Нас наяву.
В моей руке – какое чудо! —
Твоя рука,
И на траве два изумруда —
Два светляка.
«Заиграли на рояле…»
Заиграли на рояле,
И под звон чужих напевов
Завертелись, заплясали
Изумительные куклы.
Блеск нарядов их чудесен —
Шелк и звезды золотые.
Что за чуткость к ритму песен:
Там играют – здесь трепещут.
Вид приличен и неробок,
А наряды – загляденье;
Только жаль, у милых пробок
Так тела прямолинейны!
Но красой сияют вящей
Их роскошные одежды…
Настоящему поэту!
Угадал – и я взволнован,
Ты вошла – и я смущен,
Говоришь – я очарован.
Ты ли, я ли, или сон?
Тонкий запах, шелест платья, —
Глаз не смею приподнять я,
Чтобы в них ты не прочла.
Боже, Боже, как, однако,
Мне завиден жребий мой!
«Погляди мне в глаза хоть на миг…»
Погляди мне в глаза хоть на миг,
Не таись, будь душой откровенней:
Чем яснее безумство в твоих,
Тем блаженство мое несомненней.
Не дано мне витийство: не мне
Связных слов преднамеренный лепет! —
А больного безумца вдвойне
Выдают не реченья, а трепет.
Не стыжусь заиканий своих:
Что доступнее, то многоценней.
Погляди ж мне в глаза хоть на миг,
Не таись, будь душой откровенней.
«Что молчишь? Иль не видишь – горю…»
Что молчишь? Иль не видишь – горю,
Всё равно – отстрани хоть, приветь ли.
Я тебе о любви говорю,
А вязанья считаешь ты петли.
Отчего же сомненье свое
Не гасить мне в неведеньи этом?
Отчего же молчанье твое
Не наполнить мне радужным светом?
Может быть, я при нем рассмотрю,
В нем отрадного, робкого нет ли…
Хоть тебе о любви говорю,
А вязанья считаешь ты петли.
Примечания
1 И я был рожден в Аркадии. Шиллер (нем.).
