Протокол этого заседания гласит:
«Слушали: 1. О политике партии в художественной литературе.
Постановили:
1. Поручить т. Бухарину составить проект резолюции о политике партии в художественной литературе, взяв за основу в качестве материала тезисы т. Варейкиса. При составлении проекта резолюции учесть обмен мнений на заседании Комиссии по данному вопросу.
2. Выработанный т. Бухариным проект резолюции о политике партии в художественной литературе рассмотреть в составе тт. Варейкиса, Бухарина, Фрунзе, Луначарского, после чего проект резолюции внести на обсуждение вторичного заседания Комиссии в присутствии представителей литературных организаций.
3. После обсуждения проекта резолюции проект перенести на окончательное рассмотрение Комиссии Политбюро „О пролетарских писателях“» (ГАРФ, ф. Народного комиссариата по просвещению; публикуется впервые).
Итогом работы комиссии Политбюро стала известная резолюция ЦК РКП(б) «О политике партии в области художественной литературы», принятая 18 июня 1925 г. Об отношении Есенина к этой резолюции в сравнении с декларациями напостовцев см. его выступление в рубрике ленинградской «Новой вечерней газеты» — «Писатели о резолюции ЦК РКП о художественной литературе» (наст. изд., т. 5, с. 231–232, 524–526).
Пильняк спокойный…— Этот эпитет здесь не случаен. Б. Пильняк был излюбленным объектом оголтелой критики авторов журнала «На посту» (соответствующие примеры см. наст. изд., т. 5, с. 550), так что после мер, предпринятых Политбюро ЦК РКП(б) в отношении «напостовцев», он имел все основания ожидать, что необоснованные нападки на его творчество будут прекращены.
…уезжает в Париж. Я думаю ~ съездить тоже, но не знаю, пустят или не пустят. — Вержбицкий откликнулся 21 марта: «Плюнь на Париж — там угоришь. Это Пильняк заблудился в русском быте и в русской революции. А ты-то?! Плюнь!» (Письма, 274). Поездка Есенина за границу в 1925 г. не состоялась.
Жорж ~ печатает роман и повесть в «Нов<ом> мир<е>». — Г. Ф. Устинов опубликовал в журнале «Новый мир» (№№ 2–3 за 1925 г.) повесть «Черный ветер». О каком романе идет речь, не установлено.
Присылай туда <в «Новый мир»>. Я сказал. Редакторы свои…— Вержбицкий отвечал Есенину 27 марта 1925 г.: «Голубь Сережа, в связи с переменами в „Красной нови“ моя рукопись, наверное, затерлась и сгинула. Я перечел этот рассказ „Пустое место“ и думаю, что ему стыдно валяться в моем обшарпанном письменном столе. Не „Красная новь“, так „Новый мир“. Устрой, мой дружище! Сунь его так, чтобы прочел кто-нибудь из понимающих. Надо же мне когда-нибудь вылезать на свет, а ехать сейчас в Москву — не с руки — потеряю отдых, потеряю золотое здешнее лето» (Письма, 275). Публикация указанного рассказа не выявлена.
Дядя…— И. М. Касаткин.
Напишу обстоятельно с результатами после. — Письмо неизвестно.
Обними Зосю…— Вержбицкий ответил: «Зося шлет тебе горячий привет и очень обрадована твоим обещанием приехать на Кавказ. Она здорова и хочет идти с нами пешком по Военно-Осетинской дороге» (Письма, 274).
Жоржику скажи, что я ем хлеб «чорний, чорний», такой, какого в Тифлисе нет. — Есенин цитирует слова из письма Г. Назарова от 19 янв. 1925 г.: «Ты прасил хлеб. Купили для тебе чорний-чорний хлеб, 15 ф.» (Письма, 268). Назаров вспоминал: «Как-то сели за стол обедать. Дядя Сережа глубоко вздохнул и сказал: „Как хочется настоящего черного хлеба, нашего ржаного“. Сидя за столом, я подумал: „Что такое ржаной?“ Сначала я подумал, что это ржавый, хотя знал, что такого хлеба нет. На другой день я спросил у тети Зоси, что это за ржавый хлеб. Она так засмеялась, что чуть не выронила из рук миску со всякой зеленью. Я попросил у ней денег, чтобы завтра на базаре купить у русских такого хлеба. Купили целую буханку хлеба, притом черствого. Я оглядывал его, нет ли ржавчины на нем. А надо мной все смеялись. И позднее я узнал прелесть настоящего русского ржаного хлеба, который очень любил дядя Сережа» (ГЛМ; цит. по: Есенин 6 (1980) с. 353).
Вчера приехала моя мать ~ Нужно держать марку остепенившегося. — Е. А. Есенина вспоминала об одном из приездов Т. Ф. Есениной в Москву: «В начале 1924 г. оставалось одно место, где Сергей мало пил, — это деревня… Но потом он и в деревне стал пить. Отец и мать испуганно смотрели на шатающегося Сергея. „Боже мой, Боже мой! вскую оставил мя еси“ — с трудом удерживая слезы, повторял отец. Мать, как всегда, подобралась, выпрямилась, и только частое сморкание выдавало ее душевную тревогу: „Нет, это что-то неладное тут, никогда не был пьяница, и вдруг такая пакость“. Когда мы уезжали в Москву, мать мне по секрету сказала: „В Марьиной роще в Москве есть дача Галкина (эту дачу все знают), там живет гадалка, которая может помочь нам с Сергеем, сходи к ней, ради Бога, я тебя очень прошу“. Через две недели она за нами следом сама явилась в Москву. „Я ведь знаю, ты ничего не сделаешь“, — сказала она мне и отправилась в Марьину рощу. Вернулась она ни с чем. Гадалка уехала» (ГЛМ; Письма, 167).
…Жоржику скажи, пусть он мне напишет. ~ Потом я куплю и вышлю ему тот пистолет, о котором он мечтает. — Вержбицкий ответил: «Жоржик прыгал до потолка, когда я прочел часть твоего письма, касающуюся его. Больше всего его обрадовал, конечно, пистолет. Побежал домой, взяв у меня большой лист бумаги. Будет писать тебе письмо» (Письма, 274). Письмо Назарова Есенину, поступившее в РГАЛИ лишь в 1989 г., публикуется здесь впервые (орфография оригинала сохранена): «Писмо Стихах Сирёжки Друг ти мой Сиргей Есенин Ни забду тебя Я ни када. — —— Ти забыл нам ти Очинь скоро, А ми ни забудим тебя Мы ни када. — —— Ждем ми тебя Ми безканца. Вот предит Завтра, посли завтра, и И нет тебя. — —— Я сказал что Ой прапаль Сирёжка Нет иво ни где И нет писмо даже. — —— Наканец узнал Где ти находися. Ну прижай ти кнам Прижай друг. — ——— Ти обищал Купит мантикрест Ти обищал писат писмо И ни купил и ни писал. — ——— Ну ничиво Чтоб ти был здаров И болши ничиво. Прижай кнам прижай Скучно без тебя. Геврг Назаров».
208. Т. Ю. Табидзе. 20 марта 1925 г. (с. 206). — Журн. «Цискари», Тбилиси, 1957, № 1, с. 148, в статье Ш. Деметрадзе (на груз. яз.) «Сергей Есенин в Грузии», с необозначенным (перед фамилией Леонидзе) пропуском фамилии «Робакидзе». Вплоть до настоящего времени воспроизводилось в печати по первой публикации. Полностью публикуется впервые.
Печатается по автографу (Литературный музей им. Г. Леонидзе Министерства культуры Грузии, г. Тбилиси). Текст проверен сотрудницей Государственной архивной службы Грузии Э. Чубинидзе.
С Т. Ю. Табидзе, одним из основателей литературного объединения «Голубые роги», Есенин познакомился по приезде в Тифлис в сент. 1924 г. С первой же встречи между поэтами установились тесные дружеские отношения. На смерть друга Т. Табидзе откликнулся проникновенным стихотворением «Сергею Есенину» (см. сб. «Венок Есенину», М., 1988, с. 64–65). Известны воспоминания Т. Табидзе «С. Есенин в Грузии», впервые опубликованные в З. Вост., 1927, 6 янв. (см. Восп., 2, 191–194). Есенин подарил Т. Табидзе Стр. сов. с дарственной надписью: «Милому Тициану в знак большой любви и дружбы. Сергей Есенин. Тифлис. Фев. 21/25» (Юсов-96, с. 199).
…как мы варили кепи Паоло в хаши. — Поэт Г. Н. Леонидзе так пояснил эти слова: «Как-то всю ночь напролет кутили мы на тбилисской окраине Ортачала в знаменитом духане Чопурашвили. На рассвете, как полагалось, поехали опохмеляться в хашную. Есенин еще не знал вкуса хаши, и поэтому Паоло <Яшвили> сильно нервничал из-за того, что заветное блюдо запоздало (мы явились слишком рано, и хаши еще варился). Наконец, Паоло не выдержал и, ко всеобщей радости, бросил в кипящий котел кепку Валериана Гаприндашвили. Особенно ликовал Есенин. Об этом случае он и упоминает в своем письме. Этому же забавному эпизоду посвящены строки из стихотворения Тициана Табидзе <„Сергею Есенину“, пер. Л. Озерова>: Пьяный Паоло варил на рассвете Кепку свою в прокопченном котле…» (Восп., 2, 206).
Спроси Паоло, какое нужно мне купить ружье по кабанам. Пусть напишет №. — «В следующую зиму он собирался опять засесть в Тифлисе и запасался охотничьим ружьем, чтобы ходить на кабанов и медведей. Этому не суждено было сбыться» (Т. Табидзе; Восп., 2, 194).
Г. Н. Леонидзе в связи с этим заметил: «… что касается просьбы Есенина к Тициану — выяснить у Паоло Яшвили номер ружья для охоты на кабанов, то, грешным делом, мне всегда чудились в этом отголоски тартареновых мечтаний…» (Восп., 2, 206).
Поцелуй руку твоей жене и дочке…— Жена Т. Ю. Табидзе — Нина Александровна, врач. Есенин подарил ей Стр. сов. с надписью кровью: «Люби меня и голубые рога. Сергей Есенин» (Юсов-96, с. 198).
Дочь Т. Ю. Табидзе — Танит (Танаис) Тициановна. Многие годы работала преподавателем, ныне на пенсии.
Н. А. Табидзе вспоминала: «Живя в Тбилиси, Есенин часто бывал у нас уже как свой и близкий человек. <…> Когда утром Есенин вышел из комнаты Тициана, где он спал, в столовую, моя трехлетняя дочурка, увидев его, — с волосами цвета спелой ржи, как бы обсыпанного золотою пылью, — воскликнула, всплеснув ручонками:
— Окрос пули!
„Золотая монета“ — в нашем доме так за ним это прозвище и осталось. Видно было, что ему это нравилось, и, играя с моей девочкой, он все заставлял ее повторять: „Окрос пули“ — „Золотая монета“.
Андрей Белый в своей книге „Ветер с Кавказа“, написанной уже после смерти Есенина, вспоминает, что будто бы это я назвала Есенина „Золотой монетой“, но нет — не я, а моя маленькая дочурка» (Восп., 2, 195, 196).
О взаимоотношениях Есенина и Тициана Табидзе см. также: Асатиани Г. Тициан Табидзе. Тбилиси, 1958, с. 3, 12; Балуашвили В. Знаменосец дружбы. — Журн. «Литературная Грузия», 1965, № 9, сент., с. 66; Богомолов И. Сергей Есенин и Грузия. — НС, 1975, № 10, окт., с. 170–179; Кошечкин С. «„Милый друг Тициан!“: Из цикла этюдов „За есенинской строкой“». — Сб. «Поэзия». М., 1980, вып. 27, с. 37–39; Васадзе А. Стих — обвал снегов / О стихотворении Т. Табидзе «Сергею Есенину». — Журн. «Литературная Грузия», 1981, № 6, июнь, с. 178–179.
209. Г. А. Бениславской. 21 марта 1925 г. (с. 207). — Прокушев-55, с. 331 (разделено на цитаты); целиком — Хроника, 2, 179.
Печатается по фотокопии автографа (ИМЛИ).
Но я Вас нисколько не люблю как женщину. — Возможно, записка связана
