она крепит,
Как жизненной нас учит верить силе.
Пускай наш добрый, лучший друг наш спит
8 В своей цветами убранной могиле.
Он говорит: «Приободрись и ты:
Нельзя больной лелеять два недуга».
Когда к нему ты понесешь цветы,
12 Снеси ему сочувствие от друга.
Минувшего нельзя нам воротить,
Грядущему нельзя не доверяться,
Хоть смерть в виду, а все же нужно жить;
16 А слово жить — ведь значит покоряться.
73
Гр. Л. H. T-у
Как ястребу, который просидел
На жердочке суконной зиму в клетке,
Питаяся настреленною птицей,
5 С надломленным крылом; и, оглядев
Живую пищу, старый ловчий щурит
Зрачок прилежный, поджимает перья,
И вдруг нежданно, быстро, как стрела,
Вонзается в трепещущую жертву,
10 Кривым и острым клювом ей взрезает
Мгновенно грудь и, весело раскинув
На воздух перья, с алчностью забытой
Рвет и глотает трепетное мясо, —
Так бросил мне кавказские ты песни,
15 В которых бьется и кипит та кровь,
Что мы зовем поэзией. — Спасибо,
Полакомил ты старого ловца.
74
Гр. А. К. Т-у
В деревне Пустыньке
В твоей Пустыньке подгородной,
У хлебосольства за столом,
Поклонник музы благородный,
4 Камен мы русских помянем.
Почтим святое их наследство
И не забудем до конца,
Как на призыв их с малолетства
8 Дрожали счастьем в нас сердца.
Пора печальная, когда
Гетера гонит площадная
12 Царицу мысли и труда;
Да не смутит души поэта
Гоненье на стыдливых муз,
И пусть в тени, вдали от света,
16 Свободней зреет их союз.
75
Федору Ивановичу Тютчеву
Мой обожаемый поэт,
К тебе я с просьбой и с поклоном,
Пришли в письме мне твой портрет,
4 Что нарисован Аполлоном.
Давно мечты твоей полет
Меня увлек волшебной силой,
Давно в груди моей живет
8 Твое чело, твой облик милой.
Твоей камене — повторять,
Прося стихи — я докучаю,
А все заветную тетрадь
12 Из жадных рук не выпускаю.
Поклонник вечной красоты,
Я одного прошу, чтоб ты
16 Во всех был видах предо мною. —
Вот почему спешу, — поэт!
К тебе я с просьбой и поклоном,
Пришли в письме мне твой портрет,
20 Что нарисован Аполлоном.
76
Ему же
Прошла весна, — темнеет лес,
Скудней ручьи, грустнее ивы,
И солнце с высоты небес
4 Томит безветренные нивы.
Все, кем владеет труд упорный,
8 Взрезает конь и вол покорный;
Но в свежем тайнике куста
И так же песнь его чиста
12 И дышит полночью нездешней.
Как сладко труженик смущен,
Весны заслыша зов единый,
Как улыбнулся он сквозь сон
16 Под яркий посвист соловьиный.
77
С.П. Х-о
Я опоздал — и как жалею,
Уж солнце скрылося в ночи.
Я не видал, когда в аллею
4 Оно кидало нам лучи.
Но силу летнего сиянья
Его отрадного прощанья
8 Не погасила ночи тень.
Еще пред дымкою туманной
Как очарованный стою,
Еще в заре благоуханной
12 Дыханье неба узнаю.
78
Гр. С.А. Т-ой
Когда так нежно расточала
Кругом приветы взоров ты,
Ты мимолетно разгоняла
4 Мои печальные мечты.
И вот, исполнен обаянья,
Я понял, светлое созданье,
8 Всю чистоту твоей души.
Я просветлеть готов опять
12 Закат любви благословлять.
Хоть меркнет жизнь моя бесследно,
Так светят звезды всепобедно
16 На темном небе и в воде.
79
В альбом К-у
Иные сны, иное племя;
4 Как будто прежнее то время.
Волшебных грез рассеян рой,
А в грусти стыдно признаваться,
Ужель остывшею слезой,
8 Еще последней, расписаться?
80
ПЕРЕВОДЫ
Из Гете
Прекрасная ночь
Вот с избушкой я прощаюсь,
Где любовь моя живет,
И бесшумно пробираюсь
4 Под лесной, полночный свод.
Лунный луч, дробясь, мерцает
Меж дубами, по кустам,
И береза воссылает
Как живительна прохлада
Этой ночи здесь в тиши,
Как целебна тут отрада
12 Человеческой души.
Эта ночь томит, врачуя,
Но и тысяч равных ей
Не сменяю на одну я
16 Милой девушки моей.
81
Из Гете
Ночная песня путника
Ты, что с неба, и вполне
Все страданья укрощаешь,
И несчастного вдвойне
4 Вдвое счастьем наполняешь!
Ах, к чему вся скорбь и радость, —
Истомил меня мой путь;
Мира сладость,
8 Низойди в больную грудь.
82
Из Гете
Границы человечества
Когда стародавний
Рукой спокойной,
Из туч гремящих,
5 Молнии сеет
В алчную землю, —
Край его ризы
Нижний целую,
С трепетом детским
10 В верной груди.
Ибо с богами
Меряться смертный
Да не дерзнет.
Если подымется он и коснется
15 Теменем звезд,
Шатким подошвам,
И им играют
Тучи и ветры;
20 Если же стоит он
Костью дебелой
На крепкозданной
Прочной земле,
То не сравняться
25 Даже и с дубом
Или с лозою
Ростом ему.
Чем отличаются
Боги от смертных?
30 Тем, что от первых
Волны исходят,
Волна нас подъемлет,
Волна поглощает,
35 И тонем мы.
Жизнь нашу объемлет
Кольцо небольшое,
И ряд поколений
Связует надежно
40 Их собственной жизни
Цепь без конца.
83
Из Уланда
Бертран де Борн
На утесе там дымится
Аутафорт, сложен во прах,
И пред ставкой королевской
Властелин его в цепях.
Ты ли, что мечом и песней
Поднял бунт на всех концах?
Что к отцу непослушанье
8 У детей вселил в сердцах?
Тот ли здесь, что выхвалялся,
Не стыдяся никого,
Что ему и половины
Хватит духа своего?
Если мало половины,
Призови его всего,
— «Мой король и повелитель,
Пред тобой Бертран де Борн,
Что возжег единой песнью
Перигорд и Вертадорн.
Что у мощного владыки
Был в глазу колючий терн,
24 Короля пылал, как горн,
Дочь твоя сидела в зале,
С ней был герцог обручен,
И гонец мой спел ей песню,
Мною песне обучен;
Спел, как сердце в ней гордилось,
Что певец в нее влюблен,
32 Весь слезами стал смочен.
В бой твой лучший сын воспрянул,
Кинув долю без забот,
Как моих воинских песен
На коня он сел поспешно,
Сам я знамя нес вперед:
Тут, стрелою он пронзенный,
40 У Монфортских пал ворот!
На руках моих он бедный,
Окровавленный лежал,
Не от боли, — от проклятья
Он отцовского дрожал.
Вдаль к тебе он тщетно руку
На прощанье простирал,
Но твоей не повстречавши,
48 Он мою еще пожал.
Тут, как Аутафорт мой, горе
Надломило силача:
Ни струны, и ни меча:
Лишь расслабленного духом
Ты сразил меня сплеча.
Для одной лишь песни скорби
56 Он поднялся сгоряча». —
И король челом поникнул:
«Сына мне ты возмутил,
Сердце дочери пленил ты —
И мое ты победил.
Дай же руку, друг сыновний,
За него тебя простил,
64 Духа вздох я ощутил».
84
Из Гейне
Ты вся в жемчугах и в алмазах,
Вся жизнь для тебя — благодать,
И очи твои так прелестны.
4 Чего ж тебе, друг мой, желать?
К твоим очам прелестным
Я создал целую рать
Бессмертием дышащих песен,
8 Чего ж тебе, друг мой, желать?
Очам твоим прелестным
И ты меня ими сгубила,
12 Чего ж тебе, друг мой, желать?
85
Из Гейне
Дитя, мы детьми еще были,
Веселою парой детей;
4 К соломе, и прятались в ней.
Поем петухами, бывало,
И только что люди идут —
«Кукуреку!» — им сдается,
8 Что то петухи так поют.
На нашем дворе ухитрились
Мы ящики пышно убрать.
В них жили мы вместе, стараясь
12 Достойно гостей принимать.
Соседская старая кошка
Нередко бывала у нас,
Мы кланялись ей, приседая,
16 Твердя комплименты подчас.
Спешили ее о здоровье
С любезным участьем спросить,
С тех пор приходилось все то же
20 Не раз старой кошке твердить.
Мы чинно сидели, толкуя
И так сожалели, что лучше
24 Все в наши бывало года,
Что веры с любовью и дружбой
Не знает теперешний свет,
Что кофе так дорог ужасно,
28 А денег почти что и нет.
Промчалися детские игры,
И все пронеслось им вослед,
И вера с любовью и дружбой,
86
Из Шиллера
Боги Греции
Как еще вы правили вселенной
И забав на легких помочах
Свой народ водили вожделенной,
Чада сказок в творческих ночах.
Ах! пока служили вам открыто,
Как венчали храм твой, Афродита,
8 Лик твой, Аматузия!
Как еще покров свой вдохновенье
Налагало правде на чело,
Жизнь полней текла чрез все творенье;
Что и жить не может, все жило.
Целый мир возвышен был убором,
Чтоб прилгать к груди любой предмет,
Открывало посвященным взорам
Где теперь, как нам твердят сторицей,
Пышет шар, вращаясь без души,
Правил там златою колесницей
Гелиос в торжественной тиши.
Здесь на высях жили ореады.
Без дриад ни рощи, ни лесов,
И из урны радостной наяды
24 Пена прядала ручьев.
Этот лавр стыдливость девы прячет,
Дочь Тантала в камне там молчит,
В тростнике вот здесь Сиринкса плачет,
Филомела в роще той грустит.
В тот поток как много слез, Церера,
Ты о Персефоне пролила,
32 Друга нежного звала.
К порожденным от Девкалиона
Нисходил весь сонм небесный сам:
Посох взяв, пришел твой сын, Латона,
К Пирриным прекрасным дочерям.
Между смертным, богом и героем
Сам Эрот союзы закреплял,
Смертный рядом с богом и героем
40 В Аматунте умолял.
Строгий чин с печальным воздержаньем
Были чужды жертвенному дню,
Счастье было общим достояньем,
И счастливец к вам вступал в родню.
Было лишь прекрасное священно,
Наслажденья не стыдился бог,
Коль улыбку скромную камены
48 Иль хариты вызвать мог.
Светлый храм не ведал стен несносных,
В славу вам герой искал меты
На Истмийских играх венценосных,
И гремели колесниц четы.
Хороводы в пляске безупречной
Вкруг вились уборных алтарей,
На висках у вас венок цветочный,
56 Под венцами шелк кудрей.
Тирсоносцев радостных «эвое»
Там, где тигров пышно запрягли,
Возвещало о младом герое,
И сатир, и фавн, шатаясь, шли.
Пред царем неистово менады
Прославлять летят его вино,
И зовут его живые взгляды,
64 Осушать у кружки дно.
Не костяк ужасный, в час томлений
Подступал к одру, а уносил
Поцелуй, последний вздох, и гений,
Даже в Орке судией правдивым
Восседал с весами смертной внук;
Внес Фракиец песнью сиротливой
В Елисей, к ликующему кругу
Обретала верность вновь подругу,
Узнает Орест опять Пилада,
80 Стрелы друга Филоктет.
Ждал борец высокого удела
На тяжелом доблестном пути;
Совершитель дел великих смело
До богов высоких мог дойти.
Сами боги, преклонясь, смолкают
Пред зовущим к жизни мертвецов,
И над кормчим светочи мерцают
88 Олимпийских близнецов.
Светлый мир, о где ты? Как чудесен
Был природы радостный расцвет.
Ах, в стране одной волшебных песен
Не утрачен сказочный твой след.
Загрустя, повымерли долины,
Взор нигде не встретит божества.
Ах! от той живительной картины
96 Только тень видна едва.
Всех цветов душистых строй великой
Злым дыханьем севера снесен;
Чтоб один возвысился владыкой,
Мир богов на гибель осужден.
Я ищу по небу, грусти полный,
Но тебя, Селена, нет как нет.
Оглашаю рощи, кличу в волны,
104 Безответен мой привет.
Без сознанья радость расточая,
Не провидя блеска своего,
Над собой вождя не сознавая,
Не деля восторга моего,
Без любви к виновнику творенья,
Как часы, не оживлен и сир,
Рабски лишь закону тяготенья
112 Обезбожен — служит мир.
Чтоб плодом назавтра разрешиться,
Сам собой в ущерб и в ширь крутится
Праздно в мир искусства скрылись боги,
Бесполезны для вселенной той,
Что, у них не требуя подмоги,
Да, они укрылись в область сказки,
Унося, туда же за собой,
Все величье, всю красу, все краски,
И взамен веков и поколений
Им вершины Пинда лишь на часть;
Чтоб бессмертным жить средь песнопений,
87
Из Саади
Подражание восточным стихотворцам
Вселенной целой потеряв владенье,
Ты не крушись о том, оно ничто.
Стяжав вселенной целой поклоненье,
Не радуйся ему — оно ничто.
Минутно наслажденье и мученье,
6 Пройди ты мимо мира — он ничто.
88
Из Рюккерта
I
Если ты меня разлюбишь,
Не могу я разлюбить;
Хоть другого ты полюбишь,
Буду все тебя любить;
5 Не в моей лишь будет власти,
За взаимность вашей страсти,
И его мне полюбить.
89
II
Пусть бы люди про меня забыли,
Как про них забыл я совершенно,
Чтоб с тобой мы так же мирно жили,
4 Как
