Нужно мыслить без страха.
Послушайте, мой дорогой:
Мы уберем Номаха,
А в тех, что попали за борт.
Нашей веревки и плахи
Ни один не боится черт.
Страна негодует на нас.
В стране еще дикие нравы.
Бредит имперской славой.
Еще не изжит вопрос,
Кто ляжет в борьбе из нас.
Честолюбивый росс
Отчизны своей не продаст.
Прет на его рожон.
То завтра придет с ножом.
Тот, кто крыло поймал,
Должен всю птицу съесть.
ЧЕКИСТОВ
Клянусь всеми чертями,
Что эта птица
Даст вам крылом по морде
И улетит из-под носа.
РАССВЕТОВ
Это не так просто.
ЗАМАРАШКИН
Для него будет,
Пожалуй, очень просто.
РАССВЕТОВ
Мы усилим надзор
И возьмем его,
Как мышь в мышеловку.
Получит свою веревку,
Когда хоть бандитов сто
Коммунистическим взглядом.
ЧЕКИСТОВ
Слушайте, товарищи!
Это превышение власти —
Мне нужно поймать преступника,
А вы разводите теорию.
РАССВЕТОВ
Как хотите, так и называйте.
Но,
Не шел о том,
«Литза-Хун!
Наблюдайте за золотом.
Больше приказов нет».
Чекистов быстро поворачивается, хлопает дверью и выходит в коридор.
В коридоре
ЧЕКИСТОВ
Тогда я поеду сам.
Киев
Хорошо обставленная квартира. На стене большой, во весь рост, портрет Петра Великого. Номах сидит на крыле кресла, задумавшись. Он, по-видимому, только что вернулся. Сидит в шляпе. В дверь кто-то барабанит пальцами. Номах, как бы пробуждаясь от дремоты, идет осторожно к двери, прислушивается и смотрит в замочную скважину.
НОМАХ
Кто стучит?
Отворите… Это я…
НОМАХ
Кто вы?
Это я… Барсук…
НОМАХ
(отворяя дверь)
Что это значит?
(входит и закрывает дверь)
Это значит – тревога.
НОМАХ
Кто-нибудь арестован?
Нет.
НОМАХ
В чем же дело?
Нужно быть наготове,
Немедленно нужно в побег.
За вами следят.
Вас ловят.
И не вас одного, а всех.
НОМАХ
Откуда ты узнал это?
Конечно, не высосал из пальцев.
Вы помните тот притон?
НОМАХ
Помню.
А помните одного китайца?
НОМАХ
Да…
Но неужели…
Это он.
Лишь только тогда вы скрылись,
Он последовал за вами.
Через несколько минут
Вышел и я.
Я видел, как вы сели в вагон,
Как он сел в соседний.
Потом осторожно, за золотой
Кондуктору,
Сел я сам.
Я здесь, как и вы,
Дней 10.
НОМАХ
Посмотрим, кто кого перехитрит?
Но это еще не все.
Я следил за ним, как лиса.
И вчера, когда вы выходили
Из дому,
И рылся в вашей квартире.
Потом он, свистя под нос,
Пошел на вокзал…
Я – тоже.
Что хочет он, черт желтокожий…
И вот… на вокзале…
Из-за спины…
На синем телеграфном бланке
Я прочел,
Еле сдерживаясь от мести,
Я прочел —
От чего у меня чуть не скочили штаны —
Он писал, что вы здесь,
И спрашивал об аресте.
НОМАХ
Да… Это немного пахнет…
По-моему, не немного, а очень много.
Нужно скорей в побег.
Всем нам одна дорога —
Пока доберемся к границе,
А там нас лови!
Грози!
НОМАХ
Я не привык торопиться,
Когда вижу опасность вблизи.
Но это…
НОМАХ
Безумно?
Пусть будет так.
Я —
Видишь ли, Барсук, —
Тогда бродит в моем уме
Изобретательность
До остервененья.
Я ведь не такой,
Каким представляют меня кухарки.
Он осознание, а не профессия.
В чувства:
В любовь, геройство и радость,
Но теперь я постиг, по крайней мере,
Я понял, что все это
Сплошная гадость.
Долго валялся я в горячке адской,
Насмешкой судьбы до печенок израненный.
Но… Знаешь ли…
Мудростью своей кабацкой
Все выжигает спирт с бараниной…
Теперь, когда судорога
Душу скрючила
И лицо как потухающий фонарь в тумане,
Я не строю себе никакого чучела.
Мне только осталось —
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Всем, кто мозгами бедней и меньше,
Кто под ветром судьбы не был нищ и наг,
Оставляю прославлять города и женщин,
А сам буду славить
Преступников и бродяг.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Банды! банды!
По всей стране,
Куда ни вглядись, куда ни пойди ты —
Видишь, как в пространстве,
На конях
И без коней,
Скачут и идут закостенелые бандиты.
Это все такие же
Разуверившиеся, как я…
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Веселым парнем,
До костей весь пропахший
Степной травой,
Я пришел в этот город с пустыми руками,
Но зато с полным сердцем
И не пустой головой.
Я верил… я горел…
Я шел с революцией,
Я думал, что братство не мечта и не сон,
Что все во единое море сольются,
Все сонмы народов,
И рас, и племен.
. . . . . . . . . .
Но к черту все это!
Я далек от жалоб.
Коль началось —
Так пускай начинается.
Лишь одного я теперь желаю,
Как бы покрепче…
Как бы покрепче
Одурачить китайца!..
Признаться, меня все это,
Кроме побега,
Плохо устраивает.
(Подходит к окну.)
Я хотел бы:
О! Что это? Боже мой!
Номах! Мы окружены!
На улице милиция.
НОМАХ
(подбегая к окну)
Как?
Уже?
О! Их всего четверо…
Мы пропали.
НОМАХ
Скорей выходи из квартиры.
А ты?
НОМАХ
Не разговаривай!..
И фартук…
Живей обрядись
И спускайся вниз…
Будто вставлял здесь стекла…
Я положу в ящик золото…
Жди меня в кабаке «Луна».
(Бежит в другую комнату, тащит ящик и фартук.)
Барсук быстро подвязывает фартук. Кладет ящик на плечо и выходит.
НОМАХ
(прислушиваясь у двери)
Кажется, остановили…
Нет… прошел…
Ага…
Идут сюда…
(Отскакивает от двери. В дверь стучат. Как бы раздумывая, немного медлит. Потом неслышными шагами идет в другую комнату.)
Сцена за дверью
Чекистов, Литза-Хун и 2 милиционера.
ЧЕКИСТОВ
(смотря в скважину)
Что за черт!
Огонь горит,
Но в квартире
Как будто ни души.
ЛИТЗА-ХУН
(с хорошим акцентом)
Это его прием…
Всегда… Когда он уходит.
Я был здесь, когда его не было,
И так же горел огонь.
1-Й МИЛИЦИОНЕР
ЛИТЗА-ХУН
Давайте мне…
Я вскрою…
ЧЕКИСТОВ
Если его нет,
ЛИТЗА-ХУН
(вскрывая дверь)
Сейчас узнаем…
(Вынимает браунинг и заглядывает в квартиру.)
Спрячьтесь на лестнице.
Здесь ходят
Другие квартиранты.
ЧЕКИСТОВ
Лучше вдвоем.
ЛИТЗА-ХУН
У меня бесшумные туфли…
Когда понадобится,
(Входит в квартиру и закрывает дверь.)
Глаза Петра Великого
Осторожными шагами Литза-Хун идет к той комнате, в которой скрылся Номах. На портрете глаза Петра Великого начинают моргать и двигаться. Литза-Хун входит в комнату. Портрет неожиданно открывается как дверь, оттуда выскакивает Номах. Он рысьими шагами подходит к двери, запирает на цепь и снова исчезает в портрет-дверь. Через некоторое время слышится беззвучная короткая возня, и с браунингом в руке из комнаты выходит китаец. Он делает световой полумрак. Открывает дверь и тихо дает свисток. Вбегают милиционеры и Чекистов.
ЧЕКИСТОВ
Он здесь?
КИТАЕЦ
(прижимая в знак молчания палец к губам)
Тс… он спит… Стойте здесь…
Нужен один милиционер,
К черному выходу.
(Берет одного милиционера и крадучись проходит через комнату к черному выходу.)
Через минуту слышится выстрел, и испуганный милиционер бежит обратно к двери.
Китаец ударил мне в щеку
И удрал черным ходом.
Я выстрелил…
Но… дал промах…
ЧЕКИСТОВ
Это он!
О! проклятье!
Это он!
Он опять нас провел.
Вбегают в комнату и выкатывают оттуда в кресле связанного по рукам и ногам. Рот его стянут платком. Он в нижнем белье. На лицо его глубоко надвинута шляпа. Чекистов сбрасывает шляпу, и милиционеры в ужасе отскакивают.
МИЛИЦИОНЕРЫ
Провокация!..
Это Литза-Хун…
ЧЕКИСТОВ
Развяжите его…
Милиционеры бросаются развязывать.
ЛИТЗА-ХУН
(выпихивая освобожденными руками платок изо рта)
Черт возьми!
У меня болит живот от злобы.
Но клянусь вам…
Клянусь вам именем китайца,
Если б он не накинул на меня мешок,
Если б он не выбил мой браунинг,
То бы…
Я сумел с ним справиться…
ЧЕКИСТОВ
А я… Если б был мандарин,
То повесил бы тебя, Литза-Хун,
За такое место…
Которое вслух не называется.
1922–1923
Примечания
1 «Липа» – подложный документ. (Прим. С. А. Есенина.)
2 Пожалуйста (англ.).
3 Бизнесмены, деловые люди (англ.).
