второй день — по цене в 35 франков, а на третий он продал их по десяти франков! Участок земли, купленный за шесть тысяч франков два года тому назад, невозможно продать даже за треть этой суммы.
И как раз в момент этой всеобщей паники правительство требует сначала внесения авансом двух третей прямых налогов, затем принудительный заем на сумму от 50 до 60 миллионов — меры, которые вызывают ужас среди налогоплательщиков, и без того недовольных постоянно возрастающим бюджетом!
При таком положении вещей наши почтенные буржуа не могли не убедиться в том, что в результате своего преклонения перед монархией они должны были целиком и полностью разделить все неприятности, вызванные положением во Франции, не получив при этом ни одного из завоеванных там преимуществ. Вот в чем действительная причина пробудившегося в них республиканизма.
Между тем рабочие отнюдь не остаются спокойными. В Генте в течение нескольких дней происходили волнения; в Брюсселе третьего дня состоялись многочисленные собрания рабочих, завершившиеся подачей петиции королю, и Леопольд снизошел до того, что лично принял ее из мозолистых рук, протянувших ее. Не замедлят последовать и более серьезные демонстрации. Каждый день лишаются работы многочисленные группы рабочих. Стоит только промышленному кризису продлиться еще некоторое время, стоит только сознанию рабочего класса накалиться немного больше, и бельгийская буржуазия, так же как и парижская, заключит с республикой свой «брак по расчету».
Написано Ф. Энгельсом 18 марта 1848 г.
Впервые опубликовано ИМЭЛС на языке оригинала в 1932 г.
Печатается по рукописи
Перевод с французского
На русском языке публикуется впервые
Ф. ЭНГЕЛЬС
ИСТОРИЯ АНГЛИЙСКИХ ХЛЕБНЫХ ЗАКОНОВ[255]
До середины прошлого столетия Англия почти ежегодно экспортировала зерно и очень редко испытывала потребность в ввозе этого продукта питания из-за границы. Между тем с тех пор произошли крупные перемены. С одной стороны, низкие цены на зерно, что было неизбежно при данных условиях, с другой, высокие цены на мясо способствовали превращению многих пашен в пастбища, в то время как изобретение машин, имевших важное значение, дало именно в этот период толчок для небывалого еще развития промышленности, а вместе с ним и небывалого роста народонаселения. И вот Англия была вынуждена сначала отказаться от вывоза своего хлеба, а потом даже прибегнуть к ввозу хлеба из-за границы. Двадцатипятилетняя война с Францией во время революции, затруднившая ввоз, заставила Англию более или менее ограничиться продуктами собственной земли. Препятствия, которые война создавала для ввоза, оказывали такое же действие, как покровительственные пошлины. Цены на зерно повысились, земельная рента также увеличилась в большинстве случаев вдвое, а в отдельных случаях даже в пять раз по сравнению с прежним размером. Вследствие этого большая часть земель, недавно превращенных в пастбища, снова была отведена под зерновые культуры. Английских землевладельцев, которые, кстати сказать, состоят из нескольких сотен лордов и около 60000 баронетов и сквайров недворянского происхождения, такое повышение их доходов побудило вести расточительный образ жизни и соперничать в роскоши, для чего даже их повысившейся ренты очень скоро перестало хватать. В короткое время их имения оказались обремененными тяжелыми долгами. Когда мир 1814 г. устранил препятствия для ввоза, — цены на хлеб упали, и арендаторы из-за высокой арендной, платы не могли больше покрыть издержки производства своего хлеба; лишь два выхода были тогда возможны: либо снижение землевладельцами арендной платы за землю, либо введение настоящих покровительственных пошлин взамен того, что фактически играло их роль. Землевладельцы, которые наряду с господством в палате лордов и в министерстве пользовались также (до билля о реформе) почти неограниченной властью в палате общин, избрали, разумеется, последнее и, опираясь на штыки, несмотря на яростное негодование буржуазии и руководимого тогда еще ею народа, провели в 1815 г. хлебные законы. Первый хлебный закон 1815 г. вообще запрещал ввоз хлеба до тех пор, пока цена на хлеб в Англии оставалась ниже 80 шиллингов за квартер. При этой и более высокой цене допускался свободный ввоз хлеба из-за границы. Однако этот закон не соответствовал интересам не только промышленного, но и земледельческого населения, и в 1822 г. был несколько видоизменен. Но это изменение не имело практического значения, так как в ближайшие годы цены все время оставались низкими и никогда не достигали такого уровня, при котором допускался ввоз хлеба из-за границы. Несмотря на все усовершенствования закона и на расследования, производившиеся многими парламентскими комиссиями, арендаторы не возмещали своих издержек производства, и тогда Хаскиссон и Каннинг изобрели, наконец, знаменитую Sliding-Scale{180}, которая была возведена в закон их преемниками по кабинету[256]. Согласно этой шкале, ввозная пошлина поднималась с падением цен на хлеб внутри страны и понижалась с их повышением. Таким путем предполагали обеспечить английскому арендатору столь высокую и постоянную цену на хлеб, чтобы он мог преспокойно выплачивать высокую арендную плату за землю. Однако и эта мера нисколько не помогла. Система становилась все более невыносимой, буржуазия, которой со времени билля о реформе принадлежало господствующее положение в нижней палате, все больше и больше настраивалась против хлебных законов, и сэр Роберт Пиль уже через год после образования его министерства был вынужден понизить размеры пошлин.
Тем временем оппозиция против, хлебных законов организовала свои силы. Промышленная буржуазия, которая из-за удорожания хлеба была вынуждена платить своим рабочим более высокую заработную плату, решилась употребить все усилия для того, чтобы любой ценой отменить эти ненавистные ей законы — последние следы прежнего господства аграрных интересов, господства, которое к тому же облегчало другим странам конкуренцию с английской промышленностью. К концу 1838 г. несколько крупных фабрикантов Манчестера основали Ассоциацию против хлебных законов; это общество вскоре распространило свое влияние как в окрестностях Манчестера, так и в других фабричных округах, оно стало называться Лигой против хлебных законов, организовывало подписки, основало журнал («Anti-Bread-Tax Circular»[257]), посылало платных ораторов в разные места и использовало все принятые в Англии средства агитации для достижения своей цели. Выступления Лиги против хлебных законов в первые годы ее существования, которые совпали с четырехлетним застоем в делах, отличались крайней резкостью. Когда же в начале 1842 г. застой в делах превратился в настоящий торговый кризис, который обрек рабочий класс страны на ужасающую нищету, Лига против хлебных законов стала положительно революционной. Ее девизом стало изречение Иеремии: «Умерщвленный мечом счастливее умерщвленного голодом»; ее печатный орган недвусмысленно призывал народ к мятежу и угрожал землевладельцам «пикой и факелом». Ее разъездные агитаторы объезжали страну вдоль и поперек, проповедуя языком, который ни в чем не уступал языку ее органа. Митинг следовал за митингом, одна за другой распространялись петиции для подачи в парламент, и когда парламент открыл свои заседания, одновременно в непосредственной близости от здания парламента собрался съезд представителей Лиги. Когда Пиль, несмотря на все это, отказался отменить хлебные законы, а только видоизменил их, этот съезд заявил:
«Народу нечего больше ждать от правительства; он должен надеяться только на самого себя; нужно сразу, без промедления приостановить колеса правительственной машины; время речей миновало, наступило время действовать; надо надеяться, что народ не захочет больше умирать с голоду ради утопающей в роскоши аристократии, и если ничего не поможет, то есть еще одно средство, с помощью которого можно принудить правительство к уступчивости: нужно» (так заявлял этот съезд крупных фабрикантов и муниципальных чиновников больших промышленных городов страны) «направить народ в земледельческие округа, которые и породили всякий пауперизм; но народ должен идти туда не как толпа смиренных «пауперов», а таким образом, будто ему предстоит «расположиться на постой у своего смертельного врага»».
Этим великим средством, с помощью которого фабриканты рассчитывали собрать в течение 24 часов на ипподроме Манчестера собрание в 500000 человек и вызвать восстание против хлебных законов, было закрытие их фабрик.
В июле наступило улучшение дел. Увеличилось количество заказов, и фабриканты стали замечать, что кризис близится к концу. Между тем народ все еще был возбужден и нищета царила повсеместно; если что-нибудь и должно было произойти, то действовать надо было немедленно. И вот один фабрикант в Стейлибридже в момент, когда ожидалось повышение заработной платы в связи с улучшением дел, внезапно понизил заработную плату своим рабочим и вынудил их этим прекратить работу, чтобы добиться сохранения заработной платы на прежнем уровне. Рабочие, которым таким образом был дан сигнал к восстанию, остановили все фабрики города и окрестностей, что им легко удалось, так как фабриканты (все — члены Лиги против хлебных законов) против своего обыкновения не чинили им никаких препятствий. Рабочие созывали собрания, на которых председательствовали сами фабриканты, пытавшиеся направить внимание рабочих на хлебные законы. 9 августа 1842 г., через 4 дня после начала восстания, рабочие двинулись в Манчестер, где они не встретили никакого сопротивления и остановили все фабрики. Единственный фабрикант, который оказал им противодействие, был консерватором и врагом Лиги. Восстание распространилось на все фабричные округа; городские власти (а от них, как известно, в подобных случаях в Англии зависит все), которые все были членами Лиги против хлебных законов, нигде не противодействовали восставшим. До сих пор все шло так, как того желали деятели Лиги. Однако в одном они просчитались. Народ, который они втянули в восстания, чтобы силой добиться отмены хлебных законов, меньше всего думал об этих законах. Он требовал заработной платы на уровне 1840 г. и принятия Народной хартии. Как только Лига заметила это, она повернула оружие против своих союзников. Все ее члены записались в специальные констебли, приняв присягу и образовав новую армию для подавления восстания — армию, находившуюся на службе у враждебного им правительства. Восстание народа, вспыхнувшее помимо его воли, так как он совсем не был к подобному восстанию подготовлен, потерпело вскоре поражение; хлебные законы по-прежнему сохранились, и как буржуазия, так и народ получили еще один урок. Лига против хлебных законов, чтобы наглядно доказать, что она не была разбита наголову в результате неудачного восстания, начала в 1843 г. новую грандиозную кампанию, обратившись к своим членам с призывом о сборе 50000 ф. ст.; в течение одного года она собрала эту сумму с избытком. Она заново начала свою агитацию, но вскоре оказалась вынужденной искать новую аудиторию. Она все время хвастала, что с 1843 г. ей нечего уже делать больше в фабричных округах, что она может перенести свою деятельность в земледельческие округа. Но именно в этом-то и была загвоздка. После восстаний 1842 г.
