли считать, что их отношение к армии является чисто номинальным, был бы чрезвычайно непопулярен. Еще менее популярной мерой был бы призыв тех физически годных мужчин, которым удалось по тем или иным причинам совершенно освободиться от воинской повинности. В чисто оборонительной войне все они выступили бы без малейших колебаний; но в завоевательной войне и в тот момент, когда успех этой завоевательной политики становится сомнительным, этого нельзя от них ожидать. Вести завоевательную войну с переменным успехом армией, которая состоит главным образом из женатых людей, в конечном счете невозможно; в такой войне одно или два больших поражения должны деморализовать эти войска. Чем больше, — в силу того, что война затягивается, — прусская армия становится действительно «вооруженным народом», тем меньше она становится способной на завоевания. Пусть немецкие филистеры неистово кричат об Эльзасе и Лотарингии, тем не менее несомненно, что Германия не может ради завоевания этих областей пойти на такие же лишения, такое же расстройство общественной жизни и такое же свертывание национального производства страны, какие Франция готова перенести ради собственной обороны. Тот же самый немецкий филистер, как только он наденет мундир и будет отправлен на фронт, вероятно, скоро вновь утратит весь свой пыл где-либо на поле боя во Франции или в сильный мороз на бивуаке. И, таким образом, может быть, для обеих наций будет, в конце концов, к лучшему, если они на самом деле встретятся лицом к лицу с оружием в руках.
Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1830, 24 декабря 1870 г.
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. — XXXIII
С рождества началась действительная осада Парижа. До этого времени производилось лишь обложение этой гигантской крепости. Правда, были построены батареи для тяжелых осадных орудий и собран осадный парк, но на позицию не было поставлено ни одного орудия, не было проделано ни одной амбразуры, не было произведено ни одного выстрела. Все эти приготовления делались с южной и юго-западной стороны. С других сторон были также сооружены брустверы, но они, очевидно, предназначались лишь для оборонительных целей, для отражения вылазок и прикрытия пехоты и полевой артиллерии осаждающих, Эти укрепления были расположены, разумеется, на большем расстоянии от парижских фортов, чем то, на котором должны были бы находиться батареи при правильной осаде; между ними и фортами проходила широкая полоса никем не занятого пространства, которым можно было пользоваться для вылазок. Когда большая вылазка Трошю 30 ноября была отбита, в его руках все еще оставалась некоторая часть этого пространства с восточной стороны Парижа, в частности отдельное плато Аврон, перед фортом Рони. Трошю начал укреплять это плато; с какого числа — мы точно не знаем, но 17 декабря мы встречаем упоминание о том, что как Монт-Аврон, так и высоты Варенн (в излучине Марны) были уже укреплены и на них были установлены тяжелые орудия.
Не считая нескольких передовых редутов с южной стороны близ Витри и Вильжюифа, которые, по-видимому, не имеют большого значения, мы имеем здесь первую предпринятую в крупном масштабе попытку обороняющихся расширить свои позиции с помощью контрапрошей. Здесь мы должны, естественно, прибегнуть к сравнению с Севастополем. Спустя более четырех месяцев после начала
