См. далее: взял… в шенкеля.
Вершок — русская мера длины, равная приблизительно 4,45 см.
«стародубовцы! новороссийцы и малороссийцы!» — 12-й Драгунский Стародубовский полк; 3-й Драгунский Новороссийский Е. И. Высочества Вел. Кн. Елены Вл-ны полк; 14-й Драгунский Малороссийский Наследного Принца Германского и Прусского полк.
Меньшая мера одномастных лошадей была 4 вершка ~ конь Ри- налъд 11 вершков. — О росте лошадей в кирасирских полках см. при- меч. к рассказу «Семейство Гольц».
Стр. 125. Флигель-адъютант — офицер в свите царя или офицер для поручений при командующем армией.
Интервал — расстояние между равномерно отстающими друг от друга подразделениями на войсковых парадах.
Подвысь — прием салюта саблей, которую поднимают острием вверх, держа эфес (рукоятку) на уровне подбородка.
Кактус. Впервые: РВ. 1881. Т. 156. Нояб. С. 230—238. С подзаголовком: Рассказ. Автограф не обнаружен. Печатается по первой публикации.
Автобиографический характер произведения не вызывает сомнения. Б. Садовской, считавший «Кактус» «лучшим рассказом шестидесятилетнего уже поэта», указывал на воробьевские реалии его пространственной организации, на подлинность его действующих лиц: «До чего робко в своих описаниях Фет следует действительности, не умея и словно боясь рассказать что-нибудь придуманное, не бывшее на самом деле! В цветнике его имения Воробьевки (Фет купил это имение Щигровского уезда Курской губернии, располагавшееся в десяти километрах от знаменитой Коренной Пустыни, в 1877 г. — Л. Ч.), точно, посажены елки; семья его состояла из трех человек: его самого, жены и племянника Борисова (воспитанник Фета, сын Надежды Афанасьевны и Ивана Петровича Борисовых, опекуном которого Фет стал после смерти родителей — Л. Ч.)‘, даже Иванов и молодая гостья не сочинены: это управляющий имениями Фета А. И. Иост и племянница жены поэта, г-жа Боткина» (Садовской,. С. 73—74). Согласно точке зрения М. В. Строганова, прототипом Иванова стал В. С. Соловьев (Строганов М. В. Из комментария к рассказу А. А. Фета «Кактус» // Афанасий Фет и русская литература: XVIII Фетовские чтения. С. 106). Отдельные фрагменты рассказа «Кактус» вошли в позднейший текст мемуаров (см.: МВ. Ч. 1. С. 189—190, 193—194).
Содержание рассказа выходит далеко за пределы автобиографического повествования, обнаруживая, подобно «Каленику», мировоззренческие основы творчества Фета. «В “Каленике”, — писал Б. Садовской, — Фет инстинктивное чутье противополагает убежде
398
нию, в “Кактусе” он музыку сближает с любовью» (Садовской. С. 72). И здесь, несомненно, присоединяется к пушкинской традиции (ср. в «Каменном госте»: «Но и любовь мелодия»). Не случайно в тексте встречается прямая отсылка к стихотворению Пушкина «Красавица».
«Рассказ посвящен эпизоду, относящемуся к 1856 г., — пишет Б. Ф. Егоров, — когда он <Фет>, служа в гвардии, отпросился в годовой отпуск: в это время Г<ригорьев> тяжело переживал безответную любовь к Л. Я. Визард и создавал свой цикл стихотворений “Борьба”, куда входит его знаменитая “Цыганская венгерка”» (Егоров Б. Ф. Примечания // Григорьев А. Воспоминания. С. 422; об этом периоде см. также: Егоров Б. Ф. Аполлон Григорьев. М., 2000. С. 120—137). Однако поездка Фета в Москву в 1855 (Б. Садовской) или в 1856 г. (Б. Ф. Егоров) и встреча его с Григорьевым в это время документально не подтверждаются. Г. П. Блок отмечает, что 23 июня 1856 г. «Фет увольняется в заграничный отпуск на 11 месяцев и в тот же день уезжает за границу» (Летопись. С. 158). По окончании этого отпуска Фет увольняется в бессрочный отпуск (3 июня 1857)11 и действительно оказывается в Москве. По причине болезни сестры Нади он поселяется на Басманной улице, где у него и И. П. Борисова часто бывают С. С. Громека и Ап. Григорьев. «Григорьев поет “по целым вечерам” (Цыганская венгерка)» (Летопись. С. 160). Таким образом, прототипическую основу рассказа могли составить события именно 1857 г.
Развернутый отклик на рассказ Фета написал Н. К. Михайловский. «В рассказе действительно расцветает и увядает прелестнейший кактус, — пишет критик, — но если бы рассказ назывался “Черт знает что, или сапоги всмятку”, то это было бы, может быть, более подходящее заглавие» (Михайловский Н. К. Записки современника (1881—1882 г.) // Михайловский Н. К. Соч.: В 6 т. Т. 5. СПб., 1897. С. 560). Михайловский говорит о несостоятельности Фета-прозаика, рассматривая ее как следствие бесталанности Фета-поэта. Рассказ называется «дребеденью», к тому же скучной, «несмотря на свой увеселительный характер», и «наивной» (Там же. С. 564). Главный акцент при анализе Михайловский делает на внешней бессвязности картин, впечатлений, предметов изображения, якобы характерной для рассказа «Кактус», на отсутствии в нем логики, ясности, а также четкой повествовательной линии. «Но при чем кактус во всей этой истории, уразуметь не так-то легко. Кактус был прекрасен, но на гитаре он не играл, равным образом не пел “чибиряк, чибиряк, чибиряшеч- *
п «Указ об увольнении в отставку А. А. Фета…» подтверждает датировку, указанную в Летописи Г. П. Блоком: «…был в отпусках с 27 сентября 1847 г. на 4 месяца, с 26 декабря 1851 г. на 28 дней, с 25 января 1856 г. на 14 дней и в срок являлся, с 23 июня того же года на 11 месяцев, из коего не пребывая к полку 3 июня 1857 г. уволен в бессрочный отпуск, в коем находился до увольнения от службы» (ОР РГБ. Фонд 315/Н. Картон 14. Ед. хр. 22. Л. 9—10).
399
ки”. Аполлон Григорьев пел “чибиряк”, но не был кактусом. Стеша любила гусара, но в печальном эпизоде ее любви кактус не играл никакой роли. Вообще история темна, баснословна и, если говорить прямо, так смыслу в ней никакого» (Там же. С. 563). Развивая далее мысль о ничтожности содержания фетовского произведения, критик доводит ее до абсурдного вывода: «…цветок кактуса есть вовсе не храм любви, а просто половой орган» (Там же. С. 565). В этом характерном отзыве произведение Фета подверглось грубому редукционизму, сводившему сложное к элементарному, даже к вульгарному. Обвинения были не новы для Фета: в них слышались отголоски критики 60-х гг. Они лишь демонстрировали глубину непонимания его поэтики современниками, а также идеологическую пропасть, которая отделяла Фета от демократической критики, в данном случае — в лице Михайловского.
Стр. 127. Cactus grandiflora. — Правильно: cactus grandiflorus, кактус крупноцветный (лат,.). Стебель зеленый или голубовато-зеленый, ползучий, побеги диаметром до 2,5 см; цветки 18 см. длиной, 30 см. в диаметре, душистые. Среди любителей этот вид именуется «царицей ночи». Как и другие виды, этот кактус цветет лишь один раз в год.
Стр. 128. Благоговея богомольно / Перед святыней красоты. — Не вполне точно цитируемый финал стихотворения Пушкина «Красавица» (1832). Фет цитировал его и в рассказе «Семейство Гольц».
Не кончив молитвы, / На звук тот отвечу… — Из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Есть речи — значенье…» (1839).
Папское кропило. — Кропило — кисть, употребляемая для окропления освященной водой при совершении некоторых христианских обрядов. Эпитет «папское» указывает на принадлежность к католическому вероисповеданию.
Стр. 129. Фиал — широкая плоская чаша с тонкими стенками и слегка загнутыми внутрь краями; употреблялась в Древней Греции на пирах и во время возлияний богам.
…волшебный водяной грот острова Капри. — М. В. Строганов связывает этот образ с Кумской сивиллой, находившейся «вблизи города Кумы, а город этот, как и названный в рассказе остров Капри, находился на территории древнеримской Кампаньи». Исследователь также отмечает, что, путешествуя в 1856 г. по Италии, Фет с сестрой видели два грота: грот Сирены и грот Позилипа. «Таким образом, Фет при написании “Кактуса” мог опираться не только на литературные, но и на собственные зрительские впечатления. Вместе с тем следует помнить, что он так и не побывал ни в Кумах, ни на Капри <...>. Поэтому упоминание “водяного грота острова Капри”, вполне возможно, восходит не к личным впечатлениям Фета, а к рассказам Соловьева» (Строганов М. В. Из комментария к рассказу А. А. Фета «Кактус» //Афанасий Фет и русская литература: XVIII Фетовские чтения. С. 107, 108).
400
Если искусство вообще недалеко от любви (эроса), то музыка, как самое между искусствами непосредственное, к ней всех ближе. — Возможно, аллюзия на пушкинские строки: «Из наслаждений жизни / Одной любви музыка уступает; / Но и любовь мелодия…» («Каменный гость»; 1830).
Стр. 130. Ровно 25 лет тому назад я служил в гвардии и проживал в отпуску в Москве, на Басманной. — См. об этом в преамбуле к примеч. к рассказу.
Он не был, по выражению Дюма-сына, из числа людей знающих…— Источник цитаты не установлен.
…забывая слово Соломона, что это уже было прежде нас. — Имеется в виду текст из библейской книги Екклесиаста: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: “смотри, вот это новое”; но это было уже в веках, бывших прежде нас”» (Еккл. 1:9—10).
Просперировать — процветать (от фр. prosperer).
В означенный период он был славянофилом и носил не существующий в народе кучерской костюм. — Далее описывается этот костюм: поддевка, плисовые шаровары в сапоги. Фет иронически относился к такого рода «опрощению». «Как будто бы нельзя быть русским, не нарядившись пляшущей козой», — так позднее он выражал свое мнение о славянофилах (Соч. Т. 2. С. 325).
…из своего отцовского дома на Полянке. — «Дом Григорьевых, — вспоминает Фет, — с постоянно запертыми воротами и калиткою на задвижке находился за Москвой-рекой на Малой Полянке, в нескольких десятках саженей от церкви Спаса на Наливках» (РГ. С. 140).
Филъд Джон (1782—1837) — английский пианист, живший в Петербурге в 1804—1831 гг.
…любимою его песней была венгерка…. — Согласно исследованию, проведенному Б. Ф. Егоровым, речь здесь идет не о той «Цыганской венгерке», автором которой является Ап. Григорьев, а о некой прототипическом тексте: «…существовала какая-то исполнявшаяся хором Ивана Васильева цыганская венгерка, куда входил и припев о чибиряке, и куплет об ольхе, и, возможно, что-нибудь вроде “Басан, басан…”, а Григорьев написал совершенно оригинальное стихотворение, в котором лишь цитатно, весьма ограниченно использовал текст прежней венгерки и изобразил самое исполнение той венгерки цыганской труппой» (Егоров Б.Ф. Ап. Григорьев // Русская литература и фольклор (Вторая половина XIX в.). Л., 1982. С. 280).
Стр. 131. Они прирожденные, кровные, а не вымуштрованные музыканты. —Для «органического» миропонимания Ап. Григорьева характерно противопоставление рожденного (безыскусственного, органичного) и деланного (сотворенного, искусственного).
Грузины — район Грузинских улиц в Москве, где жили цыгане.
Иван Васильевич Васильев (1810—1875) — знаменитый цыганский гитарист и руководитель цыганского хора; автор музыки «Цы
401
ганской венгерки» на слова Ап. Григорьева (Егоров Б.Ф. Примечания // Григорьев А. Воспоминания. С. 411).
…у них есть цыганочка Стеша… — Стеша — распространенное цыганское имя, однако любопытно, что Григорьев упоминает в рассказе «Великий трагик» «какую-либо
