…я скоро приеду в Москву, чтоб съездить в Ленинград, а потом в деревню. — О времени возвращения поэта в Москву см. п. 222 и коммент. к нему. В начале июня он на несколько дней уехал в Константиново (подробнее см. Материалы, с. 82–85). Поездка в Ленинград летом 1925 г. не состоялась.
…книг не надо. Всё есть у Чагина. — Сохранилась записка Чагина: «Т. Хесин или т. Козлов, отпустите последние новинки т. Есенину в кредит. Чагин» (Письма, 349; выделено автором).
…что пишет обо мне Дункан за границей. — Далее следует пересказ статьи И. А. Аксенова «Автобиографические опыты Айседоры Дункан»: «А. Дункан оповестила французскую и немецкую желтую прессу о новом этапе в карьере этого поэта <Есенина>: „Сергей, — сообщила она, — теперь на Кавказе занимается бандитизмом. Он пишет поэму о бандитах и, для лучшего изучения вопроса, стал во главе шайки разбойников. Он пишет, что пока все идет хорошо“» (журн. «Жизнь искусства», М., 1925, № 11, 17 марта, с. 12).
…передайте Собрание Богомильскому ~ Ионову на зуб не хочу попадать. — Предложение передать собрание стихотворений, подготовка которого велась с 1924 г., не в Госиздат, а в издательство «Круг» (заведующий Д. К. Богомильский). Позже, 30 июня 1925 г., Есенин все же заключил договор о выпуске Собр. ст. с Госиздатом, и необходимость в передаче собрания Богомильскому отпала.
…в «Звезде» — «Песнь»…— Поэма «Песнь о великом походе» опубликована в № 5 «Звезды» за 1924 г., вышедшем не ранее нояб. (подробнее см. ВЛ, 1977, № 6, и наст. изд., т. 3, с. 582).
Два новых персид<ских> стих<отворения>… — Речь идет о стихотворениях «Воздух прозрачный и синий…» и «Золото холодное луны…», которые Есенин просит поставить перед сданными «дома», т. е. во время его пребывания в Москве в марте 1925 г. (см. наст. изд., т. 1, с. 654).
Я твоих…— см. варианты к стихотворению «Голубая родина Фирдуси..» (наст. изд., т. 1, с. 373).
Предписано ехать в Абас-Туман. — Горноклиматический курорт в Грузии для лечения легочных и нервных заболеваний. Поездка Есенина не состоялась.
После выправки жизнь меняю. — Ср. с п. 192 и коммент. к нему.
220. Г. А. Бениславской. 12 мая 1925 г. (с. 214). — Хроника, 2, 188.
Печатается по фотокопии автографа (ИМЛИ).
Муран — мой бакинский друг. — См. упоминание К. М. Мурана в п. 189, а также Письма, 253.
Я еду в Абас-Туман. — См. коммент. к п. 219.
221. В. И. Качалову. 15 мая 1925 г. (с. 215). — Есенин 5 (1962), с. 208.
Печатается по автографу, исполненному на бланке «Редакция газеты „Бакинский рабочий“» (ИМЛИ).
Написано в больнице водников, в первый день начала гастролей труппы Московского Художественного театра в Баку (они продолжались 6 дней — с 15 по 20 мая 1925 г.).
Здесь и напечатал, кроме «Красной нови», стих<отворение> «Джиму». — Имеется в виду стихотворение «Собаке Качалова» («Дай, Джим, на счастье лапу мне…»), опубликованное в Бак. раб. 7 апр. 1925 г., № 77. Вероятно, предполагалась публикация стихотворения и в Кр. нови, но при жизни поэта она не состоялась. Стихотворение было напечатано посмертно во втором номере журнала за 1926 г.
О том, как создавалось стихотворение, В. И. Качалов вспоминал: «„Приведем к вам сегодня Есенина“, — объявили мне как-то Пильняк и Ключарев. Это было, по-моему, в марте 1925 года. „Он давно знает вас по театру и хочет познакомиться“. <…> Часам к двенадцати ночи я отыграл спектакль, прихожу домой. Небольшая компания моих друзей и Есенин уже сидят у меня. Поднимаюсь по лестнице и слышу радостный лай Джима, той самой собаки, которой потом Есенин посвятил стихи. Тогда Джиму было всего четыре месяца. Я вошел и увидал Есенина и Джима — они уже познакомились и сидели на диване, вплотную прижавшись друг к другу. Есенин одною рукой обнял Джима за шею, а в другой держал его лапу и хриплым баском приговаривал: „Что это за лапа, я сроду не видал такой“. Джим радостно взвизгивал, стремительно высовывал голову из-под мышки Есенина и лизал его лицо. Есенин встал и с трудом старался освободиться от Джима, но тот продолжал на него скакать и еще несколько раз лизнул его в нос. „Да постой же, может быть, я не хочу больше с тобой целоваться. Что же ты, как пьяный, все время лезешь целоваться!“ — бормотал Есенин с широко расплывшейся детски-лукавой улыбкой. Сразу запомнилась мне эта его детски-лукавая, как будто даже с хитрецой улыбка. <…>
Сидели долго. Пили. О чем-то спорили, галдели, шумели. Есенин пил немного, меньше других, совсем не был пьян, но и не скучал <…>
Джиму уже хотелось спать, он громко и нервно зевал, но, очевидно, из любопытства присутствовал, и, когда Есенин читал стихи, Джим внимательно смотрел ему в рот. Перед уходом Есенин снова долго жал ему лапу: „Ах ты, черт, трудно с тобой расстаться. Я ему сегодня же напишу стихи. Приду домой и напишу“. <…>
Прихожу как-то домой — вскоре после моего первого знакомства с Есениным. Мои домашние рассказывают, что без меня заходили трое: Есенин, Пильняк и еще кто-то, Тихонов, кажется. У Есенина на голове был цилиндр, и он объяснил, что надел цилиндр для парада, что он пришел к Джиму с визитом и со специально ему написанными стихами, но так как акт вручения стихов Джиму требует присутствия хозяина, то он придет в другой раз. И все трое молча ушли. <…> Но вот сижу в Баку на вышке ресторана „Новой Европы“. <…> Приходит молодая миловидная смуглая девушка и спрашивает:
— Вы Качалов?
— Качалов, — отвечаю.
— Один приехали?
— Нет, с театром.
— А больше никого не привезли?
Недоумеваю. <…>
— А Джима нет с вами? — почти вскрикнула.
— Нет, — говорю, — Джим в Москве остался.
— А-яй, как будет убит Есенин, он здесь в больнице уже две недели, все бредит Джимом и говорит докторам: „Вы не знаете, что это за собака. Если Качалов привезет Джима сюда, я буду моментально здоров. Пожму ему лапу и буду здоров, буду с ним купаться в море“.
Девушка отошла от меня огорченная.
— Ну что ж, как-нибудь подготовлю Есенина, чтобы не рассчитывал на Джима.
<…> конец декабря в Москве. Есенин в Ленинграде. Сидим в „Кружке“. Часа в два ночи вдруг почему-то обращаюсь к Мариенгофу:
— Расскажи, что и как Сергей.
— Хорошо, молодцом, поправился <…>. Был у него неделю назад, навещал его в санатории, просил тебе кланяться. И Джиму — обязательно» (Восп., 2, 251–256).
В воскресенье выйду из больницы (болен легкими). — Воскресенье приходилось на 17 мая 1925 г. Есенин перенес простудное заболевание (см. п. 219).
Очень хотелось бы увидеть Вас…— Встреча состоялась в театре 20 мая 1925 г. В этот день шел спектакль «Царь Федор Иоаннович» А. К. Толстого. Как вспоминал позже Качалов, Есенин прислал ему через театрального сторожа записку, и артист привел гостя за кулисы в гримерную (записка Есенина не найдена). Здесь Качалов познакомил Есенина с К. С. Станиславским.
В июне 1925 г. из Харькова Качалов писал жене: «В Баку возился с Есениным, укрощал его. Его как раз выпустили из больницы ко дню нашего приезда очень похудевшим, без голоса… В общем, он очень милый малый, с очень нежной душой. Хулиганство у него напускное, — от молодости, от талантливости, от всякой „игры“» (Письма, 349).
Об отношении Качалова к Есенину многое говорит тот факт, что в концертном репертуаре артиста было более десяти стихотворений поэта. В свою очередь и Есенин высоко ценил талант Качалова. Любопытен эпизод, описанный в книге В. Эрлиха «Право на песнь»: «Мы стоим на Тверской. Перед нами горой возвышается величественный, весь в чесуче Качалов. Есенин держится скромно, почти робко. Когда мы расходимся, он говорит:
— Ты знаешь, я перед ним чувствую себя школьником! Ей-богу! А почему, понять не могу! Не в возрасте же дело!» (Восп., 2, 341).
222. Г. А. Бениславской. 25 мая 1925 г. (с. 215). — ЛР, 1975, 3 окт., № 40, с. 7 (в статье В. А. Вдовина «Признание: Новые штрихи к биографии С. Есенина», с ошибочной датой).
Печатается по автографу — черновику телеграммы (РГАЛИ, ф. П. И. Чагина).
Датируется по содержанию и воспоминаниям В. И. Болдовкина, который переписал текст этого автографа Есенина на телеграфный бланк и отправил в тот день телеграмму перед отходом поезда (см. статью Я. Садовского «Рядом с Есениным» — газ. «Советская культура», 1978, 10 окт., № 41, с. 8). Первая адекватная датировка — Есенин 6 (1980), с. 188.
Четверг будем…— Четверг приходился на 28 мая 1925 г. Именно в этот день Есенин вернулся в Москву.
…Чагиным братом…— Т. е. В. И. Болдовкиным.
223. Е. А. Есениной. 16 июня 1925 г. (с. 216). — Есенин 5 (1962), с. 208.
Печатается по автографу (РГБ).
Я женюсь на Толстой…— Знакомство Есенина с С. А. Толстой состоялось 10 марта 1925 г. (см. об этом в коммент. к п. 207). Их брак был официально зарегистрирован 18 сент.
…уезжаю с ней в Крым. — Поездка в Крым не состоялась, но 25 июля 1925 г. Есенин и С. А. Толстая выехали в Баку и прожили на даче П. И. Чагина в Мардакянах до 3 сент.
Собрание я продал. — 17 июня 1925 г., после предварительной договоренности, Есенин написал заявление в Литературный отдел Госиздата: «Предлагаю литературному отделу издать собрание моих стихотворений в количестве 10 000 строк…» (см. наст. изд., т. 7, кн. 2). Договор был подписан 30 июня. Собрание вышло в свет в 1926–1927 гг. в четырех томах. Три первые тома составил сам поэт, а четвертый том был подготовлен И. В. Евдокимовым при участии С. А. Толстой-Есениной.
Продал еще 2 книги…— Договор на книгу «Рябиновый костер», заключенный 20 июня 1925 г., был аннулирован в связи с заключением договора на Собр. ст. Вторая книга — Перс. мот. — вышла в издательстве «Современная Россия» в мае 1925 г. (см. Юсов-94, с. 53).
…деду. — Ф. А. Титову.
224. П. В. Чихачеву. Июнь-июль 1925 г. (с. 216). — Журн. «Дон», Ростов-на-Дону, 1958, № 3, с. 162, в очерке П. Чихачева «Московские встречи».
Печатается по журнальному тексту. Местонахождение автографа неизвестно.
Датируется в соответствии с указанием адресата.
Автор этого очерка, впоследствии выпустивший несколько поэтических сборников, в 1925 г. был студентом Высшего литературно-художественного института имени В. Я. Брюсова.
Публикуя записку Есенина, Чихачев пояснил: «Летом 1925 года <…> мы с Есениным ехали в поезде в Люберцы,
