ограниченной определенными рамками обязанности отдаваться посторонним мужчинам; что поэтому происхождение могло первоначально считаться только по женской линии — от матери к матери; что это исключительное значение женской линии долго сохранялось еще и в период единобрачия, когда отцовство сделалось достоверным, или во всяком случае стало признаваться; что, наконец, это первоначальное положение матерей как единственных достоверных родителей своих детей обеспечивало им, а вместе с тем и женщинам вообще, такое высокое общественное положение, какого они с тех пор уже никогда не занимали. Бахофен, правда, не сформулировал этих положений с такой ясностью, — этому помешало его мистическое мировоззрение. Но он их доказал, и это в 1861 г. означало целую революцию.
Толстый том Бахофена был написан по-немецки, то есть на языке нации, которая в то время менее всего интересовалась предысторией современной семьи. Поэтому книга осталась неизвестной. Ближайший преемник Бахофена на том же поприще, выступивший в 1865 г., даже не слыхал о нем.
Этим преемником был Дж. Ф. Мак-Леннан, прямая противоположность своему предшественнику. Вместо гениального мистика тут перед нами сухой юрист; вместо буйной поэтической фантазии — тщательно взвешенные построения выступающего в суде адвоката. Мак-Леннан находит у многих диких, варварских и даже цивилизованных народов древнего и нового времени такую форму заключения брака, при которой жених, один или со своими друзьями, должен как бы насильственно похитить невесту у ее родных. Этот обычай является, по-видимому, пережитком более раннего обычая, когда мужчины одного племени действительно насильно похищали себе жен на стороне, у других племен. Как же возник этот «брак-похищение»? Пока мужчины могли находить достаточно жен в своем собственном племени, для такого брака не было никакого повода. Но столь же часто мы находим, что у неразвитых народов существуют известные группы (в 1865 г. их еще часто отождествляли с самими племенами), внутри которых брак запрещен, так что мужчины вынуждены брать себе жен, а женщины мужей — вне этой группы; между тем у других существует обычай, требующий, чтобы мужчины, принадлежащие к определенной группе, брали себе жен только внутри своей собственной группы. Мак-Леннан называет первые группы экзогамными, вторые — эндогамными и тут же, без дальнейших околичностей, конструирует резкую противоположность между экзогамными и эндогамными «племенами». И хотя его же собственное исследование экзогамии прямо-таки носом наталкивает его на тот факт, что эта противоположность во многих случаях, если не в большинстве или даже во всех, существует лишь в его воображении, он все же кладет ее в основу всей своей теории. Экзогамные племена могут, согласно этому, брать для себя жен только из других племен, а это при свойственном периоду дикости непрерывном состоянии войны между племенами можно сделать лишь путем похищения.
Мак-Леннан спрашивает далее: откуда произошел этот обычай экзогамии? Представления о кровном родстве и кровосмешении не имеют к этому никакого отношения: это — явления, которые развиваются лишь значительно позже. Другое дело — широко распространенный среди дикарей обычай убивать детей женского пола тотчас же после рождения. Благодаря этому в каждом отдельном племени возникает избыток мужчин, ближайшим следствием которого неизбежно должно было явиться совместное обладание несколькими мужчинами одной женой — многомужество. Отсюда, по его мнению, следует, что известно было, кто мать ребенка, но не известно, кто его отец, и поэтому счет родства велся лишь по женской линии, а не по мужской. Это было материнское право. Вторым же следствием недостатка женщин внутри племени, — недостатка, ослабляемого, но не устраняемого многомужеством, — именно и был систематический насильственный увод женщин чужих племен.
«Так как экзогамия и многомужество возникают вследствие одной и той же причины, — численного неравенства обоих полов, — то мы должны признать, что у всех экзогамных рас первоначально существовало многомужество… И поэтому мы должны считать бесспорным, что среди экзогамных рас первой системой родства была та, которая знала кровные узы лишь с материнской стороны» (Мак-Леннан. «Очерки по древней истории», 1886. «Первобытный брак», стр. 124)[218].
Заслуга Мак-Леннана состоит в том, что он указал на повсеместное распространение и большое значение того, что он называет экзогамией. Он вовсе не открыл факт существования экзогамных групп и во всяком случае не понял его. Не говоря уже о более ранних отдельных указаниях многих наблюдателей, — они-то и были источниками Мак-Леннана, — Лейтам («Описательная этнология», 1859) точно и верно описал этот институт у индийских магаров[219] и высказал мнение, что он общераспространен и встречается во всех частях света, — это место цитирует сам Мак-Леннан. Да и наш Морган еще в 1847 г. в своих письмах об ирокезах (опубликованных в «American Review») и в 1851 г. в работе «Лига ирокезов»[220] доказал наличие подобного института у этой группы племен и дал правильное описание его, между тем как адвокатский ум Мак-Леннана, как мы увидим, внес здесь гораздо больше путаницы, чем мистическая фантазия Бахофена в области материнского права. Дальнейшая заслуга Мак-Леннана состоит в том, что он признал порядок происхождения по материнскому праву первоначальным, хотя в этом отношении, как он и сам позднее признал, Бахофен опередил его. Но и тут у него имеются неясности; он постоянно говорит о «родстве только по женской линии» (kinship through females only), все время применяя это выражение, правильное для более ранней ступени, также и к позднейшим ступеням развития, когда происхождение и право наследования, правда, считаются еще исключительно по женской линии, но родство признается и определяется также и с мужской стороны. Это — ограниченность юриста, который, создав себе твердый правовой термин, продолжает применять его в неизменном виде и к таким условиям, в которых он уже успел стать неприменимым.
Однако при всей своей основательности теория Мак-Леннана и самому ее автору представлялась, по-видимому, недостаточно прочно обоснованной. По крайней мере он сам обращает внимание на
«тот примечательный факт, что наиболее отчетливо выраженная форма» (мнимого) «похищения женщин распространена как раз у тех народов, у которых мужское родство» (то есть происхождение по мужской линии) «господствует» (стр. 140).
И далее:
«Странно, что детоубийство, насколько нам известно, никогда не практикуется систематически там, где существуют рядом экзогамия и древнейшая форма родства» (стр. 146).
Оба эти факта находятся в явном противоречии с его способом объяснения, и он может противопоставить им лишь новые, еще более запутанные гипотезы.
Тем не менее его теория получила в Англии горячее одобрение и широкий отклик; Мак-Леннана все считали здесь основоположником истории семьи и первым авторитетом в этой области. Его противопоставление экзогамных «племен» эндогамным, несмотря на то, что были установлены отдельные исключения и видоизменения, оставалось все же общепризнанной основой господствовавших воззрений и превратилось в шоры, делавшие невозможным всякое не предвзятое рассмотрение исследуемой области, а тем самым и всякий решительный шаг вперед. В противовес распространенной в Англии переоценке заслуг Мак-Леннана, а по английскому примеру и в других странах, следует подчеркнуть, что своим противопоставлением экзогамных и эндогамных «племен», являющимся чистым недоразумением, он причинил больше вреда, чем принес пользы своими исследованиями.
Между тем вскоре начало обнаруживаться все больше и больше фактов, не умещавшихся в изящных рамках его теории. Мак-Леннан знал лишь три формы брака: многоженство, многомужество и единобрачие. Но уж раз на этот пункт было направлено внимание, стали находить все больше и больше доказательств, что у неразвитых народов существовали такие формы брака, когда несколько мужчин обладали сообща несколькими женщинами; и Леббок («Происхождение цивилизации», 1870[221]) признал этот групповой брак (Communal marriage) историческим фактом.
Вслед за тем, в 1871 г., выступил Морган с новым и во многих отношениях решающим материалом. Он убедился, что действующая у ирокезов своеобразная система родства была свойственна всем коренным жителям Соединенных Штатов и, следовательно, распространена на целом континенте, хотя она прямо противоречит степеням родства, фактически вытекающим из принятой там системы брака. Он побудил американское федеральное правительство собрать, на основе им самим составленных вопросника и таблиц, сведения о системах родства у прочих народов и из ответов увидел: 1) что принятая у индейцев Америки система родства существует также у многочисленных племен в Азии, а в несколько видоизмененной форме — в Африке и в Австралии; 2) что система эта получает свое полное объяснение в той форме группового брака, которая находится как раз в стадии отмирания на Гавайских и других австралийских островах и 3) что наряду с этой формой брака на тех же островах существует, однако, и такая система родства, которая может быть объяснена только еще более древней, ныне вымершей формой группового брака. Собранные сведения вместе со своими выводами из них он опубликовал в своей работе «Системы родства и свойства», 1871[222], и тем самым перенес спор в несравненно более обширную область. Исходя из систем родства, он восстановил соответствующие им формы семьи и, таким образом, открыл новый путь для исследования и возможность глубже заглянуть в предысторию человечества. Восторжествуй этот метод, и изящные построения Мак-Леннана разлетелись бы в прах.
Мак-Леннан встал на защиту своей теории в новом издании «Первобытного брака» («Очерки по древней истории», 1876). В то время как сам он конструирует историю семьи в высшей степени искусственно, опираясь на одни лишь гипотезы, от Леббока и Моргана он требует не просто доказательств для каждого их утверждения, но доказательств неопровержимых, таких, какие только и допускаются в шотландском суде. И так поступает тот самый человек, который на основании наличия тесной связи между братом матери и сыном сестры у германцев (Тацит, «Германия», гл. 20), на основании рассказа Цезаря о том, что у бриттов каждые десять или двенадцать мужчин имеют общих жен, и всех других рассказов древних писателей об общности жен у варваров, не колеблясь, делает вывод, что у всех этих народов господствовало многомужество! Кажется, что слушаешь прокурора, который готов позволить себе любую вольность при предъявлении обвинения, а от защитника требует самого строгого, имеющего юридическую силу доказательства для каждого слова.
Групповой брак — чистейшая выдумка, утверждает он, оказываясь тем самым далеко позади Бахофена. Система родства у Моргана — по его мнению — простые правила общественной вежливости, и это доказывается тем фактом, что и к чужим — к белым — индейцы обращаются со словом: брат или отец. Это все равно, как если бы вздумали утверждать, что обозначения отец, мать, брат, сестра — просто ничего не значащие формы обращения, потому что католических духовных лиц и настоятельниц также называют отцами и матерями, а монахи и монахини
