Сайт продается, подробности:
Полное собрание стихотворений
гармошку.
Но постиг я…
Верю, что погибнуть лучше,
Чем остаться
С содранною
Кожей.
Гибни, край мой!
Гибни, Русь моя,
Начертательница
Третьего
Завета.
4
О звезды, звезды,
Восковые тонкие свечи,
Капающие красным воском
На молитвенник зари,
Склонитесь ниже!
Нагните пламя свое,
Чтобы мог я,
Привстав на цыпочки,
Погасить его.
Он не понял, кто зажег вас,
О какой я пропел вам
Смерти.
Радуйся,
Деве твоей Руси
Новое возвестил я
Сына тебе
Родит она…
Имя ему —
Израмистил.
Пой и шуми, Волга!
В синие ясли твои опрокинет она
Младенца.
Не говорите мне,
Что это
В полном круге
Будет всходить
Луна…
Это он!
Это он
Из чрева Неба
Голову…
1918
ИОРДАНСКАЯ ГОЛУБИЦА
1
Земля моя, златая!
Гусей крикливых стая
Несется к облакам.
То душ преображенных
Несчислимая рать,
С озер поднявшись сонных,
Летит в небесный сад.
А впереди их лебедь.
Не ты ль так плачешь в небе,
Отчалившая Русь?
Лети, лети, не бейся,
Ветра стекают в песню,
А песня канет в век.
2
Я — большевик.
Ради вселенского
Братства людей
Радуюсь песней я
Смерти твоей.
На гибель твою,
Я месяцем бью.
Братья-миряне,
Вам моя песнь.
Слышу в тумане я
Светлую весть.
3
Вот она, вот голубица,
Севшая ветру на длань,
Снова зарею клубится
Мой луговой Иордань.
Славлю тебя, голубая,
Звездами вбитая высь.
Снова до отчего рая
Руки мои поднялись.
Вижу вас, злачные нивы,
С стадом буланых коней.
С дудкой пастушеской в ивах
Бродит апостол Андрей.
И, полная боли и гнева,
Там, на окрайне села,
Мати Пречистая Дева
Розгой стегает осла.
4
Все мы, все когда-нибудь
В тех благих селеньях будем,
Не жалейте же ушедших,
Уходящих каждый час,—
Там на ландышах расцветших
Лучше, чем в полях у нас.
Счастье пестует не век.
5
Прорезавший тучи день!
Отроком солнцеголовым
Сядь ты ко мне под плетень.
Дай мне твои волосья
Гребнем луны расчесать.
Этим обычаем — гостя
Мы научились встречать.
Древняя тень Маврикии
Родственна нашим холмам,
Дождиком в нивы златые
Нас посетил Авраам.
Сядь ты ко мне на крылечко,
Тихо склонись ко плечу.
Синюю звездочку свечкой
Я пред тобой засвечу.
Буду тебе я молиться,
Славить твою Иордань…
Вот она, вот голубица,
Севшая ветру на длань.
20–23 июня 1918
Константиново
Л. Н. Старку
1
Гей вы, рабы, рабы!
Брюхом к земле прилипли вы.
Нынче луну с воды
Лошади выпили.
Листьями звезды льются
В реки на наших полях.
Да здравствует революция
На земле и на небесах!
Души бросаем бомбами,
Сеем пурговый свист.
Что нам слюна иконная
Нам ли страшны полководцы
Белого стада горилл?
Взвихренной конницей рвется
К новому берегу мир.
2
Если это солнце
В заговоре с ними,—
Мы его всей ратью
На штыках подымем.
Друг их черной силы,—
Мы его с лазури
Камнями в затылок.
Разметем все тучи,
Все дороги взмесим.
Бубенцом мы землю
К радуге привесим.
Ты звени, звени нам,
О полях и рощах
Голубого края.
3
Солдаты, солдаты, солдаты —
Сверкающий бич над смерчом.
Кто хочет свободы и братства,
Тому умирать нипочем.
Смыкайтесь же тесной стеною,
Кому ненавистен туман,
Тот солнце корявой рукою
Сорвет и пойдет по дорогам
Лить зов над озерами сил —
На тени церквей и острогов,
На белое стадо горилл.
В том зове калмык и татарин
И черное небо хвостами,
Хвостами коров вспламенят.
4
Верьте, победа за нами!
Волны белыми когтями
Скоро, скоро вал последний
Миллионом брызнет лун.
Пасхе массы и коммун.
Ратью смуглой, ратью дружной
Мы идем, и пылью вьюжной
Тает облако горилл.
Мы идем, а там, за чащей,
Наш небесный барабанщик
1918
Стихотворения 1919 года
* * *
В час, когда ночь воткнет
Луну на черный палец,—
Ах, о ком? Ах, кому поет
Когда в сердце стирают зверя?
Мы идем, мы идем продолбить
Новые двери.
К черту чувства. Слова в навоз,
Золотая струя коллектива.
Что нам Индия? Что Толстой?
Пялится ширше неба.
Январь 1919
* * *
Никому ни в чем не уважу,
Золотою плету я песнь,
Говорят, что я большевик.
Да, я рад зауздать землю.
О, какой богомаз мои лик
Начертил, грозовице внемля?
Пусть Америка, Лондон пусть…
Разве воды текут обратно?
Это пляшет российская грусть,
На солнце смывая пятна.
Февраль 1919
* * *
Ветры, ветры, о снежные ветры,
Заметите мою прошлую жизнь.
Я хочу быть отроком светлым
Иль цветком с луговой межи.
Я хочу под гудок пастуший
Колокольчики звездные в уши
Хороша бестуманная трель его,
Когда топит он боль в пурге.
При дороге на одной ноге.
Я хотел бы под конские храпы
Обниматься с соседним кустом.
Подымайте ж вы, лунные лапы,
Мою грусть в небеса ведром.
1919–1920
* * *
Душа грустит о небесах,
Она нездешних нив жилица.
Люблю, когда на деревах
Огонь зеленый шевелится.
То сучья золотых стволов,
Как свечи, теплятся пред тайной,
И расцветают звезды слов
На их листве первоначальной.
Понятен мне земли глагол,
Но не стряхну я муку эту,
Как отразивший в водах дол
Вдруг в небе ставшую комету.
Так кони не стряхнут хвостами
В хребты их пьющую луну…
О, если б прорасти глазами,
Как эти листья, в глубину.
1919
* * *
О боже, боже, эта глубь —
Златое солнышко, как пуп,
Глядит в Каспийский рот.
Крючками звезд свивая в нить
Лучи, ты ловишь нас
И вершами бросаешь дни
В зрачки озерных глаз.
Не заплывает сом.
Не втащит неводом заря
Сойди на землю без порток,
Смолой кипящею восток
Пролей на нашу плоть.
Да опалят уста огня
Взнеси, как голубя, меня
1919
ПАНТОКРАТОР
1
Славь, мой стих, кто ревет и бесится,
Кто хоронит тоску в плече —
Лошадиную морду месяца
Схватить за узду лучей.
Тысчи лет те же звезды славятся,
Тем же медом струится плоть.
Научил ты меня, Господь.
За седины твои кудрявые,
За копейки с златых осин
Я кричу тебе: «К черту старое!» —
Непокорный разбойный сын.
И за эти щедроты теплые,
Что сочишь ты дождями в муть,
О, какими, какими метлами
2
Там, за млечными холмами,
Средь небесных тополей,
Опрокинулся над нами
Среброструйный Водолей.
Он Медведицей с лазури,
Как из бочки черпаком.
Села месяцу верхом.
В вихре снится сонм умерших,
Молоко дымящий сад.
Вижу, дед мой тянет вершей
Отче, отче, ты ли внука
Издыхающий телок.
3
Кружися, кружися, кружися,
Чекань твоих дней серебро!
Я понял, что солнце из выси —
В колодезь златое ведро.
С земли на незримую сушу
Отчалить и мне суждено.
Я сам положу мою душу
На это горящее дно.
Но знаю — другими очами
Умершие чуют живых.
О, дай нам с земными ключами
Дай с нашей овсяною волей
Засовы чугунные сбить,
С разбега по ровному полю
4
Впрягись в земли оглобли.
Нам горьким стало молоко
Под этой ветхой кровлей.
Пролей, пролей нам над водой
Твое глухое ржанье
И колокольчиком-звездой
Холодное сиянье.
Мы радугу тебе — дугой,
О, вывези наш шар земной
На колею иную.
Хвостом земле ты прицепись,
С зари отчалься гривой.
За эти тучи, эту высь
Скачи к стране счастливой.
И пусть они, те, кто во мгле
Нас пьют лампадой в небе,
Увидят со своих полей,
Что мы к ним в гости едем.
Февраль 1919
КОБЫЛЬИ КОРАБЛИ
1
Если волк на звезду завыл,
Значит, небо тучами изглодано.
Рваные животы кобыл,
Черные паруса воронов.
Не просунет когтей лазурь
Из пургового кашля-смрада;
Облетает под ржанье бурь
Черепов златохвойный сад.
Это грабли зари по пущам.
Веслами отрубленных рук
Вы гребетесь в страну грядущего.
Плывите, плывите в высь!
Лейте с радуги крик вороний!
Скоро белое дерево сронит
Головы моей желтый лист.
2
Или снится мне сон веселый —
Синей конницей скачет рожь,
Обгоняя леса и села?
Окна выбиты, настежь двери.
Которую напрудил мерин.
Кто это? Русь моя, кто ты? Кто?
На дорогах голодным ртом
Сосут край зари собаки.
Здесь, с людьми бы теплей ужиться.
Бог ребенка волчице дал,
3
О, кого же, кого же петь
В этом бешеном зареве трупов?
Посмотрите: у женщин третий
Вылупляется глаз из пупа.
Вон он! Вылез, глядит луной,
Не увидит ли помясистей кости.
Видно, в смех над самим собой
Пел я песнь о чудесной гостье.
Где же ты? Где еще одиннадцать,
Что светильники сисек жгут?
Так женись на овце в хлеву.
Причащайся соломой и шерстью,
С коричневых рук берез.
4
Звери, звери, приидите ко мне
В чашки рук моих злобу выплакать!
В небесах облака лакать?
Сестры-суки и братья-кобели,
Я, как вы, у людей в загоне.
Не нужны мне кобыл корабли
И паруса вороньи.
Если голод с разрушенных стен
Вцепится в мои волоса,—
Половину ноги моей сам съем,
Половину отдам вам высасывать.
Никуда не пойду с людьми,
Лучше вместе издохнуть с вами,
Чем с любимой поднять земли
В сумасшедшего ближнего камень.
5
Не обижу ни козы, ни зайца.
Все мы яблоко радости носим,
Головы моей желтый лист.
В сад зари лишь одна стезя,
Сгложет рощи октябрьский ветр.
Он пришел целовать коров,
Глубже, глубже, серпы стихов!
Сентябрь 1919
Дождик мокрыми метлами чистит
Ивняковый помет по лугам.
Плюйся, ветер, охапками листьев, —
Я люблю, когда синие чащи,
Как с тяжелой походкой волы,
Животами, листвой хрипящими,
По коленкам марают стволы.
Вот оно, мое стадо рыжее!
Кто ж воспеть его лучше мог?
Вижу, вижу, как сумерки лижут
Следы человечьих ног.
Русь моя, деревянная Русь!
Звериных стихов моих грусть
Я кормил резедой и мятой.
Зачерпнуть молока берез!
Словно хочет кого придушить
Руками крестов погост!
Бродит черная жуть по холмам,
Злобу вора струит в наш сад,
Только сам я разбойник и хам
И по крови степной конокрад.
Кто видал, как в ночи кипит
Кипяченых черемух рать?
Где-нибудь с кистенем стоять.
Ах, увял головы моей куст,
Засосал меня песенный плен.
Осужден я на каторге чувств
Вертеть жернова поэм.
Но не бойся, безумный ветр,
Плюй спокойно листвой по лугам.
Я и в песнях, как ты, хулиган.
1919
Стихотворения 1920 года
* * *
Мариенгофу
Скромен в песнях дощатый мост.
За прощальной стою обедней
Кадящих листвой берез.
Догорит золотистым пламенем
Из телесного воска свеча,
И луны часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час.
На тропу голубого поля
Злак овсяный, зарею пролитый,
Соберет его черная горсть.
Не живые, чужие ладони,
Этим песням при вас не жить!
Только будут колосья-кони
О хозяине старом тужить.
Панихидный справляя пляс.
Скоро, скоро часы деревынные
Прохрипят мой двенадцатый час!
1920
* * *
По-осеннему кычет сова
Над раздольем дорожной рани.
Облетает моя голова,
Полевое, степное «ку-гу»,
Скоро месяц, купаясь в снегу,
Сядет в редкие кудри сына.
Скоро мне без листвы холодеть,
Звоном звезд насыпая уши.
Без меня будут юноши петь,
Не меня будут старцы слушать.
В новом лес огласится свисте.
По-осеннему сыплет ветр,
По-осеннему шепчут листья.
1920
А. Мариенгофу
1
Трубит, трубит погибельный рог!
На измызганных ляжках дорог?
Вы, любители песенных блох,
Не хотите ль пососать у мерина?
Полно кротостью мордищ праздниться,
Хорошо, когда сумерки дразнятся
И всыпают вам в толстые задницы
Окровавленный веник зари.
Скоро заморозь известью выбелит
Тот поселок и эти луга.
Никуда вам не скрыться от гибели,
Никуда не уйти от врага.
Вот он, вот он с железным брюхом,
Тянет к глоткам равнин пятерню,
Водит старая мельница ухом,
Навострив мукомольный нюх.
И дворовый молчальник бык,
Есенин Сергей Александрович