«Я яровчатый стих» — В «Песни Солнценосца»: Я — песноводный жених, Русский, яровчатый стих! (Ск-2, с. 13).
«Приложитесь ко мне, братья» противно моему нутру…— Строка из стихотворения Клюева «Новый псалом» (Еж. ж., 1917, № 1, янв., стб. 56; впоследствии печаталось под загл. «Поддонный псалом»). Однако в статье «Отчее слово», опубликованной через три с небольшим месяца (Зн. тр., 1918, 5 апр. (23 <марта>), № 172), начинающаяся этой строкой строфа: Приложитесь ко мне, братья, К язвам рук моих и ног, Боль духовного зачатья Рождеством я перемог… — цитируется автором вполне сочувственно (см. наст. изд., т. 5, с. 182–183). О возможных причинах резкой смены оценок см. в кн. «О, Русь, взмахни крылами… Есенинский сб.: Вып. 1», М., 1994, с. 110–111.
…хочет выплеснуться из тела и прокусить чрево небу…— Ср. со строками поэмы «Октоих»: И облак желтоклыкий Прокусит млечный пуп. И вывалится чрево Испепелить бразды… (Наст. изд., т. 2, с. 45).
В письме, однако, автор говорит уже не о каком-то «облаке», а о себе, что по сути предвосхищает императивы, вскоре пронизавшие его поэму «Инония»: «остригу» (твердь), «раскушу» (месяц, как орех), «млечный прокушу покров» и т. д. и т. п. Вполне вероятно, что письмо было написано в дни начала работы над поэмой (см. также наст. изд., т. 2, с. 343–345).
…сдвинуть ~ государя с Николая на овин, а.…— Иронический намек на строки стихотворения Клюева «Февраль» («Двенадцать месяцев в году…»): Овин — пшеничный государь В венце из хлебных звезд. (Ск-2, с. 14; Зн. тр., 1917, 28 дек., № 105). Многоточие после союза «а» — авторское: фраза намеренно оборвана Есениным.
…оставлю это для «лицезрения в печати», кажется, Андрей Белый ждет уже…— т. е. ждет опубликования поэм Есенина «Октоих» и «Пришествие», посланных ему Ивановым-Разумником 9 и 16 нояб. 1917 г. соответственно (Письма, 314, 315). Возможно, критик выполнил просьбу Белого от 19 дек.: «Поблагодарите от меня Есенина за поэму <„Пришествие“>. Очень понравилась» (Письма, 315), и эти слова вспомнились здесь Есенину.
В моем посвящении Клюеву я назвал его середним братом…— Речь идет о стихотворении «О Русь, взмахни крылами…», в первой публикации (Ск-2, с. 178) озаглавленное «Николаю Клюеву»:…с снегов и ветра, Из монастырских врат, Идет одетый светом Его <Кольцова> середний брат.
…из чисел 109, 34 и 22. — Эти числа означают почти точный «возраст» героев стихотворения и самого автора (А. Кольцов родился в 1809 г., Клюев — в 1884 г., а Есенин — в 1895 г.) на момент создания произведения.
Значение среднего в «Коньке-горбунке» ~ «Так и сяк». — Речь идет о строке из сказки П. П. Ершова «Конек-горбунок» (1834): «Средний сын и так и сяк».
Поэтому я и сказал: «Он весь в резьбе молвы», — то есть в пересказе сказанных. Только изограф, но не открыватель. — Начиная с этого времени в моменты недовольства Клюевым Есенин повторял эту оценку его творческой личности не раз. Через несколько дней такие же есенинские слова записал в свой дневник после беседы с ним А. Блок (Восп., 1, 175). Через три с лишним года Есенин напишет Иванову-Разумнику, что «Клюев поет Россию по книжным летописям» (п. 108). Тем не менее в более спокойные времена пристрастные суждения о Клюеве сменялись у Есенина на объективные. В 1924 г. он писал В. Чернявскому: «Отними……… Клюева, Блока…… — что же у меня останется? Хрен да трубка, как у турецкого святого» (Восп., 1, 215).
…«сшибаю камнем месяц»…— Из девятой строфы стихотворения «О Русь, взмахни крылами…»: Сшибаю камнем месяц И на немую дрожь Бросаю, в небо свесясь, Из голенища нож.
…с Серафимом Саровским, с которым он <Клюев> так носится…— Возможно, навеяно строками клюевской «Красной песни» (о ней см. выше): Китеж-град, ладан Саровских сосен — Вот наш рай вожделенный, родной.
Говорю ~ неиз ущемления ~ моим «созвучновторит»…— Имеется в виду следующее место из статьи Иванова-Разумника «Две России»: «…народный поэт <Клюев> <…> знает и верит, что „алмазный плуг подымет ярь волхвующих борозд“. И другой поэт <Есенин> созвучно первому повторяет: „Пой, зови и требуй скрытые брега!“— знает он, что „гибельной свободы в этом мире нет“…» (Ск-2, с. 223; выделено комментатором; критик цитирует стихотворение Клюева «Февраль» и поэму Есенина «Отчарь»).
…Слово, которое не золотится, а проклевывается ~ птенцом…— См. в поэме «Преображение»: «светлый гость» Как яйцо, нам сбросит слово С проклевавшимся птенцом. (Наст. изд., т. 2, с. 56).
Но ср. также: Я сегодня снесся, как курица, Золотым словесным яйцом. («Инония»; наст. изд., т. 2, с. 62).
…«Преображение» мое ~ будет напечатано в другом месте. — Это намерение не осуществилось: первые публикации поэмы состоялись в изданиях, которые вел Иванов-Разумник. Это — Зн. тр. (1918, 13 апр., № 179) и журн. «Наш путь» (Пг., 1918, № 1, апр.).
Колпинская ул. 2 — Неточность: адресат жил в доме № 20.
87. А. Белому. До 9 марта 1918 г. (с. 101). — Есенин 5 (1962), с. 130.
Печатается по автографу (РГАЛИ, ф. А. Белого).
Датируется по воспоминаниям П. А. Кузько (см. ниже), в архиве которого сохранилось.
Письмо не было получено адресатом.
Дорогой Борис Николаевич! — Это вполне традиционное обращение вовсе не является здесь чисто формальным. Есенин познакомился с Белым в Царском Селе на квартире Иванова-Разумника в февр. 1917 г. (отмечено в «Раккурсе к дневнику» А. Белого — РГАЛИ, ф. 53, оп. 1, ед. хр. 100, л. 84 об.). Свое выступление на вечере памяти Есенина (2 янв. 1928 г., Москва, 2-й МХТ) Белый начал так: «Мне очень дорог тот образ Есенина, как он вырисовался передо мной. Еще до революции, в 1916 <точнее — в 1917> году, меня поразила одна черта, которая потом проходила сквозь все воспоминания и все разговоры. Это — необычайная доброта, необычайная мягкость, необычайная чуткость и повышенная деликатность. Так он был повернут ко мне, писателю другой школы, другого возраста, и всегда меня поражала эта повышенная душевная чуткость» (Восп.-95, с. 186). Сам Есенин неизменно подчеркивал, насколько значимо для него было общение с Белым, оказавшим на него «громадное личное влияние» (есенинские слова в записи И. Н. Розанова: Розанов, с. 16; см. также наст. изд., т. 7, кн. 1). Для тех, кто знал их обоих, это было очевидно: напр., Блок после встречи с Есениным записал в дневнике (4 янв. 1918 г.): «…вообще — напев А. Белого — при чтении стихов и в жестах, и в разговоре» (Восп., 1, 175).
Направляю к Вам ~ Кузько. — О своем знакомстве с Есениным П. А. Кузько вспоминал: «…я <…> работал в Народном Комиссариате продовольствия. В конце января 1918 года вновь назначенный нарком продовольствия А. Д. Цюрупа поручил мне прикрепить к секретариату коллегии несколько машинисток из числа тех, которые только что были избраны для комиссариата.
Через два-три дня ко мне подошла одна из новых машинисток, молодая интересная женщина, и спросила:
— Товарищ Кузько, не писали вы когда-нибудь в газете о поэте Сергее Есенине?
Я ответил, что действительно в 1915 году я написал о Есенине статью в газете „Кубанская мысль“ <Екатеринодар, 29 нояб., № 60, под загл. „Поэты из народа (Сергей Есенин)“>.
Протягивая мне руку и радостно улыбаясь, она сказала:
— А я жена Есенина, Зинаида Николаевна.
В тот же вечер я уже был на квартире у Есениных <…>.
Сергей Александрович встретил меня очень приветливо.
Был он совсем молодым человеком, почти юношей. Блондинистые волосы лежали на голове небрежными кудряшками, слегка ниспадая на лоб. Он был строен и худощав. <…> Беседа наша затянулась допоздна» (Восп., 1, 276–277).
Об обстоятельствах, при которых Есенин написал о нем Белому, П. Кузько пишет: «В начале марта 1918 года Советское правительство переехало в Москву. К этому времени наши отношения с Есениным стали настолько дружескими, что он, узнав о моем отъезде 8 марта в Москву, сам предложил мне две рекомендательные записки к своим московским друзьям-писателям. <…> Одна из этих записок была адресована Белому…» (Восп., 1, 279). Однако, по словам мемуариста, приехав в Москву, он «все как-то не удосуживался использовать» письмо Есенина — «некогда было. Месяца через три после приезда <…> в Доме союзов состоялся литературный вечер, на котором выступал и Андрей Белый. Есенин познакомил меня с ним» (Восп., 1, 281). Впрочем, в своем «Раккурсе к дневнику» Белый отметил, что его знакомство с Кузько состоялось в марте 1918 г. (РГАЛИ, ф. 53, оп. 1, ед. хр. 100, л. 92).
88. Л. Н. Столице. До 9 марта 1918 г. (с. 101). — Есенин 5 (1962), с. 131.
Печатается по автографу (РГАЛИ).
Датируется аналогично п. 87, поскольку вторым рекомендательным письмом, данным П. Кузько Есениным, было как раз комментируемое письмо (см.: Восп., 1, 279).
Письмо не было получено адресатом.
…посылаю к Вам ~ Кузько. — См. коммент. к п. 87.
…он ~ немного пишет…— В автобиблиографии П. Кузько (февр. 1955 г.) значится 28 рассказов, статей и рецензий и 7 стихотворений, опубликованных в 1907–1916 гг. (частное собрание; сообщено О. К. Переверзевым). Первой публикацией Кузько после 25 окт. 1917 г. стала статья «Интеллигенция и социализм» (Зн. тр., 1917, 30 дек., № 107).
89. Иванову-Разумнику. 30 сентября 1918 г. (с. 102). — Есенин 5 (1962), с. 131–132.
Печатается по автографу (ИРЛИ, ф. Р. В. Иванова-Разумника).
Датируется по почтовому штемпелю на конверте («Москва 69, 30.9.18»).
…где-то можно издать ~ мою книгу. ~ напишите, ~ на каких условиях. ~ Деньги бы былимне весьма кстати. — Об издании какой именно книги идет речь, в точности неизвестно. Это могли быть как сборник «Преображение», к тому времени уже составленный поэтом, так и второе издание «Радуницы». Обе эти книги (П18 и Р18) увидели свет в конце 1918 г. не в Петрограде, а в Москве.
В дни, когда было написано данное письмо, Есенин интенсивно изыскивал возможности издания своих книг. С одной стороны, на рассмотрение руководства Московского Пролеткульта был внесен проект образования крестьянской секции при этой организации с непременным условием создания автономного литературно-издательского отдела секции (см. заявление инициативной группы крестьянских поэтов и писателей в Московский Пролеткульт — Письма, 77–79; наст. изд., т. 7, кн. 2). С другой стороны, уже тогда рождался план устройства собственного издательства, которое вскоре и стало функционировать как издательство «Московская Трудовая Артель Художников Слова».
Судя по письму А. Белого Иванову-Разумнику от 23 сент. 1918 г., Есенин
