внутри господство-
вавшего класса и между разными его слоями, носившие политический,
династический, религиозный характер, в то же время всегда являлись
борьбой за ту или иную долю совокупной феодальной ренты.
В раннефеодальном обществе вопрос мог стоять преимущественно
о перераспределении ежегодной совокупной массы феодальной ренты;
небольшой ее прирост, проистекавший тогда главным образом из при-
роста населения, не играл еще заметной роли.
Могущество феодала не выражается в объеме получаемой им фео-
дальной ренты с такой простотой, с какой богатство капиталиста вы-
ражается в объеме получаемой ими прибыли. Чем больше прибыли по-
лучает капиталист, тем в конце концов выше его удельный вес в рядах
своего класса. Для феодала же в раннефеодальный период подчас важ-
нее не столько сумма самой ренты, сколько наличие условий для ее
получения: размер территории, принадлежащей феодалу, и особенно
число в той или иной мере принадлежащих ему, т. е. зависимых от не-
го, мелких непосредственных производителей. Как показано выше,
собственность феодалов укреплялась тем, что выступала одновремен-
но в качестве власти над определенной территорией, частью государ-
ства, и над соответствующим населением — подданными. В главе о так
называемом первоначальном накоплении Маркс пишет: «Во всех стра-
108
нах Европы феодальное производство характеризуется разделением
земли между возможно большим количеством леннозависимых кресть-
ян. Могущество феодальных господ, как и всяких вообще суверенов,
определялось не размерами их ренты, а числом их подданных, а это
последнее зависит от числа крестьян, ведущих самостоятельное хозяй-
ство»50. Поэтому одним из важных результатов действия основного
экономического закона феодализма является ожесточенная борьба за
эти глубокие предпосылки феодальной ренты: постоянное стремление
феодалов оттягать друг у друга территорию и население.
Перед отдельным феодалом открывалось два пути, чтобы добиться
этого перераспределения предпосылок ренты или самой ренты:
1) подняться выше по феодальной лестнице, 2) распространить вширь
владения. Борьба за место в иерархии и за закрепление достигнутого
места была важнейшим вопросом в жизни феодалов. Более высокому
месту соответствовало и большее число подданных, а это означало ли-
бо прямо большую массу феодальной ренты, либо по крайней мере
большие потенциальные возможности для осуществления с помощью
своих вассалов территориальных захватов. Частые войны составляли
характерную черту раннего феодализма. Но взаимопомощь феодалов в
этой борьбе за перераспределение ренты сплачивала их подчас в об-
ширные агрессивные или оборонительные группы. Мы видим в раннем
средневековье их сплочение даже в масштабе народности или не-
скольких народностей для покорения соседних территорий или для
обороны. Мы видим сложную борьбу между светскими и духовными
феодалами, пронизывающую феодальный мир и принимающую даже
интернациональный характер борьбы империи и папства.
В феодальном обществе, как выше сказано, и государственные на-
логи, и церковные поборы (десятина и пр.) являлись не чем иным, как
видоизменениями феодальной ренты. Советские историки называют
феодальные налоги «централизованной феодальной рентой». В позд-
нее средневековье ее удельный вес в общей массе феодальной ренты
сильно возрастает. Немалая часть ее становится доходом придворного
и военного дворянства, живущего «королевскими милостями». Что ка-
сается феодального духовенства, то оно получало свои доходы либо в
качестве сеньоров церковных и монастырских земель, либо путем раз-
личных поборов с населения, которые надо рассматривать как ту часть
совокупной ренты, которую класс феодалов как бы уступал духовен-
ству — слою весьма необходимому для устойчивости феодального
строя.
В следующей главе мы увидим, что доходы ростовщиков и купцов-
посредников в условиях господства феодализма также представляли
50 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 722.
109
собой присвоенную ими часть совокупной феодальной ренты. Здесь
достаточно подчеркнуть, что нередко сами феодалы — помещики, мел-
кие вотчинники, монахи выступали в роли ростовщиков по отноше-
нию к крестьянам, предоставляя им кабальные ссуды в натуре и день-
гах.
Чтобы наглядно пояснить сказанное о разделе феодальной ренты,
возьмем такой пример. В Иране при Сефевидах согласно давнему обы-
чаю весь урожай крестьянина-издольщика прежде всего делился на
пять равных частей, предназначавшихся тому, кому принадлежали:
1) земля, 2) вода, 3) семена (несомненно, ростовщику), 4) тягловый
скот (несомненно, тоже предоставленный взаймы), 5) рабочие руки.
Поскольку из этих пяти элементов крестьянину принадлежал обычно
лишь последний, на его долю при этом первом разделе и оставалась 1/5
урожая. Однако из нее он должен был уплатить еще значительное чис-
ло разных повинностей и поборов, в том числе мулле и местным пред-
ставителям государственной власти.
Из основного экономического закона феодализма вытекает возрас-
тание нормы феодальной ренты, происходившее на протяжении фео-
дальной эпохи. Возрастание это особенно наглядно происходит при
господстве денежной ренты, поскольку она открывает простор для
«неутолимой жажды прибавочного труда». При малейших благоприят-
ных условиях феодалы, феодальное государство, ростовщики могут
теперь, в условиях денежной ренты, повышать и действительно повы-
шают эксплуатацию непосредственных производителей. Феодальная
рента выступает не в виде одной только суммы платежа земельному
собственнику за «держание», но в огромном многообразии платежей,
ложившихся на крестьянское хозяйство: судебные поборы феодала,
уплаты ему за «баналитеты» (мельничный и др.), штрафы, подноше-
ния, сборы при продаже продуктов на рынке, церковные поборы и
платежи, «сверхрента» в пользу ростовщика, прямые и косвенные на-
логи (подати) феодальному государству (централизованная рента) и
т. д. Встречается самое различное распределение совокупной феодаль-
ной ренты между разными получателями. Однако важно, что, только
учитывая всю ее совокупность, всю сумму крестьянских платежей и
повинностей, мы ясно увидим возрастание объема ренты и нормы экс-
плуатации. Но и здесь возрастание происходит не постоянно, а скач-
кообразно: оно совершается время от времени в виде установления ка-
кой-либо повинности, какого-либо налога или в виде волны «сеньори-
альной реакции» с целой группой фальсифицированных, якобы «ста-
ринных» повинностей.
Так или иначе это нарастание совокупного феодального бремени
неизбежно ведет ко все большему углублению антагонизма эксплуати-
руемых и эксплуататоров и классовой борьбы между ними. В то же
110
время оно попутно обостряет и борьбу среди эксплуататоров за при-
своение большей или меньшей доли совокупной феодальной ренты.
На протяжении XI–XV вв. в Англии, Франции и других странах со-
перничество между разными типами феодальных хозяйств выявляло на
практике тот тип, который дает наибольшую ренту. А это предопреде-
ляло на будущее преобладание того или иного конкретного варианта
хозяйственной эволюции и, следовательно, преобладание того или
иного типа дворянства в жизни страны. Распределение ренты между
отдельными группами дворянства отражало, таким образом, конкрет-
ный путь феодального развития каждой данной страны и в свою оче-
редь влияло на ее экономическое развитие51
.
Большое значение для характеристики конкретного пути феодаль-
ного экономического развития имеет также доля совокупной феодаль-
ной ренты, достававшаяся верхушке городов — патрициату; последний
использовал в этой борьбе за ренту всю силу антифеодального освобо-
дительного движения городов. В зависимости от типа хозяйственного
развития и купечеству удавалось подчас, хотя и в упорных усилиях,
оттягать в свою пользу основательную частицу феодальной ренты. От-
рывали от нее при благоприятных условиях свой кусок также откуп-
щики различных феодальных доходов, кредиторы класса феодалов.
Но больше всего феодальному классу в целом приходилось усту-
пать при разделе совокупной ренты двум великим силам феодального
общества: государству и церкви. Чем более обострялся антагонизм
между народными, трудящимися массами и феодалами, тем более ну-
ждались последние в мощи государства и церкви для удержания своего
господства. А государство и церковь пользовались этим, чтобы захва-
тывать все возраставшую, и абсолютно и относительно, долю совокуп-
ной феодальной ренты, правда, не без острых конфликтов и между со-
бой и с отдельными группами феодалов.
Таким образом, распределение совокупной феодальной ренты про-
исходило отнюдь не автоматически, скажем, пропорционально площа-
ди земли, находившейся в собственности каждого феодала. Распреде-
ление это в каждый данный момент отражало удельный вес: 1) разных
группировок феодального класса, 2) экономически обслуживавших его
социальных групп и 3) необходимых ему надстроечных организаций.
Особенно осторожно надо подходить к вопросу о роли государства
в этом разделе. Государство могло получать налоги и в качестве фео-
дала-землевладельца, и в качестве политической надстройки. Теорети-
чески можно представить себе две крайних ситуации. 1) Данная фео-
51 Впервые проблема борьбы за ренту и ее роли в экономическом развитии глубоко и
разносторонне была рассмотрена в заключительной главе монографии: Е. А. Космин-
ский. Исследования по аграрной истории Англии XIII в. М.–Л., 1947.
111
дальная система состоит из одних частных земельных собственников,
а государство лишь обслуживает политические нужды класса феода-
лов, является его «исполнительным комитетом». В этом случае, как и
при капитализме, государственные налоги не являются экономической
реализацией земельной собственности, а должны рассматриваться как
та часть совокупной феодальной ренты, которую господствующий
класс уступает (хотя бы и не без трений) своему слуге, иными слова-
ми, не как получение феодальной ренты, а как ее употребление или
форма ее расходования. 2) Напротив, в данной феодальной системе
нет частных земельных собственников, а феодальная монополия на
землю воплощена в государственной собственности. Государство —
это, конечно, не абстрактное понятие, а совокупность лиц, в каждый
данный момент причастных к власти — коллективный феодал. Его
члены или агенты — уполномоченные, посланцы, чиновники — соби-
рают его именем на местах ренту-налог и воздействуют на организа-
цию производства.
В реальной действительности феодальной эпохи оба эти крайние
случаи в чистом виде навряд ли могут наблюдаться. Но мы видим ты-
сячи степеней смешения или соединения того и другого, множество
градаций неполноты владельческих прав частных феодалов и неполно-
ты верховной собственности государства. В Турции государство пере-
давало часть земель в безусловную частную собственность феодалов,
часть — в условную, и соответственно разная часть феодальной ренты
застревала в руках частных феодалов, как и зависимость крестьянина
от этого феодала соответственно была большей или меньшей. С одного
и того же феодального имения, скажем с мулька в средневековом Ира-
не, мог поступать в самых разнообразных пропорциях и налог госу-
дарству (харадж) и повинности в пользу мулькдара-помещика. Так же
и в средневековой Индии та же деревня сплошь и рядом платила и
ренту феодалу и ренту-налог государству. Раздел феодальной ренты и
здесь выражался в многообразных изменениях пропорции государст-
венных и частных владельческих прав на то же имение. Так, раджи или
земиндары были частными собственниками (вотчинниками), а джагир-
дары первоначально были государственными чиновниками по сбору на
местах налогов, но, усиливая свою независимость на местах, они, как и
откупщики, могли становиться частными земельными собственниками.
Частными собственниками были и храмы. Однако государство сохра-
няло известные права на эти земли и на доходы с них, а в известные
моменты лишало частных наследственных прав и храмы и целые груп-
пы светских феодалов-вотчинников.
Примеры таких же сдвигов мы можем наблюдать и в Западной Ев-
ропе, например замена Карлом Мартеллом наследственных имений
бенифициями, и в истории Руси, вроде, например, замены при
112
113
Иване IV множества вотчин предоставляемыми лишь пожизненно по-
местьями. Эти переливы, сдвиги, реформы, отражавшие борьбу за рен-
ту, можно обнаружить в аграрной истории любой феодальной страны.
Суммируя, мы можем сказать, что теория феодальной ренты дает
ключ к пониманию двух огромных комплексов общественных проти-
воречий и борьбы феодальной эпохи: борьбы за ренту между классом
феодалов и классом непосредственных производителей и борьбы за
раздел совокупной ренты внутри господствующего класса.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Натуральное и товарно-денежное хозяйство
при феодализме
1. Натуральное хозяйство и товарное производство
Одной из существенных черт феодализма является натуральное хо-
зяйство. Важно правильно определить место и значение этой черты,
чтобы избежать ложного вывода, будто возникновение товарного про-
изводства означает возникновение новых, по существу уже не фео-
дальных производственных отношений, следовательно, отношений ка-
питалистических.
В. И. Ленин в цитированной выше классической характеристике
барщинной, крепостной системы хозяйства (в «Развитии капитализма в
России») дал перечень четырех необходимых условий преобладания
системы барщинного хозяйства и среди них на первое место поставил
«господство натурального хозяйства»1
. Но В. И. Ленин, как уже отме-
чалось выше, начинает характеристику данной системы хозяйства не с
этих признаков, он начинает
