наполнении вследствие
этого мелкого хозяйства новым потенциальным содержанием: мелко-
буржуазным.
По экономическому существу при капитализме не крупное произ-
водство однотипно мелкому, а мелкое понемногу становится однотип-
ным крупному. Лишь по юридической форме дело обстоит наоборот,
и, лишь поддавшись ее гипнозу, можно было бы выводить капитализм
из природы мелкого товарного производства.
25 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 216. 26 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 256.
168
***
Нам остается сказать несколько слов о том, как совершается ликви-
дация феодальных производственных отношений, становящихся око-
вами для дальнейшего развития производительных сил.
Поскольку экономической основой феодализма служит феодальная
собственность на землю, ликвидация феодализма есть прежде всего
ликвидация этой феодальной земельной собственности и связанной с
ней системы «наделения» крестьян землей как неполным, условным
землевладением. Два противоположных пути могут вести к этому ре-
зультату. Либо отсекаются, отменяются все платежи и повинности с
крестьянских наделов, и тем самым эта крестьянская земля из обу-
словленного повинностями «держания» превращается в свободную
мелкую (парцеллярную) собственность; иначе говоря, это есть ликви-
дация верховных прав собственности феодалов на землю. Либо сохра-
няется крупная земельная собственность, но ликвидируется система
«наделения» землею крестьян: крестьяне экспроприируются, а вместо
них появляется фермер-арендатор, который ведет хозяйство руками
наемных рабочих как капиталист-предприниматель; его доход — это
уже не рента, а капиталистическая прибыль, поскольку же она выше
средней нормы прибыли в капиталистическом обществе, фермер отда-
ет избыточную часть прибавочной стоимости, выжатой из рабочих,
земельному собственнику в качестве ренты, уже не феодальной, а ка-
питалистической.
Какой из двух путей осуществится — это зависит от конкретных
особенностей предшествовавшего экономического развития данной
страны и от хода классовой борьбы. Первый путь означает большую
победу крестьянства, он осуществился, например, в ходе французской
буржуазной революции конца XVIII в. Второй путь характерен для
Англии, где крестьянство было постепенно экспроприировано в XVI–
XVIII вв., где буржуазная революция XVII в. в силу своих особенно-
стей не дала сколько-нибудь ощутимой победы крестьянству.
Вопрос о дальнейшей судьбе крестьянской земельной собственно-
сти в условиях победившего капитализма выходит за рамки нашей те-
мы. Это уже проблема развития капитализма в сельском хозяйстве,
проблема капиталистической дифференциации крестьянства.
Не можем мы здесь рассматривать и случай не радикального унич-
тожения феодальной земельной собственности и феодальной эксплуа-
тации, а постепенного перерождения феодального поместья в капита-
листическое сельскохозяйственное предприятие с длительным сохра-
нением пережитков феодальных порядков («прусский путь» развития
капитализма в сельском хозяйстве). Точно так же мы не будем рас-
сматривать, как конкретно происходило в разных исторических усло-
169
170
виях уничтожение неполной собственности феодала на работника
производства — крепостного.
Все эти вопросы неотделимы от изучения классовой борьбы и соот-
ношения классовых сил.
Пока нам остается еще раз подчеркнуть, что одним из узлов идео-
логической борьбы в современном мире является понятие «капита-
лизм», что буржуазная идеология, вынужденная отступать перед объ-
ективной силой этого научного понятия, поднимает ученые полки в
новые и новые атаки на понятие «феодализм» — на одну из теоретиче-
ских основ учения об исторической ограниченности капиталистиче-
ской эры. Разработка теории феодализма и возникновения из его недр
капитализма является поэтому весьма актуальной задачей передовой
общественной науки во всем мире27
.
27 Как интересный симптом следует отметить, что прогрессивный французский жур-
нал «Recherches Internationales à la lumière du marxisme» посвятил недавно целый том, оза-
главленный «Феодализм» (№ 37, май-июнь, 1963), переводам статей теоретического ха-
рактера на эту тему, в том числе нескольких статей советских авторов, а также и ориги-
нальным статьям ряда авторов из разных стран.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Из истории экономических учений
о феодализме и генезисе капитализма
1. Дворянское и буржуазное представление о феодализме
В эпоху, когда феодальные производственные отношения безраз-
дельно господствовали, не могло сложиться сколько-нибудь верного
теоретического представления о них и об управляющих ими экономи-
ческих законах. Идеологи господствовавшего дворянского класса, в
том числе из рядов духовенства, видели в данных экономических по-
рядках единственно мыслимые, вечные порядки, не умели и не стре-
мились противопоставить их каким-либо иным. Так, отличие античной
хозяйственной жизни они усматривали лишь в деталях, преимущест-
венно в тех или иных особенностях «языческого» права и законода-
тельства; отличие античных рабов от средневековых крепостных рас-
сматривали скорее в моральном и религиозном, чем в экономическом
плане. Что касается первобытного, доклассового строя, то о нем фео-
дальные идеологи вообще не имели ни малейшего понятия и сравнить
с ним феодальный строй не могли. Рассказы немногочисленных путе-
шественников и купцов о первобытных народах неизменно обрастали
вымыслами, будто у этих народов собачьи головы или лица на груди и
т. д., словом, оказывалось, что это собственно и не люди, а иные суще-
ства, у людей же мыслим единственный возможный строй жизни.
Такое состояние дворянской экономической мысли в эпоху раннего
и развитого феодализма отвечало не только низкому уровню знаний.
Оно отвечало и социальной потребности феодалов — в зачатке унич-
тожить всякие представления о возможности иных форм собственно-
сти, иных экономических отношений, кроме феодальных.
Мысли такого рода действительно стихийно зарождались в народ-
ной массе. Революционная оппозиция феодализму, говорит Энгельс,
проходит через все средние века. В крестьянских восстаниях, в народ-
ных ересях, тянущихся через всю феодальную эпоху, снова и снова
всплывают на поверхность смутные помыслы угнетенных людей о воз-
можности и справедливости совсем других экономических отношений
171
между людьми.
В лозунгах и программах восстаний, в проповедях ересей и сект от-
рицание феодальной собственности на средства производства прини-
мало одну из двух форм: требования или «общности имуществ» или
«равенства имуществ». И то и другое требование историческими ис-
точниками засвидетельствовано уже и для самых разных периодов
феодальной истории и в разных странах. Не следует видеть в них
предвосхищение коммунизма и буржуазного строя — оба требования
целиком принадлежат феодальной эпохе, объясняются ее внутренним
антагонизмом. В них нет ни пролетарской идеи общественной собст-
венности на средства производства, ни буржуазной идеи частнокапи-
талистической собственности и юридического равенства товаровла-
дельцев, а есть лишь идея отрицания феодальной собственности:
«общность» означает здесь отрицание права феодалов на присвоение
земли (земля ничья, общая, мирская); «равенство» означает отрицание
монополии феодалов, требование равных прав на присвоение земли,
т. е. уравнения класса крестьян и класса феодалов, требование дележа,
передела земли. В. И. Ленин отмечал, что «отрицание частной позе-
мельной собственности» передает психологию крестьянской массы —
стремление к «самому крутому, беспощадному разрушению» средне-
векового землевладения1
, — что «идея равенства» революционна, за-
конна у крестьян, «поскольку она выражает борьбу с неравенством
феодальным, крепостническим», стремление миллионов сидящих на
скудном наделе, разоренных помещиками крестьян к разделу крупно-
поместного землевладения, причем разделу не обязательно в собст-
венность, а в хозяйственное пользование2
. По сути, оба эти лозунга
очень близки. Насколько ясна их негативная сторона, настолько же
туманно представление о порядке, который должен быть установлен. В
лучшем случае идеализируются некоторые черты той же феодальной
действительности: община и ее пережитки в деревне или в ремеслен-
ных цехах; совместное потребление, совместный труд и разделение
труда внутри крестьянской семьи; крайняя нищета подавляющей мас-
сы трудящихся и негативное экономическое равенство — между всеми
неимущими (идеал аскетизма).
Конечно, даже эти смутные помыслы таили в себе огромные идей-
ные возможности. Накапливаясь из века в век, перерабатываясь, очи-
щаясь и кристаллизуясь в различные критические периоды развития
классового антагонизма, они в поздние столетия феодальной эпохи
отливаются подчас в довольно сложные и зрелые концепции, напри-
мер, в ереси лоллардов, таборитов, анабаптистов, жидовствующих, в
1
См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, стр. 21. 2
См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 16, стр. 213.
172
утопии Мора, Кампанеллы, в революционно-утопические учения
Мюнцера, Уинстенли, Мелье. Основной идеей, пронизывающей эти
концепции, является идея ликвидации частной собственности и клас-
сового неравенства. Будучи по своим корням всего лишь отрицанием
феодальной собственности и феодальных классов, эта идея в данной
своей обобщенной положительной разработке приобрела общечелове-
ческое значение, стала звеном в истории мысли о возможности бес-
классового строя, общества трудящихся.
Отрицание феодальной собственности на землю, на личность ра-
ботника производства неискоренимо теплилось в народном сознании
всюду, где были налицо феодальные производственные отношения,
даже когда оно и не пробивалось в таких относительно высоких и ред-
ких формах идеологии. Именно поэтому задачей идеологии господ-
ствующего класса было внедрение мысли, что никакого иного эконо-
мического строя, кроме существующего, никогда не было, не могло
быть и не будет. Ее задачей была политическая и религиозная санкция
феодальной экономики: данный строй вечен, ибо установлен древними
основателями государств и в конечном счете самим богом. Дворянская
«политическая экономия» целиком подчиняла вопросы хозяйственной
жизни политике и праву, следуя тому публично правовому фетишиз-
му, который и в действительности пронизывал эту жизнь.
Еще более дворянская «политическая экономия» феодальной эпохи
была неотделима от науки наук того времени — богословия. Она вся
была пропитана схоластическим выведением существующего хозяйст-
венного и сословного строя из воли божией и морально-религиозных
начал. Рассуждения о хозяйственной жизни составляли разделы в бо-
гословских трактатах. Все эти рассуждения вели к выводу, что надо
беспрекословно примириться с этой жизнью, подчиниться ей и не по-
Правда, помыслы о другой жизни были так неискоренимы, что сама
религия принуждена была сохранить их в своих догматах: христиан-
ское вероучение признавало, что окружающая действительность гре-
ховна, т. е. во многом плоха, лицемерно клеймило корыстолюбие и
тщеславие верхов и обещало низам наказание всех притеснителей на
страшном суде, равенство всех людей в загробной жизни. У «отцов
церкви» Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста,
Амвросия Медиоланского имеются чрезвычайно резкие осуждения ча-
стной собственности и ссылки на «общность имуществ», описанную в
«Деяниях апостольских». Эти мотивы в смягченном виде неоднократ-
но повторялись позднейшей средневековой схоластикой. В этом про-
являлась невозможность полностью изгнать из сознания современни-
ков сравнение феодализма с какой-то иной, смутно представляемой
формой отношений между людьми. Но по крайней мере эту форму от-
173
носили в неопределенную даль «судного дня» и далеко от грешной
земли — на небо. Только в «божьем царстве», на том свете, она может
осуществиться. При этом и грядущее осуждение все более переносили
с собственности на собственников — на тех, кто слишком возлюбил
собственность, пользуется ею во вред ближним, но уже нимало не по-
рицали сам принцип частной собственности. Впрочем, в некоторых
других средневековых учениях, например в китайском конфуцианстве,
вообще не отразилась мысль об ином строе отношений и потусторон-
нем царстве справедливости: там отсутствует учение о загробном ми-
ре, а проповедуется гармония между классами феодального общест-
ва — трудящиеся призываются к покорности, повиновению феодалам,
феодалы — к отеческому обращению с крестьянами.
Феодально-религиозное мировоззрение санкционировало и земель-
ную собственность, составлявшую основу основ феодализма, и дви-
жимое богатство, и собственность на личность трудящегося, и сослов-
ное неравенство между людьми. Все это ярко выступает, например, в
сочинениях крупнейшего средневекового богослова, много уделивше-
го места экономическим вопросам, — Фомы Аквинского (XIII в.). Про-
возглашая феодальную собственность необходимой и разумной и объ-
являя крепостных крестьян рабами, Фома Аквинский в противополож-
ность древним рабовладельцам утверждал, что «в своем духе раб сво-
боден» и поэтому господин не имеет права убивать раба. Это тесно
связано с признанием средневековой мыслью труда достойным чело-
века занятием, угодным богу, хотя, правда, и не благородным, по-
скольку «труд в поте лица» есть печать божьего проклятия. Благород-
ными, почетными, по Фоме Аквинскому, являются лишь занятия, не
сопряженные с физическим производительным («механическим») тру-
дом. Поэтому и люди, занятые не физическим трудом, имеют право на
значительно большие доходы, обеспечивающие приличествующий их
сословному положению образ жизни3
.
Следует обратить внимание на совершенно различное отношение
средневековой дворянской экономической мысли к простым товарно-
рыночным отношениям и к операциям ростовщического и купеческого
капитала.
Нельзя обнаружить ни следа какого-либо отрицательного
