вре-

мени и пространстве. Как мы видели, феодальное хозяйство состоит

как бы из двух половин — хозяйства крестьян и хозяйства феодалов,

иначе говоря, из обработки крестьянских наделов и барской земли

(барской запашки). В разных исторических условиях центр тяжести

производства феодальной ренты переносится то на одну половину, то

на другую: при отработочной ренте — на барское хозяйство, при ренте

продуктами и денежной ренте — на крестьянское хозяйство. В первом

случае феодал присваивает себе непосредственно прибавочный труд,

во втором и третьем — прибавочный продукт. В связи с этим следует

отметить, что именно рента продуктами окончательно подготавливает

экономическое обособление ремесла от сельского хозяйства при фео-

дализме. Уже не только отдельные крестьяне специализируются на

том или ином ремесле для нужд господского двора, как при отрабо-

точной ренте, но и целые крестьянские хозяйства могут приобретать

специализированный уклон, внося ренту по преимуществу тем или

иным особым продуктом (изделиями).

Другая черта, напротив, объединяет ренту продуктами с отработоч-

ной и отличает ее от денежной: это натуральный характер ренты. При

ренте продуктами прибавочный продукт присваивается феодалом-зем-

левладельцем в натуральном виде, т. е. в виде зерна, мяса, птицы, по-

лотна и т. п., а не в виде выручки крестьянина от продажи этих про-

дуктов. Обе ранние формы феодальной ренты, первая и вторая, носят

натуральный характер, тогда как третья носит денежный характер.

Необходимо подчеркнуть, что речь идет о натуральном характере

15 К. Маркс. Капитал, т. III, стр. 808.

73

именно ренты, а не хозяйства непосредственных производителей. В

самом деле, и в период господства денежной ренты условия хозяйст-

вования в подавляющей части возмещаются и воспроизводятся прямо

из валовой продукции крестьянского хозяйства без содействия рынка.

В деньги превращается не весь крестьянский продукт, а лишь та его

часть, которая составляет ренту (и в некоторой мере излишки над не-

обходимейшими потребностями). Несомненно и то, что частицы, эле-

менты денежной ренты можно наблюдать и в раннем средневековье в

виде небольших второстепенных денежных платежей. Но они не игра-

ли сколько-нибудь существенной экономической роли. Во всяком слу-

чае период господства денежной ренты знаменует совершенно новый

этап в истории феодального общества, противостоящий времени гос-

подства первых двух натуральных форм ренты.

Денежная рента не могла стать господствующей до тех пор, пока в

феодальном обществе не началось широкое развитие городов — поку-

пателей сельскохозяйственных продуктов. Исследователем аграрной

истории средневековой Франции А. В. Конокотиным убедительно по-

казано, что, хотя развитие городов во Франции началось в X–XI вв.,

однако еще и в XII–ХIII вв. в сумме крестьянских повинностей преоб-

ладала рента продуктами, и только в XIV в. денежная рента прочно за-

воевывает первое, господствующее место16. Но нарастание удельного

веса денежной ренты шло именно с X–XI вв., вместе с ростом средне-

вековых городов.

Сначала спорадическое, затем принимающее все более всеобщий

характер превращение ренты продуктами в денежную ренту предпола-

гает, говорит Маркс, уже более значительное развитие торговли, го-

родской промышленности, вообще товарного производства, а с ним и

денежного обращения. Оно предполагает далее рыночную цену про-

дуктов и то, что они продаются более или менее близко к своей стои-

мости, чего может и не быть при прежних формах17.

Под денежной рентой, как показал Маркс, мы понимаем земельную

ренту, возникшую путем простого изменения («метаморфоза») формы

ренты продуктами, так же как и последняя была в свою очередь лишь

превращенной отработочной рентой. Основа, или, по выражению Мар-

кса, база денежной ренты совершенно та же, что и ренты продуктами.

Разница состоит лишь в том, что «вместо продукта непосредственному

производителю приходится здесь уплачивать своему земельному соб-

ственнику (будет ли то государство или частное лицо) цену продук-

16 А. В. Конокотин. Очерки по аграрной истории Северной Франции в IX–XIV веках. —

«Уч. зап. Ивановского гос. пед. ин-та», т. XVI, 1958. 17 См. К. Маркс. Капитал, т. III, стр. 810.

74

та»18. Следовательно, крестьянину недостаточно только произвести в

своем хозяйстве избыток продукта над тем количеством, которое нуж-

но для покрытия необходимых потребностей и для воспроизводства

хозяйства. Он должен еще отвезти в город этот избыток, продать его,

превратить его в денежную форму. Иными словами, часть его продукта

должна быть произведена как товар, именно та часть, которая состав-

ляет прибавочный продукт.

Сама денежная рента в экономическом смысле представляет лишь

изменение формы («метаморфоз») ренты продуктами и не выражает

каких-либо абсолютно новых производственных отношений. Как и при

ренте продуктами, «непосредственный производитель по-прежнему

является наследственным или вообще традиционным владельцем зем-

ли, который должен отдавать господину как собственнику этого суще-

ственнейшего условия его производства избыточный принудительный

труд, т. е. неоплаченный, выполняемый без эквивалента труд в форме

прибавочного продукта, превращенного в деньги»19

.

Однако при всем сходстве с рентой продуктами денежная рента

знаменует серьезное изменение феодальной экономики, а вместе с тем

и всего феодального общества. Маркс отмечает, например, что господ-

ство денежной ренты сопровождается: 1) значительным укреплением

личной собственности крестьянина на орудия и другие условия труда,

отличные от земли; 2) превращением прежнего традиционного обыч-

ноправового отношения между зависимым крестьянином и земельным

собственником в договорное отношение, определяемое законом, в чис-

то оброчное денежное отношение; 3) появлением неимущих поденщи-

ков, нанимающихся за деньги к лучше обеспеченным крестьянам;

4) появлением цены земли (капитализированной ренты) и купли-про-

дажи земли. Все эти и подобные им изменения мало-помалу создают

условия для возможности возникновения и качественно новых произ-

водственных отношений в деревне — капиталистических отношений.

Однако Маркс подчеркивает, что отнюдь не саморазвитие денежной

ренты приводит к этому результату: формирование капиталистов в де-

ревне, говорит он, «зависит от общего развития капиталистического

производства вне пределов сельского хозяйства…»20 Это положение

чрезвычайно важно. Оно подчеркивает, что товарно-денежная форма

феодальных производственных отношений отнюдь не перерастает ав-

томатически в капиталистические производственные отношения.

Углубленную разработку этого аспекта теории феодально-денеж-

18 Там же.

19 Там же.

20 Там же, стр. 812.

75

ной ренты мы находим у советского историка М. А. Барга21, который

убедительно показал, что денежная рента знаменует на определенном

этапе не упадок или разложение, а прогресс феодального способа экс-

плуатации, открывая для него новый простор, новые возможности

роста и развития, что эта форма ренты не только совместима с даль-

нейшим восходящим развитием феодальной формации, но на извест-

ный исторический срок делает возможной новую, более высокую фазу

его развития. Именно по мере исчезновения в Западной Европе доме-

ниального хозяйства, т. е. в XIV–XV вв., складывается наиболее «чис-

тая» или «классическая» организация феодального производства, свя-

занная с расцветом мелкокрестьянского хозяйства и господством де-

нежной ренты. По справедливым словам М. А. Барга, «прогресс фео-

дального способа производства при денежной форме ренты заключа-

ется прежде всего в том, что с ней связано громадное расширение воз-

можностей феодальной эксплуатации; рамки феодальной ренты раз-

двигаются настолько, что рента, получавшаяся непосредственно сень-

ором, представляется теперь лишь частью, постепенно оттесняемой на

задний план другими ее составными частями (например, фискальным

ограблением)».

Столь же справедливо и теоретически четко аргументировано М. А.

Баргом заключение, что, по Марксу, разложение феодальной ренты

начинается отнюдь не с появлением или преобладанием денежной

формы этой ренты, а лишь с возникновением капиталистического ук-

лада в производстве. До этого денежная рента играла для феодальных

производственных отношений не разрушительную, а, напротив, сози-

дательную роль.

Действительно, только так и можно понимать данный Марксом ана-

лиз денежной формы феодальной ренты.

В характеристике Марксом денежной ренты можно различить две

стороны. С одной стороны, он говорит о «чистой форме» денежной

ренты22, о денежной ренте, «поскольку она является в чистом виде,

т. е. как просто превращенная форма ренты продуктами…»23 В этом ка-

честве денежная рента еще полностью отвечает феодальным произ-

водственным отношениям и не содержит в себе чего-либо отрицающе-

го феодализм. С другой стороны, она подготовляет благоприятные ус-

ловия для проникновения в сельское хозяйство капиталистических от-

ношений, если капитализм вообще зародился в данном обществе, пер-

воначально в промышленности. В этих исторических условиях денеж-

21 М. А. Барг. К вопросу о начале разложения феодализма в Западной Европе. (О неко-

торых закономерностях феодальной денежной ренты). — «Вопросы истории», 1963, № 3. 22 См. К. Маркс. Капитал, т. III, стр. 811. 23 Там же, стр. 815.

76

ная рента выступает как форма разложения феодализма.

Итак, данный Марксом анализ логической и исторической преемст-

венности трех форм феодальной ренты говорит о развитии, о восхо-

дящем движении, о возрастании феодальной ренты24. Иначе и не мо-

жет быть, ибо смена форм феодальной ренты отражает развитие про-

изводительных сил феодального общества, рост производительности

крестьянского и ремесленного труда, а в условиях антагонистического

общества этот рост производительности труда никак не мог пойти це-

ликом или преимущественно на пользу самим трудящимся. Смена

форм феодальной ренты отражает усиление эксплуатации и углубле-

ние классового антагонизма.

Оба антагонистических класса феодального общества были каждый

по-своему заинтересованы в постепенном переходе от одной формы

ренты к другой, но интересы их были при этом противоположны.

Маркс особо подчеркнул заинтересованность непосредственных

производителей. Крестьянину каждая более высокая форма открывала

возможность уделить больше времени своему хозяйству, открывала

больший простор для его хозяйственной инициативы, делала его более

заинтересованным в результатах своего труда.

Уже при отработочной ренте некоторая возможность такого рода

открывалась: здесь от относительных размеров барщинного труда за-

висело, «в какой мере у непосредственного производителя окажется

возможность улучшать свое положение, обогащаться, производить из-

вестный избыток сверх необходимых средств существования»25. До-

пустим, он обязан был два дня в неделю работать на барщине; это ве-

личина постоянная, но производительность остальных дней в неделю,

которыми может располагать сам непосредственный производитель,

есть величина переменная, которая необходимо развивается в процес-

се его опыта. Характерно, что в числе стимулов, поощряющих кресть-

янина к усиленному напряжению рабочей силы в земледелии и до-

машней деревенской промышленности, уже на этой ступени, когда

рента носит еще натуральный характер, Маркс указывает «расширение

рынка для его продукта»26. Избыток своего продукта, ускользающий от

феодала, крестьянин стремится превратить в товар, чтобы на выручен-

ные деньги удовлетворить какие-либо новые потребности.

Тем более при ренте продуктами прибавочный труд, достающийся

феодалу, может и не исчерпывать всего избыточного труда крестьян-

ской семьи. «Напротив, — говорит Маркс, — производителю дается

24 Ср. Я. Д. Серовайский. К вопросу о возрастании ренты при феодализме. — «Уч. зап.

Казахского гос. ун-та». Историческая серия, т. XXXI, вып. 3, Алма-Ата, 1957. 25 К. Маркс. Капитал, т. Ill, стр. 805. 26 Там же, стр. 807.

77

здесь, по сравнению с отработочной рентой, больший простор для то-

го чтобы найти время для избыточного труда, продукт которого при-

надлежит ему самому совершенно так же, как продукт его труда, удов-

летворяющий его необходимейшие потребности»27. Следовательно,

при ренте продуктами крестьянин стремится повысить производи-

тельность своего труда, хотя и немногие из крестьян практически вы-

игрывают от этого.

Наконец, при денежной ренте еще более возрастает возможность

извлечения крестьянином из своего хозяйства избытка дохода сверх

всех феодальных платежей, и он в самом деле ищет всяческих средств

к этому, вплоть до эксплуатации своих более бедных соседей в качест-

ве батраков.

Таким образом, при переходе от одной формы ренты к другой фео-

дальные производственные отношения не только соответствовали ха-

рактеру производительных сил, но и служили силой, определявшей

развитие производительных сил: смена форм феодальной ренты, отра-

жавшая состояние производительных сил, в свою очередь побуждала

непосредственных производителей повышать производительность и

интенсивность своего труда. Но господствующий феодальный класс

обращал основную долю этих усилий в свою пользу. Феодалы тоже

были заинтересованы в переходе от одной формы феодальной ренты к

следующей, так как это открывало возможность увеличить объем по-

лучаемой ренты. Если при натуральных формах ренты феодал в общем

брал крестьянского продукта не больше, чем потреблял в натуре сам со

своей дворней и дружиной, то