изображений призывает к сопротивлению законным (!) постановлениям властей, предается военному суду.
Статья 10. Всякий, кто будет уличен в открытом или вооруженном сопротивлении мероприятиям законных властей или кто изменническим поведением приуготовляет опасность или ущерб войскам, подвергается по законам военного времени немедленному расстрелу.
Лавры кровавой собаки Виндишгреца не дают спать вновь укрепившемуся Гогенцоллерну!
Написано 12 мая 1849 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 297, 13 мая 1849 г.
Перевод с немецкого
ВОССТАНИЕ В БЕРГСКОМ ОКРУГЕ
Кёльн, 12 мая. Внимание всей Рейнской провинции приковано в этот момент к Эльберфельду, месту, где «знамя восстания» поднято сейчас более высоко, чем в любом другом рейнском городе. Роспуск палаты послужил сигналом к движению в столь мирном обычно Вуппертале. Самые глупые «нытики» и самые жалкие «ханжи» поняли, что реакция зашла слишком далеко в своих преступлениях, и, увлеченные энтузиазмом тех храбрых рабочих, в энергии которых мы никогда не сомневались, взялись за оружие и вступили в ряды баррикадных героев, решившихся на смертельную борьбу против монархии.
Сведения, получаемые нами с места боев, столь неточны, что невозможно отделить истину от лжи. Но все же представляется несомненным, что все население взялось за оружие, что улицы и дома забаррикадированы, что из соседних мест — из Золингена, Ремшейдта, Грефрата, из мест, расположенных в Эннепской долине, — словом, из всего Бергского округа спешно подходят вооруженные подкрепления. Повстанцы уже не ограничиваются занятием городов Эльберфельда и Бармена, а распространяют оборонительные действия и на важнейшие пункты в окрестностях.
Как уверяют, в план борющихся входит поспешить на помощь Дюссельдорфу, чтобы освободить этот город от прусских войск. Ландвер, который теперь впервые решительно сражается на стороне народа, играет в этих действиях главную роль. Снаряжения и денег у борющихся достаточно, так как многие очень богатые купцы охотно открыли свои кассы. Так, сообщают, что один только торговый дом передал эльберфельдскому Комитету безопасности 500 фридрихсдоров.
При таких условиях не приходится, естественно, удивляться, что наемные королевские войска готовятся к наступлению, чтобы и в Бергском округе учинить, по возможности, такую же жестокую расправу, как в Бреславле, Дрездене, Эрфурте и т. д. Будем надеяться, что на этот раз дело пойдет иначе.
Артиллерийский парк из Везеля будет направлен в Эльберфельд. Наступление назначено, по-видимому, на ближайший понедельник.
Мы не можем ручаться за эти известия. Но каковы бы ни были планы контрреволюции, Эльберфельду предстоит борьба, в которой он поистине может оказать важную услугу отечеству.
Написано 12 мая 1849 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 297, 13 мая 1849 г.
Перевод с немецкого
ПРОДАЖНАЯ НИЗОСТЬ «KOLNISCHE ZEITUNG»
Кёльн, 13 мая. Обращаем внимание наших читателей на последние номера «Kolnische Zeitung», в частности на ее сегодняшний номер (воскресенье, 13 мая).
Поистине, никогда еще «самая пошлая распущенность» не шла так тесно рука об руку с продажной низостью, как в последних передовых статьях и корреспонденциях нашей великолепной современницы.
Еще несколько дней тому назад мы видели, как на съезде рейнских муниципальных советов собственник «Kolnische Zeitung», г-н Йозеф Дюмон энергично высказался за принятые там решения. Сегодня мы видим, как тот же субъект, в лице своего холопа Брюггемана, в каждой строчке самым наглым образом выражает свою радость по поводу неудачи восстаний, явившихся результатом тех же решений рейнских муниципальных советов.
Но за это-то «Kolnische Zeitung» и имеет счастье быть октроированной рейнским городам в качестве единственной газеты — одновременно с осадным положением.
Поистине, этим городам октроируют одновременно кровь и — грязь!
Написано 13 мая 1849 г.
Напечатано во втором выпуске «Neue Rheinische Zeitung» № 297, 13 мая 1849 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
«KREUZ-ZEITUNG»
Кёльн, 15 мая. Прусская газетка висельников {«Neue Preusische Zeitung» («Kreuz-Zeitung»). Ред.} доставляет нам особое удовольствие, подбирая непатриотические выражения «Neue Rheinische Zeitung» по адресу «императорско-русского вассала в Ольмюце» и «прусского рыцарского клоповника». При подборе этих выражений газетка ограничилась корреспонденцией из Бреславля, сопроводив ее под конец следующим взрывом возмущения ханжески-фривольной «рыцарши креста».
«В сравнении с этим Чимборасо дерзости бледнеет объявление о бракосочетании прусского короля, помещенное во французском «Moniteur» в 1793 году: «Le jeune tyran de Prusse vient d’epouser une demoiselle de Mecklenbourg!» {«Молодой тиран Пруссии только что вступил в брак с девицей из дома Мекленбург!» Ред.}».
Для того, чтобы по возможности полнее охарактеризовать «Чимборасо дерзости» «Neue Rheinische Zeitung», просим газетку висельников любезно перепечатать и Premier-Cologne {передовую статью с пометкой Кёльн. Ред.} из № 294 нашей газеты — «Подвиги Гогенцоллернов». Говорят, г-жа фон Гогенцоллерн является усердной читательницей газетки висельников, и мы отнюдь не столь «односторонни», чтобы лишить достойную даму возможности ознакомиться для развлечения с некоторыми историческими экскурсами, имеющими отношение к династии ее супруга.
Написано 15 мая 1849 г.
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 299, 16 мая 1849 u.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
НОВЫЙ ПРУССКИЙ ПИНОК ФРАНКФУРТЦАМ
Кёльн, 15 мая. Не успел священный союз кнута октроировать Пруссии новейшую конституцию осадного положения, как сегодня нас обрадовали вторым документом, представляющим не меньший интерес. Безвольные депутаты франкфуртского Национального собрания, которые по своему радикальному благодушию, трусости и глупости так добросовестно помогали наемным предателям немецкого народа в течение целого года готовить победу контрреволюции, теперь пожинают то, что посеяли. Если бы возможно было некоторое просветление мозгов у наших депутатов, если бы в их душах могло зародиться не только возмущение, подогретое мартовским пивом, но хоть небольшая доля революционного возмущения и энергии, то это должно было бы произойти после нижеследующего «королевского указа» шарлоттенбургского вассального князя.
«Королевский указ
Мы, Фридрих-Вильгельм, милостью божией король Пруссии и пр. и пр., настоящим повелеваем по предложению нашего министерства нижеследующее:
1
Полномочия депутатов, избранных в германское Национальное собрание от Прусского государства на основании постановлений Союзного сейма от 30 марта и 7 апреля 1848 г., а также на основании нашего указа от 11-го истекшего месяца, утратили силу.
2
Нашему уполномоченному во Франкфурте-на-Майне надлежит сообщить депутатам наш настоящий указ к руководству, с предписанием воздержаться от какого бы то ни было участия в дальнейших заседаниях Собрания.
Дано в Шарлоттенбурге 14 мая 1849 г.
Фридрих- Вильгельм
Граф фон Бранденбург. Фон Ладенберг. Фон Мантёйфель. Фон дер Хейдт. Фон Рабе. Симонс»
Написано 15 мая 1849 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в экстренном приложении к «Neue Rheinische Zeitung» № 299, 16 мая 1849 г.
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
НОВАЯ ВОЕННО-ПОЛЕВАЯ ХАРТИЯ
I
Кёльн, 15 мая. Мы должны еще отметить последние проявления отеческого попечения потсдамского вассального князя по отношению к его «наследственным» подданным, приобретенным путем грабежа и торговли людьми. Мы имеем в виду недавно октроированную военно-полевую хартию, это единственно правдивое из всех гогенцоллернских обещаний, где прусское величие предстало, наконец, даже перед самыми тупыми и доверчивыми глупцами в своей полнейшей природной наготе, сбросив с себя последнюю лицемерную комедиантскую мишуру.
Разгон безобидных берлинских палат, которые должны были «пересмотреть» октроированную 5 декабря конституцию, был, как известно, только необходимой подготовкой для вступления русских на немецкую территорию. Но соединение потсдамских башкир с родственными им рыскающими повсюду казаками православного царя имело еще другую цель, кроме пресловутого тройственного нашествия на Венгрию, во время которого Пруссия, по своей трусливой и вероломной натуре, стояла, точно сыщик, у ворот с приказами об арестах, тогда как австрийские и русские палачи должны были заняться кровавой охотой внутри страны. Истинная цель этого гогенцоллернского союза заключалась в том, что вступление русских должно было придать потсдамскому герою необходимое мужество и помочь ему отомстить революции за вынужденное у него в марте прошлого года признание в трусости.
Нам незачем делать экскурсы в область истории, чтобы показать прирожденную трусость Гогенцоллернов, свойственную им во все времена, или даже обращаться к предкам этого благородного семейства, которые из-за кустов и диких зарослей подстерегали беззащитных путников и таким образом, как разбойники с большой дороги, закладывали фундамент «величия и блеска династии». Нам незачем напоминать о хвастливом походе Фридриха-Вильгельма II против Французской республики, когда великий Гогенцоллерн первым обратился в бегство и предал немецкие «имперские войска», чтобы вместе с Россией осуществить новое разграбление Польши; нам незачем также говорить о той жалкой роли, какую играл его преемник Фридрих-Вильгельм III в наполеоновских войнах, прежде чем он лживыми обещаниями погнал «свой народ» в бой. История с «мартовскими завоеваниями» была лишь продолжением старой «наследственной» трусости и вероломства. Согласительное собрание было первой уступкой из-за трусости, сделанной революции, — из-за трусости, которая сменила пресловутые хвастливые речи относительно «куска пергамента»; оно было разогнано, когда падение Вены вселило во вновь укрепившегося Гогенцоллерна необходимое для этого мужество. Октроированная конституция с палатами, «осуществляющими пересмотр», была вторым актом трусливого лицемерия, так как «неослабленная корона» в то время еще считала необходимыми некоторые либеральные уступки. Палата была распущена, когда заговор с русским царем и повелителем пришел к желанному завершению. Но только действительное вступление русских на немецкую территорию, надежная близость поддержки казаков дали Гогенцоллерну мужество выступить с последним планом: уничтожение последних лицемерных «конституционных гарантий» путем введения самой неограниченной, самой произвольной диктатуры сабли, путем приостановки действия старых, даже домартовских законов и судов, путем мщения «свинцом и порохом» революции за проявившуюся в мартовских уступках трусость Гогенцоллернов.
Таково историческое происхождение недавно октроированной военно-полевой конституции. Рассмотрим теперь ее содержание.
Согласно статьям 1 и 2, не только каждый комендант крепости может «на случай волнений» объявить свою крепость на осадном положении, но и каждый «командир корпуса» может объявить на осадном положении весь занимаемый армейским корпусом округ.
«На случай волнений», c’est-a-dire {то есть. Ред.}, если коменданту или генералу заблагорассудится заранее усмотреть «случай волнений». Или, может быть, гогенцоллернские министры, в стилистических упражнениях
