внутри господство-

вавшего класса и между разными его слоями, носившие политический,

династический, религиозный характер, в то же время всегда являлись

борьбой за ту или иную долю совокупной феодальной ренты.

В раннефеодальном обществе вопрос мог стоять преимущественно

о перераспределении ежегодной совокупной массы феодальной ренты;

небольшой ее прирост, проистекавший тогда главным образом из при-

роста населения, не играл еще заметной роли.

Могущество феодала не выражается в объеме получаемой им фео-

дальной ренты с такой простотой, с какой богатство капиталиста вы-

ражается в объеме получаемой ими прибыли. Чем больше прибыли по-

лучает капиталист, тем в конце концов выше его удельный вес в рядах

своего класса. Для феодала же в раннефеодальный период подчас важ-

нее не столько сумма самой ренты, сколько наличие условий для ее

получения: размер территории, принадлежащей феодалу, и особенно

число в той или иной мере принадлежащих ему, т. е. зависимых от не-

го, мелких непосредственных производителей. Как показано выше,

собственность феодалов укреплялась тем, что выступала одновремен-

но в качестве власти над определенной территорией, частью государ-

ства, и над соответствующим населением — подданными. В главе о так

называемом первоначальном накоплении Маркс пишет: «Во всех стра-

108

нах Европы феодальное производство характеризуется разделением

земли между возможно большим количеством леннозависимых кресть-

ян. Могущество феодальных господ, как и всяких вообще суверенов,

определялось не размерами их ренты, а числом их подданных, а это

последнее зависит от числа крестьян, ведущих самостоятельное хозяй-

ство»50. Поэтому одним из важных результатов действия основного

экономического закона феодализма является ожесточенная борьба за

эти глубокие предпосылки феодальной ренты: постоянное стремление

феодалов оттягать друг у друга территорию и население.

Перед отдельным феодалом открывалось два пути, чтобы добиться

этого перераспределения предпосылок ренты или самой ренты:

1) подняться выше по феодальной лестнице, 2) распространить вширь

владения. Борьба за место в иерархии и за закрепление достигнутого

места была важнейшим вопросом в жизни феодалов. Более высокому

месту соответствовало и большее число подданных, а это означало ли-

бо прямо большую массу феодальной ренты, либо по крайней мере

большие потенциальные возможности для осуществления с помощью

своих вассалов территориальных захватов. Частые войны составляли

характерную черту раннего феодализма. Но взаимопомощь феодалов в

этой борьбе за перераспределение ренты сплачивала их подчас в об-

ширные агрессивные или оборонительные группы. Мы видим в раннем

средневековье их сплочение даже в масштабе народности или не-

скольких народностей для покорения соседних территорий или для

обороны. Мы видим сложную борьбу между светскими и духовными

феодалами, пронизывающую феодальный мир и принимающую даже

интернациональный характер борьбы империи и папства.

В феодальном обществе, как выше сказано, и государственные на-

логи, и церковные поборы (десятина и пр.) являлись не чем иным, как

видоизменениями феодальной ренты. Советские историки называют

феодальные налоги «централизованной феодальной рентой». В позд-

нее средневековье ее удельный вес в общей массе феодальной ренты

сильно возрастает. Немалая часть ее становится доходом придворного

и военного дворянства, живущего «королевскими милостями». Что ка-

сается феодального духовенства, то оно получало свои доходы либо в

качестве сеньоров церковных и монастырских земель, либо путем раз-

личных поборов с населения, которые надо рассматривать как ту часть

совокупной ренты, которую класс феодалов как бы уступал духовен-

ству — слою весьма необходимому для устойчивости феодального

строя.

В следующей главе мы увидим, что доходы ростовщиков и купцов-

посредников в условиях господства феодализма также представляли

50 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 722.

109

собой присвоенную ими часть совокупной феодальной ренты. Здесь

достаточно подчеркнуть, что нередко сами феодалы — помещики, мел-

кие вотчинники, монахи выступали в роли ростовщиков по отноше-

нию к крестьянам, предоставляя им кабальные ссуды в натуре и день-

гах.

Чтобы наглядно пояснить сказанное о разделе феодальной ренты,

возьмем такой пример. В Иране при Сефевидах согласно давнему обы-

чаю весь урожай крестьянина-издольщика прежде всего делился на

пять равных частей, предназначавшихся тому, кому принадлежали:

1) земля, 2) вода, 3) семена (несомненно, ростовщику), 4) тягловый

скот (несомненно, тоже предоставленный взаймы), 5) рабочие руки.

Поскольку из этих пяти элементов крестьянину принадлежал обычно

лишь последний, на его долю при этом первом разделе и оставалась 1/5

урожая. Однако из нее он должен был уплатить еще значительное чис-

ло разных повинностей и поборов, в том числе мулле и местным пред-

ставителям государственной власти.

Из основного экономического закона феодализма вытекает возрас-

тание нормы феодальной ренты, происходившее на протяжении фео-

дальной эпохи. Возрастание это особенно наглядно происходит при

господстве денежной ренты, поскольку она открывает простор для

«неутолимой жажды прибавочного труда». При малейших благоприят-

ных условиях феодалы, феодальное государство, ростовщики могут

теперь, в условиях денежной ренты, повышать и действительно повы-

шают эксплуатацию непосредственных производителей. Феодальная

рента выступает не в виде одной только суммы платежа земельному

собственнику за «держание», но в огромном многообразии платежей,

ложившихся на крестьянское хозяйство: судебные поборы феодала,

уплаты ему за «баналитеты» (мельничный и др.), штрафы, подноше-

ния, сборы при продаже продуктов на рынке, церковные поборы и

платежи, «сверхрента» в пользу ростовщика, прямые и косвенные на-

логи (подати) феодальному государству (централизованная рента) и

т. д. Встречается самое различное распределение совокупной феодаль-

ной ренты между разными получателями. Однако важно, что, только

учитывая всю ее совокупность, всю сумму крестьянских платежей и

повинностей, мы ясно увидим возрастание объема ренты и нормы экс-

плуатации. Но и здесь возрастание происходит не постоянно, а скач-

кообразно: оно совершается время от времени в виде установления ка-

кой-либо повинности, какого-либо налога или в виде волны «сеньори-

альной реакции» с целой группой фальсифицированных, якобы «ста-

ринных» повинностей.

Так или иначе это нарастание совокупного феодального бремени

неизбежно ведет ко все большему углублению антагонизма эксплуати-

руемых и эксплуататоров и классовой борьбы между ними. В то же

110

время оно попутно обостряет и борьбу среди эксплуататоров за при-

своение большей или меньшей доли совокупной феодальной ренты.

На протяжении XI–XV вв. в Англии, Франции и других странах со-

перничество между разными типами феодальных хозяйств выявляло на

практике тот тип, который дает наибольшую ренту. А это предопреде-

ляло на будущее преобладание того или иного конкретного варианта

хозяйственной эволюции и, следовательно, преобладание того или

иного типа дворянства в жизни страны. Распределение ренты между

отдельными группами дворянства отражало, таким образом, конкрет-

ный путь феодального развития каждой данной страны и в свою оче-

редь влияло на ее экономическое развитие51

.

Большое значение для характеристики конкретного пути феодаль-

ного экономического развития имеет также доля совокупной феодаль-

ной ренты, достававшаяся верхушке городов — патрициату; последний

использовал в этой борьбе за ренту всю силу антифеодального освобо-

дительного движения городов. В зависимости от типа хозяйственного

развития и купечеству удавалось подчас, хотя и в упорных усилиях,

оттягать в свою пользу основательную частицу феодальной ренты. От-

рывали от нее при благоприятных условиях свой кусок также откуп-

щики различных феодальных доходов, кредиторы класса феодалов.

Но больше всего феодальному классу в целом приходилось усту-

пать при разделе совокупной ренты двум великим силам феодального

общества: государству и церкви. Чем более обострялся антагонизм

между народными, трудящимися массами и феодалами, тем более ну-

ждались последние в мощи государства и церкви для удержания своего

господства. А государство и церковь пользовались этим, чтобы захва-

тывать все возраставшую, и абсолютно и относительно, долю совокуп-

ной феодальной ренты, правда, не без острых конфликтов и между со-

бой и с отдельными группами феодалов.

Таким образом, распределение совокупной феодальной ренты про-

исходило отнюдь не автоматически, скажем, пропорционально площа-

ди земли, находившейся в собственности каждого феодала. Распреде-

ление это в каждый данный момент отражало удельный вес: 1) разных

группировок феодального класса, 2) экономически обслуживавших его

социальных групп и 3) необходимых ему надстроечных организаций.

Особенно осторожно надо подходить к вопросу о роли государства

в этом разделе. Государство могло получать налоги и в качестве фео-

дала-землевладельца, и в качестве политической надстройки. Теорети-

чески можно представить себе две крайних ситуации. 1) Данная фео-

51 Впервые проблема борьбы за ренту и ее роли в экономическом развитии глубоко и

разносторонне была рассмотрена в заключительной главе монографии: Е. А. Космин-

ский. Исследования по аграрной истории Англии XIII в. М.–Л., 1947.

111

дальная система состоит из одних частных земельных собственников,

а государство лишь обслуживает политические нужды класса феода-

лов, является его «исполнительным комитетом». В этом случае, как и

при капитализме, государственные налоги не являются экономической

реализацией земельной собственности, а должны рассматриваться как

та часть совокупной феодальной ренты, которую господствующий

класс уступает (хотя бы и не без трений) своему слуге, иными слова-

ми, не как получение феодальной ренты, а как ее употребление или

форма ее расходования. 2) Напротив, в данной феодальной системе

нет частных земельных собственников, а феодальная монополия на

землю воплощена в государственной собственности. Государство —

это, конечно, не абстрактное понятие, а совокупность лиц, в каждый

данный момент причастных к власти — коллективный феодал. Его

члены или агенты — уполномоченные, посланцы, чиновники — соби-

рают его именем на местах ренту-налог и воздействуют на организа-

цию производства.

В реальной действительности феодальной эпохи оба эти крайние

случаи в чистом виде навряд ли могут наблюдаться. Но мы видим ты-

сячи степеней смешения или соединения того и другого, множество

градаций неполноты владельческих прав частных феодалов и неполно-

ты верховной собственности государства. В Турции государство пере-

давало часть земель в безусловную частную собственность феодалов,

часть — в условную, и соответственно разная часть феодальной ренты

застревала в руках частных феодалов, как и зависимость крестьянина

от этого феодала соответственно была большей или меньшей. С одного

и того же феодального имения, скажем с мулька в средневековом Ира-

не, мог поступать в самых разнообразных пропорциях и налог госу-

дарству (харадж) и повинности в пользу мулькдара-помещика. Так же

и в средневековой Индии та же деревня сплошь и рядом платила и

ренту феодалу и ренту-налог государству. Раздел феодальной ренты и

здесь выражался в многообразных изменениях пропорции государст-

венных и частных владельческих прав на то же имение. Так, раджи или

земиндары были частными собственниками (вотчинниками), а джагир-

дары первоначально были государственными чиновниками по сбору на

местах налогов, но, усиливая свою независимость на местах, они, как и

откупщики, могли становиться частными земельными собственниками.

Частными собственниками были и храмы. Однако государство сохра-

няло известные права на эти земли и на доходы с них, а в известные

моменты лишало частных наследственных прав и храмы и целые груп-

пы светских феодалов-вотчинников.

Примеры таких же сдвигов мы можем наблюдать и в Западной Ев-

ропе, например замена Карлом Мартеллом наследственных имений

бенифициями, и в истории Руси, вроде, например, замены при

112

113

Иване IV множества вотчин предоставляемыми лишь пожизненно по-

местьями. Эти переливы, сдвиги, реформы, отражавшие борьбу за рен-

ту, можно обнаружить в аграрной истории любой феодальной страны.

Суммируя, мы можем сказать, что теория феодальной ренты дает

ключ к пониманию двух огромных комплексов общественных проти-

воречий и борьбы феодальной эпохи: борьбы за ренту между классом

феодалов и классом непосредственных производителей и борьбы за

раздел совокупной ренты внутри господствующего класса.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Натуральное и товарно-денежное хозяйство

при феодализме

1. Натуральное хозяйство и товарное производство

Одной из существенных черт феодализма является натуральное хо-

зяйство. Важно правильно определить место и значение этой черты,

чтобы избежать ложного вывода, будто возникновение товарного про-

изводства означает возникновение новых, по существу уже не фео-

дальных производственных отношений, следовательно, отношений ка-

питалистических.

В. И. Ленин в цитированной выше классической характеристике

барщинной, крепостной системы хозяйства (в «Развитии капитализма в

России») дал перечень четырех необходимых условий преобладания

системы барщинного хозяйства и среди них на первое место поставил

«господство натурального хозяйства»1

. Но В. И. Ленин, как уже отме-

чалось выше, начинает характеристику данной системы хозяйства не с

этих признаков, он начинает