нейдет к изложенью комической вещи,
90 Оскорбительно так же, коль станут будничным строем,
Только сокков достойным, вещать про трапезу Тиеста;
Все должно сохранять урочное место пристойно.
Но иногда и комедия голос свой возвышает,
И прогневанный Хрем бранится напыщенным слогом,
95 Да и в трагедии часто будничной сетуют речью.
Телеф или Пелей, являясь изгнанником бедным,
Не допускает слов двухаршинных пышного строю,
Если желает сердца у зрителей жалобой тронуть.
Мало стихам быть красивыми, быть им сладкими должно
100 И у слушателей по прихоти править сердцами.
Как отвечают улыбкой на смех, так с плачущим плачут
Лица людей: если хочешь, чтоб я заплакал, то прежде
Сам загорюй; тогда и я разделю твое горе,
Телеф или Пелей! а дурно роль ты исполнишь,
105 Или засну или буду смеяться! Речи печали
С грустным совместны лицом, с раздраженным речи угрозы
Шутки приличны веселому, строгому — важное слово.
Ибо природа сперва готовит нас внутренне к каждой
Перемене судеб: веселит иль на гнев вызывает
110 Или великою скорбью томит, к земле преклоняя;
Вслед за тем состоянье души языком выражает.
Если в разрез с положеньем речь поведет говорящий.
Римские всадники и пехотинцы хохот подымут.
Разница выйдет большая, бог говорит ли, герой ли,
115 Старец преклонный, иль юноша, полный цветущего пылу,
Гордая в доме матрона, иль скромно прилежная няня,
Всюду бывалый купец, земледел зеленеющей нивы,
Ассириец или колхиец, сын Фив иль Аргоса.
Или следуй преданью иль выдумай сам, только складно.
120 Если желаешь, писатель! ты славного вызвать Ахилла, —
Безусталый и пылкий, неумолимый и резкий,
Пусть отвергая законы, он все присвояет оружью.
Пусть Медея жестока, строптива, Ино печальна,
Ио беспомощна, грустен Орест, Иксион вероломен.
125 Ежели ты небывалое ставишь на сцену, решаясь
Новое вывесть лицо, пускай до конца оно будет
Тем, чем явилось сначала, и верным себе остается.
Трудно по-своему выразить общее, с большим успехом
Можешь ты песнь «Илиады» разбить на акты, чем вывесть
130 То впервые, о чем никто не слыхал и не знает.
Общеизвестный предмет твоим достоянием станет,
Если в пошлом и низком кругу не будешь вращаться;
Ежели, как переводчик, не станешь ты слово за словом
Передавать и не влезешь в такую трущобу, откуда
135 Вытащить ног или стыд не позволит, иль смысл сочиненья.
Не начинай ты так, как поэт циклический начал:
«Участь Приама пою и жребий войны благородной».
Чем хвастун оправдает такой притязательный возглас?
Горы томятся родами, и мышь смешная родится.
140 Сколь безупречнее тот, что без всякой неловкости начал:
«Мужа мне, Муза, воспой, который, по взятии Трои
Многих народов видал города и нравы изведал».
Не из пламени дым, а из дыма свет он замыслил
Вызвать, чтобы затем выводить знаменитые дива:
145 Антифата и Сциллу и рядом с Циклопом Харибду.
Не начинает он петь возврат Диомеда со смерти
Мелеагра, иль с пары яиц — троянские битвы.
Вечно к развязке спеша, он слушателя увлекает
В середину событий, как бы уже знакомого с делом.
150 То же, в чем не надеется блеску добиться, обходит;
И сочиняет так, мешая с правдой неправду,
Чтоб середина с началом, конец с серединой вязались.
Слушай теперь, чего я и народ со мною желаем:
Если ты хочешь, чтоб зрители ждали спуска завесы.
155 И сидели, пока им певец: «Похлопайте» — скажет,
То ты каждого возраста нравы должен отметить
И подвижных и зрелых лет сохранять выраженья.
Мальчик, который уж может слова повторять и надежно
На ноги стал, — рад играть со сверстниками и мгновение
160 То вспылить, то смириться готов, меняясь всечасно.
Безбородый юноша, вырвавшись из-под надзора,
Любит коней и собак и яркое Марсово поле;
Мягок, как воск, на худое, строптив ко всем увещаньям,
Поздно полезное он предвидит; деньги бросает, —
165 Рьян и заносчив, легко покидает он то, что полюбит.
Совершенно напротив и дух и возраст мужчины
Заставляет искать богатства, связей и почета,
Избегая всего, что трудно менять будет после.
Много вкруг старца забот собирается иль потому что
170 Он все ищет богатств, а найдя, боится их трогать,
Иль потому, что всем боязливо и холодно правит,
Все отлагает, надеется, век припасая в грядущем.
Строгий, строптивый, он хвалит минувшие годы, когда он
Мальчиком был, — и затем молодежь, разбирает и судит.
175 Много с собою удобств лета, прибывая, приносят,
Много уносят, начав убывать. Чтоб юноше роли
Старца порою не дать иль мальчику роли мужчины,
Будем держаться всегда сообразного с возрастом каждым.
Сцена выводит события или о них повествует.
180 Трогает душу слабее, что приемлется слухом,
Чем все то, что, видя глазами верными, зритель
Сам себе сообщает. Но что прекрасно за сценой,
Там и оставь; скрыть должен от глаз ты много такого,
Что очевидец событий расскажет с полною силой.
185 Пусть Медея не губит детей пред глазами народа
И преступный Атрей не варит человеческих членов.
Не превращается Прокна в птицу и Кадм в дракона.
Хоть покажи ты мне все, — отвернусь — и тебе не поверю.
Пусть сочиненье не меньше нити и не больше содержит
190 Действий, ежели хочешь, чтоб вновь его видеть желали,
Пусть не является бог, коль к тому не приводит развязка,
И лицо четвертое пусть в разговор не встревает;
В действии место актера с достоинством пусть заступает
Хор, — и чего-либо отнюдь не поет среди акта,
195 Что не ведет к предназначенной цели и чуждо по смыслу
Пусть благосклонно и дружески добрым даст он советы;
Гневных склоняет на мир и любит от злого бегущих.
Пусть восхваляет умеренный стол, правосудье благое,
Святость законов и общий покой при открытых воротах,
200 Пусть он тайну хранит и пусть богов умоляет,
Чтобы счастье пришло к беднякам, отвернувшись от гордых. —
Флейта еще не была изукрашена бронзой и звуком
Сходна с трубой, на маленькой было и скважин немного,
Как назначались она помогать и подыгрывать хорам,
205 Звуки свои разнося до не слишком просторных скамеек,
Где собирался народ, числом пока не великий,
Благочестивый народ, умеренный в пище и скромный.
После, когда раздвинул поля победитель, — а город
Охватили просторной стеной и Гению в праздник
210 Стали целый день вином угощать невозбранно, —
То и для строя стихов настала большая вольность;
Что же иначе и понял бы пахарь-невежда и праздным,
Тут сливаясь в одно с гражданином, — низкий с достойным?
Так-то искусству старинному придал движенье и роскошь
215 Флейтщик, влача за собою по сцене длинное платье.
Так, наконец, и суровые струны возвысили голос,
И вдохновенный полет прибегнул к речам небывалым, —
Полным сочувствием к делу добра и силой прозренья
В будущем — почти подходя к изреченьям дельфийским,
220 Кто за дрянного козла состязался в писанье трагедий,
Стал выводить обнаженных сельских сатиров на сцену
И, сохраняя возвышенный строй, тяжелые шутки
Отпускать, чтоб такою приятной завлечь новизною
Зрителя, от возлияний пришедшего пьяным и буйным.
225 Но болтливым сатирам с их насмешками должно
Так держаться и так примешивать к важному шутки,
Чтоб какой-либо бог иль герой, что недавно на сцену
В дарственно-золотой и пурпурной являлся одежде,
Низкою речью вдруг не спустился до темных подвалов,
230 Иль, возносясь над землей, не ловил облаков попустому.
Легких стихов болтовня трагедии мало прилична.
Как в хоровод, по приказу, гражданке, на праздник идущей,
Должно застенчиво ей выступать меж задорных сатиров.
Будь писателем я сатиров, Пизоны! не стал бы
235 Я держаться одних только будничных слов и названий.
И не настолько б старался трагический сбросить оттенок,
Чтоб различия не было — Дав говорит ли и пройда
Пифия, что на целый талант надула Симона,
Или Силен — прислужник и страж, взлелеявший бога.
240 Общий предмет бы воспел я, чтоб каждый считал себя в силах
То же исполнить, но долго потел бы, трудясь понапрасну,
То ж предприняв. Таково то значенье порядка и строя,
Вот до какого почета доходит предмет ежедневный!
Фавнам, пришедшим из лесу, по-моему, должно страшиться
245 Сходства с чернью, живущей на перекрестках и рынках:
Не болтать, молодясь, стихов слишком приторнонежных,
Также не раздражаться словами грязных ругательств;
Этим тот, у кого состоянье, и предки, и конь есть,
Оскорбится, и он за то, чем любитель гороху
250 Да каленых орехов пленен, — не венчает поэта.
За коротким слогом долгий ямбом зовется, —
Быстрые стопы: поэтому был даже назван триметром
Тот ямбический стих, в котором шесть слышно ударов.
Прежде равен везде он шел до конца, но недавно,
255 Чтобы медлительней с большим достоинством слуха касаться,
Дал снисходительно он и любезно стойким спондеям
Отчий приют у себя; но был не настолько любезен,
Чтоб поступиться вторым иль четвертым местом. И тут он
В благородных триметрах у Акция слышен, и Энний
260 В тяжеловесных стихах, на сцену к нам брошенных, тем же
Недостатком успел заслужить обвиненье в беспечной
Быстрой работе иль даже в незнании правил искусства.
Неблагозвучность стихов разобрать в состоянье не всякий,
И снисхожденье дается излишнее римским поэтам.
265 Стану ль по этой причине писать я неряшливо? или
Буду, спокоен вполне, ожидать снисхожденья, хотя бы
Все увидали ошибки мои? Избежав осужденья
Я не стяжал бы похвал. Старайтесь денно и нощно,
Не выпуская из рук, изучать создания греков.
270 Прадеды наши однако ж в стихах у Плавта хвалили
Соль и певучесть: действительно, то и другое хвалили
По снисхожденью, чтобы не сказать по глупости, если
Я, как и вы, различаем забавную шутку от грубой;
Также правильный стих и по пальцам сочтешь и услышишь.
275 Изобретателем песен безвестной, трагической музы
Был, говорят, Феспис, возивший театр на телегах,
На котором играли, раскрасив лица дрожжами.
После него Эсхил епанчу и приличные маски
Выдумал, — и сцену устроив на средственных брусьях,
280 Первый ввел и речей возвышенный строй и котурны.
Вслед за тем комедия древняя с громким успехом
Вышла на свет; но свободу свою довела до зазорной
Крайности, вызвавшей строгость закона. Закон состоялся,
И, утратя возможность вредить, хор смолкнул постыдно.
285 В каждом из этих родов пытались и наши поэты
И немало явили заслуг, осмелясь с тропинки
Греков сойти и воспеть домашние наши явленья
Кто под важной претекстой, а кто под гражданскою тогой.
Верно Лациум был бы не более доблестью славен
290 И оружием мощен, чем словом, если б поэтов
Наших так не пугал долговременный труд и подпилок.
Вы же, потомки Помпилия! песнь отвергайте, которой
Не подвергали помаркам, усидчиво, долгое время
И с прилежаньем раз десять под ноготок не дошили.
295 Ради того, что искусство считал Демокрит беспомощным
Пред вдохновеньем и гнал с Геликона трезвых поэтов,
Много явилось таких, что ногтей не стригут и не бреют
Бороды, в пустыню стремятся и в баню не ходят.
Он уверен добиться славы и званья поэта,
300 Если своей головы, которой и три Антикиры
Не исцелят, не вверял брадобрею Лицину. О горе
Мне! что я ежегодно весной очищаюсь от желчи.
Лучше меня никто бы стихов не писал. — Да не стоит
Думать об этом. И так уподоблюсь бруску, что пригоден
305 Только железо точить, а сам ничего не разрежет.
Всякому, сам ничего не писавши, указывать стану
Где содержанья искать, в чем пища и сила поэта,
Что прилично, что нет; где доблесть и где заблужденье.
Правильно хочешь писать, — старайся правильно мыслить;
310 Это дело тебе уяснит Сократова школа,
А за предметом обдуманным речи последуют сами.
Кто познал, чем отечеству он обязан, чем другу,
Как подобает любить отца, как брата и гостя,
В чем призванье сената, в чем дело судьи, в чем задача.
315 Полководца, в поход идущего, — тот без сомненья
Каждой роли придать соответственный образ сумеет.
Я подражателю умному дал бы совет обратиться,
К нравам и жизни и в них почерпать выраженья живые.
Часто местами
