Скачать:PDFTXT
Фет А. А. Вечерние огни

Фет А. А. Вечерние огни. Афанасий Афанасьевич Фет

ВЫПУСК ПЕРВЫЙ

* * *

Окна в решетках, и сумрачны лица,

Злоба глядит ненавистно на брата,

Я признаю твои стены, темница,

4 Юности пир ликовал здесь когда-то.

Что ж там мелькнуло красою нетленной?

Ах! то цветок мой весенний, любимый.

Как уцелел ты, засохший, смиренный,

8 Тут, под ногами толпы нелюдимой?

Радость сияла, чиста безупречно,

В час, как тебя обронила невеста.

Нет; не покину тебя бессердечно,

12 Здесь, у меня на груди тебе место.

1

ЭЛЕГИИ И ДУМЫ

* * *

Не первый год у этих мест

Я в час вечерний проезжаю

И каждый раз гляжу окрест,

И над березами встречаю

5 Все тот же золоченый крест.

Среди зеленой густоты

Карнизов обветшалых пятна,

Внизу могилы и кресты —

И мне, — мне кажется понятно,

10 Что шепчут куполу листы.

Еще колеблясь и дыша

Над дорогими мертвецами,

Стремлюсь, куда-то вдаль спеша,

Но встречу с тихими гробами

15 Смиренно празднует душа.

2

* * *

Томительно-призывно и напрасно

Твой чистый луч передо мной горел.

Немой восторг будил он самовластно,

4 Но сумрака кругом не одолел.

Пускай клянут, волнуяся и споря,

Пусть говорят: то бред души больной;

Но я иду по шаткой пене моря

8 Отважною, нетонущей ногой.

Я пронесу твой свет чрез жизнь земную;

Он мой, — и с ним двойное бытие

Вручила ты, и я, я торжествую

12 Хотя на миг бессмертие твое.

3

* * *

Ты отстрадала, я еще страдаю.

Сомнением мне суждено дышать,

И трепещу и сердцем избегаю

4 Искать того, чего нельзя понять.

А был рассвет! Я помню, вспоминаю

Язык любви, цветов, ночных лучей. —

Как не цвести всевидящему маю

8 При отблеске родном таких очей!

Очей тех нет, — и мне не страшны гробы,

Завидно мне безмолвие твое,

И не судя ни тупости, ни злобы,

12 Скорей, скорей в твое небытие.

4

Alter ego

Как лилея глядится в нагорный ручей,

Ты стояла над первою песней моей,

И была ли при этом победа, и чья,

4 У ручья ль от цветка, у цветка ль от ручья?..

Ты душою младенческой все поняла,

Что мне высказать тайная сила дала,

И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить,

8 Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить.

Та трава, что вдали на могиле твоей,

Здесь на сердце, чем старе оно, тем свежей,

И я знаю, взглянувши на звезды порой,

12 Что взирали на них мы как боги с тобой.

У любви есть слова, те слова не умрут.

Нас с тобой ожидает особенный суд;

Он сумеет вас сразу в толпе различить,

16 И мы вместе придем, нас нельзя разлучить.

5

Смерть

«Я жить хочу! — кричит он, дерзновенный, —

Пускай обман! О, дайте мне обман

И в мыслях нет, что это лед мгновенный,

4 А там под ним, бездонный океан.

Бежать? Куда? Где правда, где ошибка?

Опора где, чтоб руки к ней простерть?

Что ни расцвет живой, что ни улыбка,

8 Уже под ними торжествует смерть.

Слепцы напрасно ищут, где дорога,

Доверясь чувств слепым поводырям,

Но если жизнь базар крикливый бога,

12 То только смерть его бессмертный храм.

6

Среди звезд

Пусть мчитесь вы, как я покорны мигу,

Рабы, как я, мне прирожденных числ,

Но лишь взгляну на огненную книгу,

4 Не численный я в ней читаю смысл.

В венцах, лучах, алмазах, как калифы,

Излишние средь жалких нужд земных,

Незыблемой мечты иероглифы,

8 Вы говорите: «Вечность мы, ты миг.

Нам нет числа. Напрасно мыслью жадной

Ты думы вечной догоняешь тень;

Мы здесь горим, чтоб в сумрак непроглядный

12 К тебе просился беззакатный день.

Вот почему, когда дышать так трудно,

Тебе отрадно так поднять чело

С лица земли, где все темно и скудно,

16 К нам, в нашу глубь, где пышно и светло».

7

* * *

Die Gleichmabigkeit des Laufes der Zeit in allen Kopfen beweist mehr, als irgend etwas, dab wir Alle in denselben Traum versenkt sind, ja dab es Ein Wesen ist, welches ihn traumt.

Schopenhauer

I

Измучен жизнью, коварством надежды,

Когда им в битве душой уступаю,

И днем и ночью смежаю я вежды

4 И как-то странно порой прозреваю.

Еще темнее мрак жизни вседневной,

Как после яркой осенней зарницы,

И только в небе, как зов задушевной,

8 Сверкают звезд золотые ресницы.

И так прозрачна огней бесконечность,

И так доступна вся бездна эфира,

Что прямо смотрю я из времени в вечность,

12 И пламя твое узнаю, солнце мира.

И неподвижно на огненных розах

Живой алтарь мирозданья курится,

В его дыму, как в творческих грезах,

16 Вся сила дрожит и вся вечность снится.

И все, что мчится по безднам эфира,

И каждый луч, плотской и бесплотный,

Твой только отблеск, о солнце мира!

20 И только сон, только сон мимолетный.

И этих грез в мировом дуновенье,

Как дым, несусь я и таю невольно;

И в этом прозренье, и в этом забвенье

24 Легко мне жить и дышать мне не больно.

8

II

В тиши и мраке таинственной ночи

Я вижу блеск приветный и милой,

И в звездном хоре знакомые очи

4 Горят в степи над забытой могилой.

Трава поблекла, пустыня угрюма

И сон сиротлив одинокой гробницы,

И только в небе, как вечная дума,

8 Сверкают звезд золотые ресницы.

И снится мне, что ты встала из гроба,

Такой же, какой ты с земли отлетела.

И снится, снится, мы молоды оба,

12 И ты взглянула, как прежде глядела.

9

26 мая 1880 года

К памятнику Пушкина

Исполнилось твое пророческое слово;

Наш старый стыд взглянул на бронзовый твой лик,

И легче дышится, и мы дерзаем снова

4 Всемирно возгласить: ты гений, ты велик!

Но, зритель ангелов, глас чистого, святого,

Свободы и любви живительный родник,

Заслыша нашу речь, наш вавилонский крик,

8 Что в них нашел бы ты заветного, родного?

На этом торжище, где гам и теснота,

Где здравый русский смысл примолк как сирота,

Всех громогласней тать, убийца и безбожник,

Кому печной горшок всех помыслов предел,

Кто плюет на алтарь, где твой огонь горел,

14 Толкать дерзая твой незыблемый треножник.

10

1 марта 1881 года

День искупительного чуда,

Час освящения креста:

Голгофе передал Иуда

4 Окровавленного Христа.

Но сердцеведец безмятежный

Давно, смиряяся, постиг,

Что не простит любви безбрежной

8 Ему коварный ученик.

Перед безмолвной жертвой злобы,

Завидя праведную кровь,

Померкло солнце, вскрылись гробы,

12 Но разгорелася любовь.

Она сияет правдой новой.

Благословив ее зарю,

Он крест и свой венец терновый

16 Земному передал царю.

Бессильны козни фарисейства:

Что было кровь, то стало храм,

И место страшного злодейства

20 Святыней вековечной нам.

11

* * *

Когда Божественный бежал людских речей

И празднословной их гордыни,

И голод забывал и жажду многих дней,

4 Внимая голосу пустыни,

Его, взалкавшего, на темя серых скал

Князь мира вынес величавой,

«Вот здесь, у ног твоих все царства, — он сказал,

8 С их обаянием и славой.

Признай лишь явное. Пади к моим ногам,

Сдержи на миг порыв духовный;

И эту всю красу, всю власть тебе отдам

12 И покорюсь в борьбе неровной».

Но Он ответствовал: «Писанию внемли:

Пред богом господом лишь преклоняй колени».

И сатана исчез, — и ангелы пришли

16 В пустыне ждать Его велений.

12

Ничтожество

Тебя не знаю я. Болезненные крики

На рубеже твоем рождала грудь моя,

И были для меня мучительны и дики

4 Условья первые земного бытия.

Сквозь слез младенческих обманчивой улыбкой

Надежда озарить сумела мне чело,

И вот всю жизнь с тех пор ошибка за ошибкой,

8 Я все ищу добра и нахожу лишь зло.

И дни сменяются утратой и заботой,

(Не все ль равно: один иль много этих дней!),

Хочу тебя забыть над тяжкою работой,

12 Но миг, — и ты в глазах с бездонностью своей.

Что ж ты? Зачем? Молчат и чувства и познанье.

Чей глаз хоть заглянул на роковое дно?

Ты, — это ведь я сам. Ты только отрицанье

16 Всего, что чувствовать, что мне узнать дано.

Что ж я узнал? Пора узнать, что в мирозданье

Куда ни обратись, — вопрос, а не ответ,

А я дышу, живу и понял, что в незнанье

20 Одно прискорбное, но страшного в нем нет.

А между тем, когда б в смятении великом

Срываясь, силой я хоть детской обладал,

Я встретил бы твой край тем самым резким криком,

24 С каким я некогда твой берег покидал.

13

* * *

Не тем, господь, могуч, непостижим

Ты пред моим мятущимся сознаньем,

Что в звездный день твой светлый серафим

4 Громадный шар зажег над мирозданьем.

И мертвецу с пылающим лицом

Он повелел блюсти твои законы:

Все пробуждать живительным лучом,

8 Храня свой пыл столетий миллионы.

Нет, ты могуч и мне непостижим

Тем, что я сам, бессильный и мгновенный,

Ношу в груди, как оный серафим,

12 Огонь сильней и ярче всей вселенной.

Меж тем как я, добыча суеты,

Игралище ея непостоянства, —

Во мне он вечен, вездесущ, как ты,

16 Ни времени не знает, ни пространства.

14

Никогда

Проснулся я. Да, крыша гроба, — руки

С усильем простираю и зову

На помощь. Да, я помню эти муки

Предсмертные. — Да, это наяву; —

И без усилий, словно паутину,

6 Сотлевшую раздвинул домовину,

И встал. Как ярок этот зимний свет

Во входе склепа. Можно ль сомневаться,

Я вижу снег. На склепе двери нет.

Пора домой. Вот дома изумятся.

Мне парк знаком. Нельзя с дороги сбиться,

12 А как он весь успел перемениться!

Бегу. Сугробы. Мертвый лес торчит

Недвижными ветвями в глубь эфира,

Но ни следов, ни звуков. Все молчит,

Как в царстве смерти сказочного мира;

А вот и дом. — В каком он разрушенье!

18 И руки опустились в изумленье.

Селенье спит под снежной пеленой,

Тропинки нет по всей степи раздольной.

Да, так и есть: над дальнею горой

Узнал я церковь с ветхой колокольней.

Как мерзлый путник в снеговой пыли,

24 Она торчит в безоблачной дали.

Ни зимних птиц, ни мошек на снегу.

Все понял я. Земля давно остыла

И вымерла. Кому же берегу

В груди дыханье? Для кого могила

Меня вернула? И мое сознанье

30 С чем связано? И в чем его призванье?

Куда идти, где некого обнять, —

Там, где в пространстве затерялось время?

Вернись же, смерть, поторопись принять

Последней жизни роковое бремя.

А ты, застывший труп земли, лети,

36 Неся мой труп по вечному пути.

15

* * *

Жизнь пронеслась без явного следа.

Душа рвалась. Кто скажет мне, куда?

С какой заране избранною целью?

Но все мечты, все буйство первых дней

С их радостью — все тише, все ясней

6 К последнему подходят новоселью.

Так, заверши беспутный свой побег,

С нагих полей летит колючий снег,

Гонимый ранней, буйною метелью,

И, на лесной остановясь глуши,

Сбирается в серебряной тиши

12 Глубокой и холодною постелью.

16

МОРЕ

Буря

Свежеет ветер. Меркнет ночь,

А море злей и злей бурлит,

И пена плещет на гранит,

4 То прянет, то отхлынет прочь.

Все раздражительней бурун,

Его шипучая волна

Так тяжела и так плотна,

6 Как будто в берег бьет чугун.

Как будто бог морской сейчас,

Всесилен и неумолим,

Трезубцем пригрозя своим,

12 Готов воскликнуть: «Вот я вас!»

17

После бури

Пронеслась гроза седая,

Разлетевшись по лазури,

Только дышит зыбь морская,

4 Не опомнится от бури.

Спит, кидаясь, челн убогой,

Как больной от страшной мысли,

Лишь забытые тревогой

8 Складки паруса обвисли.

Освеженный лес прибрежный

Весь в росе, не шелохнется, —

Час спасенья, яркий, нежный,

12 Словно плачет и смеется.

18

* * *

Вчера расстались мы с тобой;

Я был растерзан; подо мной

Морская бездна бушевала:

Волна кипела за волной

И, с грохотом о берег мой

6 Разбившись в брызги, убегала; —

И новые росли во мгле,

Росли и небу и земле,

Каким-то бешеным упреком,

Размыть уступы острых плит

И вечный раздробить гранит

12 Казалось вечным их уроком.

А нынче, как моя душа,

Волна светла, — и, чуть дыша,

Легла у ног скалы отвесной;

И в лунный свет погружена

В ней и земля отражена

18 И задрожал весь хор небесный.

19

Море и звезды

На море ночное мы оба глядели.

Под нами скала обрывалася бездной;

Вдали затихавшие волны белели,

А с неба отсталые тучки летели,

5 И ночь красотой одевалася звездной.

Любуясь раздольем движенья двойного,

Мечта позабыла

Скачать:PDFTXT

Фет А. А. Вечерние огни Фет читать, Фет А. А. Вечерние огни Фет читать бесплатно, Фет А. А. Вечерние огни Фет читать онлайн