очередь

против непосильных феодальных налогов, а в истории антифеодаль-

ных революций XVI–XVIII вв. требования и лозунги, направленные

против налогового гнета, неизменно занимали самое видное место.

Среди доходов любого феодала немалую долю составляли те побо-

ры и «права», которые он брал с населения не прямо как земельный

собственник, а как государь данной территории. Таковы, например,

пошлины и поборы за проезд по его территории, пошлины, собирае-

мые на рынках и ярмарках, и т. д. Многие феодальные барщинные по-

винности, например строительство замков, укреплений, дорог, мостов,

и многие поборы продуктами или деньгами мотивировались военно-

оборонительными нуждами и тем самым выступали как непосредст-

венные государственные службы населения, как налоги в широком

смысле. Однако все это было по существу феодальной рентой.

Мы отмечали, что не только собственность феодала на землю юри-

дически и политически оформлялась как его государственная власть

над данной территорией; неполная собственность феодала на работ-

ников производства выступала как «подданство» последних. Рента как

экономическая реализация этой неполной собственности на работни-

ков производства могла поэтому приобретать, например, характер до-

ходов от судебных прав феодала по отношению к населению своих

поместий. Следует подчеркнуть, что судебные штрафы составляли

очень важную статью доходов феодалов почти на всех этапах развития

феодализма. При всей кажущейся нерегулярности этих доходов они в

массе представляли постоянную и существенную часть совокупной

феодальной ренты. Сеньор и его служащие отлично знали достаток

каждого «подданного» и умели придраться к какому-нибудь случаю,

чтобы в виде судебного штрафа изъять «излишки» его имущества. Если

недоставало предлогов, сеньор издавал новые законы и администра-

тивные распоряжения, за нарушение которых привлекал «подданных»

к суду.

Такова специфическая оболочка, в которой нередко выступает фео-

дальная рента. Но эта оболочка не должна заслонить от нас экономи-

ческое существо феодальной ренты и феодальную собственность как

подлинную экономическую основу любых модификаций и видоизме-

нений феодальной ренты.

Остается добавить, что для конкретных экономических исследова-

ний подчас оказывается более легким делом обнаружить феодальную

ренту, чем лежащую глубже нее феодальную собственность. Так, в

странах средневекового Востока собственность господствующего клас-

са на землю настолько сливается с господством над всей государст-

68

венной территорией, что наблюдатель может видеть только ренту,

совпадающую с налогом, и по этой экономической реализации умо-

заключить о наличии и характере земельной собственности. В ряде

других конкретных экономических условий феодальную земельную

собственность или собственность на работников производства можно,

так сказать, нащупать только через факт наличия ренты и ее особенно-

сти.

Только наличие феодальной собственности на землю придает зе-

мельной ренте характер абсолютной ренты. Это очень важно подчерк-

нуть для понимания того положения Маркса и Ленина, что при капи-

тализме абсолютная рента вообще не является экономической необхо-

димостью, так как представляет собой лишь пережиток феодализма.

Уничтожение средневековых монополий и средневековых отношений

в земледелии означало бы в условиях капитализма, теоретически гово-

ря, вполне осуществимую и, с точки зрения капиталистического раз-

вития, прогрессивную ликвидацию всякой абсолютной ренты при со-

хранении только дифференциальной земельной ренты13

.

Абсолютная рента является экономическим выражением моно-

польной собственности на землю класса землевладельцев. Как извест-

но, теория земельной ренты при капитализме противопоставляет абсо-

лютной ренте категорию дифференциальной ренты. Обнаруживается

ли дифференциальная рента в экономике феодализма? На этот вопрос

должен быть дан безусловно положительный ответ. При покупках,

продажах, закладе земли на ее цене неизменно отражалось качество

земельного участка. Но оно сказывалось и непосредственно на высоте

феодальной ренты, разумеется, если дело идет о прогрессивном виде

ренты. Так, например, земельная подать в России XVI в., называвшаяся

«соха», взималась по сложному расчету, учитывавшему не только ко-

личество, но и качество земли.

2. Формы феодальной ренты

Всякий основной экономический закон, о какой бы общественной

формации ни шла речь, есть в то же время закон, характеризующий

развитие производства. Он не только качественно отличает один тип

производственных отношений от другого, но определяет и ход исто-

рического движения каждого данного способа производства.

Так, капитализму присущ всеобщий закон капиталистического на-

копления, неумолимо углубляющий экономическую поляризацию об-

щества. При капитализме производство развивается циклически — че-

13 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 21, стр. 405.

69

рез кризисы. Капиталистическое производство закономерно переходит

от домашинного — к машинному; от свободной конкуренции — к мо-

нополистическому империализму.

Закон феодальной ренты также обязан удовлетворять этому мето-

дологическому требованию: должен вести к пониманию характера раз-

вития, движения феодального производства.

Постоянное, хотя бы и прерывистое возрастание, какое свойствен-

но капиталистической прибыли, феодальной ренте не свойственно.

Феодальному производству присуща крайняя рутинность техники, а в

экономических отношениях феодализма традиция, как отмечает

Маркс, играла преобладающую роль: если, скажем, повелось требовать

два дня в неделю барщинного труда для земельного собственника, то

уже эти два дня барщинного труда прочно установились, являлись по-

стоянной величиной, законно урегулированной обычным или писаным

правом. В истории феодального производства бывали длительные пе-

риоды, характеризующиеся не расширенным, а простым воспроизвод-

ством, долгим застоем. Словом, феодальной ренте отнюдь не свойст-

венно было постоянное возрастание. Это связано опять-таки с вопро-

сом о цели феодального производства: с господствующим принципом

паразитического потребления феодалами «имеющегося в наличии».

Однако, как было сказано в предыдущей главе, производительные

силы в феодальную эпоху все же никак не стояли на месте. Хотя мед-

ленно, с застоями, они все же развивались. Из данного выше опреде-

ления цели феодального производства, как и из основного экономиче-

ского закона феодализма в целом, следует, что это развитие произво-

дительных сил не могло идти по преимуществу на повышение дохода

непосредственных производителей, а должно было идти по преимуще-

ству на повышение дохода феодалов, на увеличение феодальной рен-

ты.

Правда, надо помнить, что источником роста производительных

сил в феодальном обществе была прежде всего инициативность, заин-

тересованность в результатах труда самих непосредственных произво-

дителей. Они, конечно, повышали производительность своего труда не

для того, чтобы повысить доход феодала, а для того, чтобы улучшить

свое собственное материальное положение. Но временные успехи, ко-

торых добивались непосредственные производители, феодалы как гос-

подствующий класс рано или поздно в сложной экономической борьбе

все-таки отнимали у них, обращали рост производительных сил к сво-

ей экономической выгоде. Среди непосредственных производителей

обычно лишь та или иная небольшая прослойка оказывалась в матери-

альном выигрыше, основная же масса оставалась по-прежнему нищей

и в лучшем случае в этой борьбе завоевывала некоторые уступки, на-

пример в отношении увеличения личной свободы, словом, добивалась

70

лишь несколько более благоприятных позиций для дальнейшей борь-

бы, ничего не получая в руки непосредственно. Таково было неумоли-

мое действие основного экономического закона феодализма.

Развитие феодальной ренты осуществлялось преимущественно пу-

тем последовательной смены одной формы ренты качественно другой

формой, отвечающей более высокому уровню производительности

труда непосредственных производителей и более высокому уровню

эксплуатации. Самые ранние формы, по известному саркастическому

выражению Маркса, ограничивали эксплуатацию крестьян емкостью

желудка феодала; рост производства и эксплуатации отражался пре-

имущественно в росте числа этих потребляющих желудков: в разрас-

тании дружины или свиты феодала, количества его паразитической че-

ляди, — однако этот рост был все же ограничен рядом условий. Напро-

тив, высшая форма феодальной ренты — денежная, открывает простор

для «неутолимой жажды прибавочного труда», ибо на деньги феодал

может приобрести самые разнообразные товары для удовлетворения

неограниченно разнообразных потребностей.

Таким образом, закон феодальной ренты является не статическим

законом, а законом экономического развития феодальной формации.

Эксплуатация ширится и углубляется при историческом переходе от

одной формы феодальной ренты к другой. Впрочем, возрастание ренты

могло происходить и в рамках господства той или иной одной формы,

особенно на ступени развития в феодальном обществе товарно-

денежных отношений.

Итак, открытие Маркса состояло не только в установлении новой

научной категории — феодальной земельной ренты как категории, объ-

ясняющей весь феодальный экономический строй, но и в установле-

нии последовательных, закономерно вытекающих друг из друга форм

феодальной ренты.

Маркс различает три главные формы феодальной ренты: отрабо-

точную ренту, ренту продуктами и денежную ренту. Они могут быть

обозначены так же как барщина, натуральный оброк и денежный об-

рок.

Что касается отработочной ренты, наиболее простой и первона-

чальной формы ренты, то присвоение землевладельцем неоплаченного

чужого труда существует здесь еще в своем очевидном, обязательном

виде, так как труд непосредственного производителя на самого себя

здесь еще отделен в пространстве и времени от его труда на земельно-

го собственника, и этот труд непосредственно выступает в грубой

форме принудительного труда на другого14. Крестьянин производит

при этой системе необходимый продукт в своем хозяйстве, на своем

14 См. К. Маркс. Капитал, т. III, стр. 804–805.

71

«наделе», а прибавочный продукт — в барском поместье, на барской

запашке. Условием этой системы является лишь то, чтобы уровень

производительности труда крестьянина, развития его рабочей силы,

так же как и естественные свойства земли, давали ему возможность

производить нечто сверх продукта, нужного для удовлетворения его

собственных необходимых потребностей. Это единственное условие,

указанное Марксом, объясняет, почему феодализм был возможен не

только у тех народов, которые прошли через рабовладельческий строй,

но и у тех народов, которые еще только выходили из первобытнооб-

щинной формации.

Однако возможность еще не есть действительность. Эту возмож-

ность превращает в действительность, показывает Маркс, во-первых,

отношение земельной собственности (монополия феодалов на землю)

и, во-вторых, крепостническое принуждение. Благодаря этому и воз-

никает отработочная рента — первая форма феодальной ренты, т. е.

прибавочного труда, принудительно выполняемого для собственника

земли.

Исторические памятники раннего средневековья на Западе, как и

ранней поры феодализма в России, содержат неисчерпаемый материал

для изучения конкретных проявлений отработочной ренты. Важно

подчеркнуть, что сюда должны быть отнесены не только работы на

господском поле и луге, не только работы по строительству замков,

укреплений, дорог, но и не отделившиеся еще вполне от сельского хо-

зяйства ремесленные работы, производившиеся теми же крестьянами

(или частью из них) на господском дворе.

Вторая форма феодальной ренты — рента продуктами (натуральный

оброк) — представляет существенное изменение первой, хотя эконо-

мическое существо остается тем же самым. Она соответствует более

поздней стадии развития феодального общества; в Западной Европе

мы наблюдаем ее на монастырских землях и землях крупных светских

феодалов как характерное явление в X–XI вв. Она отличается от пре-

дыдущей формы тем, что прибавочный труд выполняется уже не в его

натуральном виде, как особый труд на господина, а вместе с необхо-

димым трудом в хозяйстве непосредственного производителя. По-

следний выполняет его под собственной ответственностью и распола-

гая своим временем, а не под прямым надзором и плетью земельного

собственника или его представителя. Следовательно, рента продукта-

ми предполагает более высокий культурный и производственный уро-

вень непосредственного производителя, более высокий уровень разви-

тия труда. При ренте продуктами крестьянин производит и необходи-

мый и прибавочный продукт в своем хозяйстве, на своем «наделе», он

уже не трудится на барской запашке, а должен отдавать помещику

часть продукции своего хозяйства. По словам Маркса, «при этом от-

72

ношении непосредственный производитель, применяя свой труд, бо-

лее или менее располагает всем своим рабочим временем, хотя часть

этого рабочего времени, первоначально почти вся избыточная часть

его, по-прежнему даром принадлежит земельному собственнику, с той

только разницей, что последний уже получает его непосредственно не

в его собственной натуральной форме, а в натуральной форме того

продукта, в котором это время реализуется»15.

Рента продуктами может рассматриваться как переходная, проме-

жуточная форма между отработочной и денежной рентой. Одни черты

общи у нее с денежной рентой в отличие от отработочной, другие, на-

против, общи у нее с отработочной рентой в отличие от денежной.

Так, общим с денежной рентой у нее является то, что прибавочный

продукт производится в хозяйстве крестьянина вместе, в нерасчленен-

ном единстве, в общей валовой продукции с необходимым продуктом

и только затем отделяется и присваивается феодалом-

землевладельцем; труд производителя на самого себя и его труд на зе-

мельного собственника здесь уже не отделяются осязательно во