Ахилл, ни Гектор, / Которых пел Гомер, / Ни высшей школы ректор, / Ни люди высших сфер, / Во всех Афинах (о, разврат!) / В руках не держивали книг! / Гуляючи, умнел их брат, / Их просвещал пикник» (Гервег Г. Стихи живого человека. М., 1925. С. 54). Фет привел эту цитату в статье «Два письма о значении древних языков в нашем воспитании» (см. т. 2 наст, изд., с. 296).
…новейшая история в один день Севастополя и Сольферино… — Фет указывает «горячие точки» новейшей истории Европы: Севастополь — центр событий Крымской кампании 1853—1855; Сольферино — деревня в ит. провинции Мантуя, возле которой 24 июня 1859. франц. войска одержали победу над австрийцами, что привело к унизительному для Италии миру в Виллафранке.
515
Из деревни <1863>
Впервые: РВ. 1863. Т. 43. № 1. С. 438—470; Т. 44. № 3. С. 299— 350. Подпись: «А. Фет».
Вторая подборка «деревенских» очерков Фета, являвшаяся продолжением «Записок о вольнонаемном труде», получила, однако, новое заглавие: «Из деревни». Фет сохранил его и в дальнейшем: вероятно, оно более соответствовало его замыслу. Эта серия очерков писалась Фетом, что называется, «на подъеме»: в 1862 стал очевидным успех его хозяйственной деятельности. По письмам И. П. Борисова к Тургеневу видно, что в это время настроение у Фета — самое боевое. 14 марта 1862 Борисов живописал собственную поездку в Степановку: «Но зато в Степановке, при виде всей внутренности их домика — хлопочущей Марьи Петровны и самого Громовержца, озабоченного новыми сооружениями, у меня взыграло сердце. <...> С умилением слушал, что все у них с приезда шло отлично, благоденствие и мирная тишина. Вдруг кучер новый, привезенный из Москвы, подрался с кем-то, и сумбур начался, и пошла катавасия. Тут-то я и прибыл — пособить нечем. Рассказал им про свои мелочные несчастья и этим много успокоил страждущего, и он повеселел, и долго мы просидели ночью и чего-чего не перетолковали» (Тургеневский сб. Вып. 3. С. 360). В «осеннем» письме того же года (26 окт. 1862) передается впечатление от разговора с Фетом: «У нас будет не жизнь, а блаженство, со временем только, т. е. лет через 50, но не прежде, в этом всякий день, всякий час убеждаюсь, и то слава Богу, если будет так скоро. Дикие мы люди. Фету только простительно было устроить ферму. Он дитя, т. е. поэт, а потому и слышите вы постоянный его плач и крик <...>» (Там же. С. 364). Кажется, в этом рассуждении отразились размышления Фета над новой серией «деревенских» очерков. В письме от 11 янв. 1863 Борисов сообщает: «А Фет третьего дни прислал такое письмо, с такими ожесточениями, с такою фетовщи- ною, что мгновенно меня окислил. Надо ему убираться из Москвы и поскорей, а не то пропадет <...>» (Там же. Вып. 4. С. 369). Через месяц (в письме от 19 февр.) сообщается о новых очерках: «Третьего дни я был у него в Степановке и, слава Богу, нашел его почти молодцом, и ноги стали с подходцем, и голос ожил, и нос зарумянился <...>. Прочел он мне несколько глав своих записок — мало сказать, что они интересны — в них фетовщина прелестная. Особенно хороша глава о литераторах. Вы так и видите, к кому он подбирается и какому воробью готовит камень, ну, вероятно, и они поклюют его поля <...>» (Там же. С. 372). В РВ статьи не замедлили появлением: в письме от 14 марта 1863 Фет сообщал Л. Н. Толстому: «Еще пальцы не развело от переписки второй части статьи в “Русский вестник”, которую сию минуту кончил и посылаю отвозить на почту с поездом» (Толстой. Переписка. Т. 1. С. 359). Между тем эта, вторая часть статьи была напечатана уже в мартовской книжке журнала.
516
Появление второй серии очерков пришлось на пик литературно-журнальной полемики начала 1860-х — эпохи, по выражению А. Григорьева, «знамен, доктрин и теорий». Фет видению мира через какую-либо теорию противопоставляет житейскую практику; доктринам, не желающим ничего знать, кроме самих себя, — подробный и детальный рассказ о разнообразных явлениях повседневности. Вторая подборка «деревенских» заметок оказалась наиболее публицистической, в ней содержались оценки многих литературножурнальных явлений. При этом наиболее резкую и негативную реакцию вызвали у Фета публикации «Современника» и приложения к нему— «Свистка». Продолжая тему, заявленную еще в «Записках о вольнонаемном труде», — жизнеустроение в новых условиях, Фет не принимает никаких догматических рамок при подходе к ней. В сознании современников Фет не являлся апологетом вольнонаемного труда. На самом деле отношение его к вольнонаемному труду сложнее. Принцип вольнонаемного труда хорош как идеал, но в житейской практике он может нести и губительное начало — об этом писатель прямо предупреждает. С цифрами в руках Фет показывает, что крестьянский труд очень дешев, а в сложившейся ситуации он и не может быть другим. Здесь — наибольшая опасность для землевладельца, она несет угрозу полного разорения: как только будет предложена более высокая оплата труда в ином месте — например, на железной дороге, — земля сразу же останется без работников, что и приведет сельское хозяйство в упадок. Собственно, надежды Фета в отношении земледелия связаны с регулированием экономических отношений, хотя и с идеей свободы вольнонаемного труда ему расстаться трудно. Такую же неоднородную позицию занимает он и по поводу общины. С одной стороны, общинное землевладение он называет «безобразным », с другой — признает за общиной регулирующую силу в обществе: «Община понятна и разумна как общество, но как владение она не более как книжничество, если не фарисейство». Это суждение Фет не развивает, хотя оно довольно противоречиво: ведь община была и весьма действенным инструментом именно в имущественных вопросах.
Стр. 184. Десная — правая рука.
Стр. 185. Ему не нравится известный вывод науки, он с размаху прибавляет к ней эпитет скаредная… — В восьмом номере «Свистка» (который вошел в состав № 1 Соер, за 1862) была помещена статья Г. 3. Елисеева «862—1862, или Тысячелетие России», где сожаления по поводу оторванности науки от жизни занимают немало места; например, о философии говорится, что «она не мешалась ни в нашу жизнь, ни в обычаи, ни в управление, ни в науку, была всегда, так сказать, сама по себе, а мы сами по себе» (Свисток: Собр. лит., журн. и др. заметок. Сатирич. прил. к журн. «Современник». 1859—1863. М., 1982. С. 243). Так же иронично автором статьи были оценены российские история, археология, экономика… После этой
517
статьи в «Свистке» было помещено юмористическое ст-ние Г. 3. Елисеева «Requiem», содержащее сходную интерпретацию темы науки, причем о человеке науки в финале говорится так:
И ты, о читатель, о нем не жалей!
Ведь он не погибнет, страдая За брата; карьеры не сгубит своей.
И если б вся Русь, проклиная,
Стонала от скаредных знаний его,
Москва приголубит сынка своего
(Свисток. С. 255. Курсив наш. — В. К.).
Стр. 186. …а на деле это выходит мочальный хвост, который, для назидания, прицепляют к произведению. — Протест Фета против «мочальных хвостов» —это протест против тенденциозности «Свистка» и Соер. Неоднократное указание на канкан (неприличный танец) как символ наиболее распространенного подхода в современном искусстве имеет в виду опять-таки публикацию «Свистка» под названием: «Наука и свистопляска, или Как аукнется, так и откликнется» (Свисток. С. 82—91). Фетовское сравнение использовал Салтыков- Щедрин в статье «Петербургские театры. “Наяда и рыбак”», подготовленной для Соер. (№ 11—12 за 1864), но не пропущенной цензурой (напечатана в мартовском номере «Отечественных записок» за 1868 г.). Если Фет указал на тенденциозный реализм, присущий всем современным видам искусства, кроме «хореографии », которую сузил до канкана, то Щедрин пошел по тому же пути, только реализм подал со знаком плюс: «Нет сомнения, что самую характеристическую черту современного искусства составляет стремление его к реализму. Искусство начинает сознавать, что, отрешенное от жизни, гадливо взирающее на ее подробности (как на что-то деловое, прозаическое и, следовательно, не входящее в область поэзии), оно не может обстоятельно выполнить даже ту задачу, выполнение которой издревле считалось первейшею и священнейшею его обязанностью: не может возбуждать благородных чувств». Но остался вид искусства, который не претерпел таких изменений: «Один балет благополучно избежал этого общего переворота, и не только у нас в России избежал, но и вообще в целом образованном мире. Можно сказать утвердительно, что европейский балет находится в состоянии еще более младенческом, нежели, например, поэзия гг. Майкова, Фета и проч.» (Салтыков- Щедрин М. Е. Собр. соч.: В 20 т. Т. 5. М., 1966. С. 199, 201).
Шервуд Владимир Осипович (1833—1897) —живописец, скульптор, архитектор, с 1869 — академик. Фет описывает расхожий сюжет «обличительной» живописи, пользовавшейся поддержкой авторов Соер., — таким образом, Фет выступает и против их взглядов. Например, П. М. Ковалевский, приветствуя реальное направление в живописи, писал по поводу выставки в Академии художеств (открытой 10 сент. 1861) следующее: «…художники наши начинают наконец выхо
518
дить из пошлой рутины, вступают на реальный путь и проникаются чувствами современности» (Соер. 1861. №9. Отд. И. С. 81—82). Рецензент с удовольствием отмечал появление новых объектов изображения: «На том полотне, на котором красовались некогда сильные неба и высшие мира <...> теперь являются какие-нибудь чиновники; офицеры, их жены, свахи и различная челядь, мужики и мужички, пляшущие у кабака, арестанты на дороге в Сибирь» (Там же. С. 81).
Теньер Давид Старший (1583—1649) и его сын, Теньер Давид Младший (1610—1690)— голландские художники, создатели ландшафтов, сельских жанровых картин. Остаде Андриан ван (1610—1685) — знаменитый голландский живописец и гравер, автор жанровых сцен из крестьянского быта. Вуверман Филипп (1619— 1668) — голландский живописец, создатель военных сцен, сцен охоты, кавалькад.
Стр. 187. Пищак, пищик — свисток для приманивания птиц.
Шифервейс — белила лучшего сорта.
Очень просто: долой авторитеты! — Фет использует формулу, которую «Свисток» приписал Достоевскому в ст-нии «Мысли журналиста при чтении программы, обещающей не щадить литературных авторитетов»:
Что ты задумал, несчастный?
Что ты дерзнул обещать?..
Авторитеты карать!
(Свисток. С. 222).
Между тем в «Объявлении о подписке на журнал “Время” на 1861 год» Достоевский писал так: «Мы решились основать журнал, вполне независимый от литературных авторитетов, — несмотря на наше уважение к ним — с полным и самым смелым обличением всех литературных странностей нашего времени» (Достоевский Ф.М. Поли. собр. соч.: В 30 т. Т. 18. Л., 1978. С. 39).
Стр. 188. Свалилась ветхой чешуей… — Неточная цитата из ст-ния Пушкина «Возрождение» (1819):
…Спадает ветхой чешуей;
Созданье гения пред нами Выходит с прежней красотой.
Стр. 189. В пятидесятых годах, в должности полкового адъютанта, я был на высочайшем смотру. —
