о высокой эластичности, рас-

тяжимости, диалектической гибкости всех категорий, с которыми име-

ет дело теория феодализма, что отнюдь не исключает их логической

правомерности и определенности.

Но, как сказано, эту внутреннюю специфику теории феодализма

как такового не следует смешивать с наличием в конкретной действи-

тельности пережитков и зародышей других формаций, т. е. с наличием

почти во всяком исторически существовавшем обществе со времени

20

зарождения классов той или иной многоукладности. Даже отсеяв ме-

ханические примеси, мы заметим, что феодализму органически свой-

ственны остатки и рецидивы прежних дофеодальных общественных

отношений, как и предпосылки будущих, капиталистических.

С особой группой логических трудностей встречаются те исследо-

ватели, которые изучают феодальные порядки и отношения в совре-

менных экономически слабо развитых странах. Исходными понятиями

для этих исследователей оказываются «разложение феодализма», «пе-

режитки феодализма», «полуфеодальные отношения». Означают ли

эти понятия, что данные отношения являются одновременно полу-

буржуазными? Навряд ли возможно такое чисто механическое деле-

ние. Во всяком обществе какой-либо тип производственных отноше-

ний является господствующим. Многоукладность, за редкими кратко-

временными исключениями, не означает равновесия укладов. Напро-

тив, господствующий тип отношений обычно накладывает свою печать

на остальные, приспосабливая или искажая их. Поэтому невозможно

построить верную теорию феодализма, исходя из современных «полу-

феодальных» отношений, возможен лишь противоположный путь:

сначала уяснить систему категорий и законов «чистого» феодализма,

рассмотренного в его историческом возникновении, развитии и упад-

ке.

Переход от рабовладельческого способа производства к феодаль-

ному явился прогрессивным шагом в экономическом развитии челове-

ческого общества.

В конце рабовладельческой эпохи рабство и вся система отвечав-

ших ему экономических отношений стали оковами, тормозом для раз-

вития производительных сил.

Так, рабский труд, нуждавшийся в постоянном надзоре надсмотр-

щиков, подразумевал тем самым работу рабов более или менее круп-

ными партиями, что делало невозможным переход к более интенсив-

ным в ту эпоху, индивидуальным методам обработки земли. Тяжелый

плуг, означавший переход к интенсивной глубокой вспашке, стал спо-

радически применяться в некоторых провинциях еще в поздней Рим-

ской империи, но широкого распространения он не мог получить в

древнем мире. Только начальный период средневековья ознаменовался

быстрым повсеместным внедрением тяжелого плуга; рабский труд,

требовавший работы более или менее крупными партиями, препятст-

вовал его распространению, означавшему прогрессивный сдвиг в агри-

культуре, а система труда крестьян, свободных от рабской зависимости

и имевших свою семью, напротив, быстро содействовала его распро-

странению. Это, конечно, только один из многочисленных примеров,

показывающих, как производительные силы в конце античной эпохи

переросли рабовладельческие экономические отношения.

21

Раб не был заинтересован в интенсивном использовании орудий, а

тем более в каком-либо их усовершенствовании. Всякое мало-мальски

сложное орудие подвергалось порче, поломке. Водяная мельница, из-

вестная на протяжении всей античной рабовладельческой эпохи, оста-

валась примитивной (нижнебойное колесо), не получала дальнейшего

развития до феодальной эпохи. Усовершенствованный пресс для вино-

града тоже не получал широкого распространения. Применение рабо-

чего скота в сельском хозяйстве было ограничено по той же причине:

рабы не были сколько-нибудь заинтересованы в уходе за скотом и со-

хранении его.

Все эти стороны рабского труда, сковывавшие возможности разви-

тия производительных сил, обнаружились только в конце рабовла-

дельческой эпохи, — рабский труд соответствовал предшествовавшей,

более низкой ступени производства. Рабовладельческий строй сущест-

вовал на протяжении трех-четырех тысяч лет. Это свидетельствует,

что он отвечал не только определенному уровню и характеру произво-

дительных сил, но и крайне медленному темпу их изменения, крайней

их застойности, почти неподвижности. Лишь в конце этой огромной

эпохи замечается большая подвижность производительных сил, чем на

протяжении всей предыдущей древней истории.

В то же время в конце рабовладельческой эпохи наблюдаются уси-

ленные поиски господствующим классом способов поощрения рабов к

труду. Так, все больше практикуется отпуск особо отличившихся ра-

бов на волю, чтобы оставшихся рабов подстегивала в труде не только

плеть надсмотрщика, но и надежда на освобождение; практикуется

помещение рабов на земельные участки для ведения ими своего хозяй-

ства и предоставление им «пекулия» — имущества, часть доходов с ко-

торого должна была вручаться господину. Все эти поиски свидетельст-

вуют о том, что уровень производительных сил требовал уже нового

отношения непосредственных производителей к труду и тем самым

новых производственных отношений. Но в то же время эти меры сви-

детельствуют о тупике, в котором оказалось рабовладельческое обще-

ство: все это — по большей части возрождение экономических инсти-

тутов, характерных для ранних, неразвитых ступеней того же рабовла-

дельческого строя. Впрочем, в новых исторических условиях они уже

служили и предзнаменованием новых, феодальных порядков.

Характер новых, зарождавшихся производительных сил требовал

развития не крупного производства, покоившегося при рабстве лишь

на простом соединении однородного труда, а индивидуального произ-

водства. Дальнейшее развитие производительных сил во всемирной ис-

тории могло совершаться до поры до времени лишь при условии гос-

подства мелкого индивидуального хозяйства. Переход к феодализму,

осуществившийся в ходе широких социальных движений и так назы-

22

ваемых «варварских завоеваний», привел производственные отноше-

ния в соответствие с характером производительных сил, зародивших-

ся, но не способных развиться в недрах старого, рабовладельческого

общества.

Элементы феодального экономического уклада имелись налицо уже

в позднем рабовладельческом обществе (например, колонат в Риме), а

также и у племен, составлявших периферию рабовладельческого об-

щества, например у германцев, славян, переживавших разложение пер-

вобытнообщинного строя.

После ликвидации рабовладельческого строя формирование фео-

дального строя происходило, как правило (например, в Западной Ев-

ропе, в Византии, в Китае), путем взаимодействия, синтеза этих двух

источников генезиса феодальных отношений, т. е. элементов и пред-

посылок феодального экономического уклада, имевшихся в условиях

разложения рабовладельческого строя и в условиях разложения перво-

бытнообщинного строя. Это положение о синтезе двух источников ге-

незиса феодальных отношений, высказанное впервые Марксом во

«Введении» к книге «К критике политической экономии», является ру-

ководящим для понимания начальных стадий развития феодального

общества, для понимания, следовательно, и хозяйственной истории

раннего средневековья (см. «Приложение»).

Производительные силы феодального общества, если сравнить их с

производительными силами капитализма, могут быть названы низкими

и рутинными, но сравнительно с производительными силами рабовла-

дельческого общества они представляли несомненный шаг вперед,

прежде всего в главной отрасли производства того времени — в сель-

ском хозяйстве. Феодальное производство характеризуется дальней-

шим развитием земледелия, например, постепенным распространени-

ем трехполья, дальнейшим развитием огородничества, луговодства,

виноделия, маслоделия. Эти успехи сельского хозяйства стали воз-

можны в связи с дальнейшим улучшением плавки и обработки железа,

распространением разных видов железного плуга, тяжелого и легкого,

и некоторых других железных орудий, изобретением ветряной мель-

ницы, широким распространением и усовершенствованием водяной

мельницы (верхнебойное, наливное колесо), а также виноградного

пресса и других приспособлений и механизмов. Распространение

ткацкого станка также сыграло существенную роль в развитии фео-

дального производства.

Накопление специальных производственных навыков, развитие со-

ответствующей новой техники привели на определенной ступени раз-

вития феодального общества к возрождению в новой форме того отде-

ления ремесленного труда от сельскохозяйственного, которое возник-

ло еще в дофеодальную эпоху, но кое-где в начале феодальной эпохи

23

почти исчезло. Этот скачок в разделении общественного труда, выра-

зившийся в образовании феодальных городов, в отделении города от

деревни, был одним из важнейших моментов в развитии производи-

тельных сил феодального общества.

Техника средневекового городского ремесла характеризуется диф-

ференциацией специальных орудий ручного производства, виртуоз-

ным мастерством производителей — ремесленников, внедрением в не-

которых отраслях более или менее сложных приспособлений (в ме-

таллообрабатывающем, кожевенном, красильном и других ремеслен-

ных производствах), ростом разделения труда между ремеслами. Рост

производительных сил в условиях ручного производства проявлялся

преимущественно в росте разделения труда. Все это привело к воз-

можности появления в конце средневековья наряду с ремесленными

мастерскими мануфактурных предприятий.

Главные, основные черты производительных сил феодального об-

щества и их развития: безусловное господство сельского хозяйства над

ремеслом, деревни над городом, сохраняющееся до конца феодализма,

несмотря на развитие ремесла и рост городов; развитие сельского хо-

зяйства как вширь (расчистка лесов, распашка и освоение целины, рас-

пространение несчетных деревень, — оседлых или полуоседлых посе-

лений, по обширнейшим географическим пространствам), так и в от-

ношении интенсивности методов хозяйства (вспашка, севооборот,

удобрение, сочетание земледелия со скотоводством, развитие специ-

альных огородных, садовых, технических, кормовых культур); сра-

щенность производителя с орудиями индивидуального производства,

как «улитки с раковиной»; решающее значение личного хозяйственно-

го и технического навыка, опыта каждого отдельного работника; мел-

кий, индивидуальный характер производства (даже на барщине в круп-

ном поместье происходит не подлинное соединение труда, а лишь

суммирование результатов индивидуального труда крестьян — «уро-

ков»). Отсюда — развитие разделения труда не как технического раз-

деления труда в одном производстве, а как общественного разделения

труда между мелкими отдельными производствами, хотя все более

дробная специализация и обособление индивидуальных производите-

лей неминуемо должны будут в конце концов привести к зарождению

обратной тенденции — сочетанию разных специальностей в одном

производстве.

Данному характеру производительных сил и данному направлению

их развития соответствовали феодальные производственные отноше-

ния.

Производительные силы и производственные отношения во всяком

обществе составляют две неразрывные стороны единого целого — об-

щественного производства, или, иначе говоря, способа производства.

24

Производительные силы являются при этом более подвижной сторо-

ной. Но феодальные производственные отношения, будучи порожде-

ны данным уровнем и характером производительных сил, определяли в

свою очередь темпы развития производительных сил.

После ликвидации рабовладельческих производственных отноше-

ний феодальные производственные отношения явились такой общест-

венной формой, которая в течение нескольких столетий делала воз-

можным и необходимым дальнейшее развитие производительных сил.

Эти производственные отношения служили главной и решающей си-

лой, которая определяла дальнейший подъем производительных сил,

пока феодальные отношения в свою очередь не устарели и не стали

тормозом развития производительных сил1

.

Что же в системе феодальных производственных отношений обес-

печило им эту роль движущей силы в отношении производительных

сил общества? Прежде всего частичное раскрепощение непосредст-

венного производителя по сравнению с положением раба. Получив

свое хозяйство и некоторые, хотя и ограниченные, права (прежде все-

го право на свою жизнь: феодал, как правило, уже не может безнака-

занно убить крестьянина), непосредственный производитель стал зна-

чительно более заинтересованным в результатах своего труда, следова-

тельно, значительно более производительным и инициативным работ-

ником. Он работает в некоторой мере для себя и своей семьи, в своем

хозяйстве; раб же в зрелом рабовладельческом обществе не имел се-

мьи, не имел хозяйства, не был заинтересован в труде. Новые произво-

дительные силы требуют, чтобы у работника было хоть какое-нибудь

желание трудиться, была заинтересованность в результатах труда. По-

этому феодал предпочитает рабу, как работнику совершенно пассив-

ному и неинициативному, крепостного крестьянина, у которого есть

свое хозяйство, свои орудия производства и который имеет некоторую

заинтересованность в труде, необходимую для того, чтобы обрабаты-

вать землю, хотя значительную часть его урожая, или его труда, и за-

бирал феодал в свою пользу2

.

Вот эта черта и была главной, обеспечившей феодальным производ-

1

В. Я. Суслов. О действии закона соответствия производственных отношений характе-

ру и уровню развития производительных сил при феодализме. — «Уч. зап. Ленингр. гос.

пед. ин-та им. Герцена», т. 162, ч. 3, 1959. 2

Конкретную характеристику возникновения класса феодальнозависимых крестьян и

его эволюции на разных стадиях см., например, в монографиях: Е. А. Косминский. Ис-

следования по аграрной истории Англии XIII в. М.–Л., 1947; А. И. Неусыхин. Возникно-

вение зависимого крестьянства как класса раннефеодального общества в Западной Евро-

пе VI–VIII вв. М., 1956; М. А. Барг. Исследования по истории английского феодализма в

XI–XIII вв. М., 1962; Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века.

Изд. 2-е, испр. и доп. Кн. 1–2. М., 1952–1954; он же. Краткий очерк истории русского

крестьянства. М., 1958.

25

ственным отношениям роль движущей силы в развитии производи-

тельных сил общества. Крестьянин, а позже и ремесленник, будучи в

известной мере заинтересован в результате своего труда, вносил хотя

бы ничтожные улучшения в процесс труда, и накопление этих незна-

чительных улучшений в конечном счете давало рост производитель-

ных сил общества.

Мы