рабочими силами.

«Но за этой, казалось бы, окончательной победой капитала тотчас

же наступил поворот. Рабочие до сих пор оказывали пассивное, хотя

упорное и ежедневно возобновляющееся сопротивление. Теперь они

начали громко протестовать на грозных митингах в Ланкашире и

Йоркшире… Фабричные инспектора настоятельно предупреждали пра-

вительство, чт

пряжения…

При таких обстоятельствах между фабрикантами и рабочими со-

стоялся компромисс, получивший санкцию парламента в но

лнительном фабричном акте 5 августа 1850 г.»36.

В следующие годы, по словам Маркса, сила сопротивления капита-

ла постепенно ослабевала, а сила наступления рабочего класса, напро-

тив, возрастала. Этим объясняется сравнительно быстрый прогресс с

1860 г. в установлении нормального рабочего дня. В примечании ко 2-

му изданию «Капитала» Маркс добавляет, что с

саны эти строки, опять, наступила реакция37

.

Зависимость установления нормального рабочего дня от классовой

борьбы пролетариата Маркс иллюстрирует также отдельными деталь-

35 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 304. 36 Там же, стр. 297.

37 См. там же, стр. 302.

238

ными примерами. Так, он приводит данные о борьбе против ночного и

воскресного труда пекарей в Ирландии. Здесь дело идет о совершенно

конкретном, исторически определенном и изменчивом соотношении

классовых сил. Оно зависит от множества реальных обстоятельств

места и времени, исследование которых выходит за рамки политиче-

ско

янно действующего внутри него то с большей, то с меньшей си-

ло

й экономии.

Маркс подчеркивает многообразие путей и форм этой борьбы в раз-

ных странах: Англии, Франции, США. Но все эти многообразные пути,

зависящие от особенностей исторического развития как экономиче-

ского базиса, так и надстройки в каждой стране, объективно ведут к

одному результату: к установлению того нормального рабочего дня,

без которого было бы немыслимо длительное существование самой

капиталистической системы. Это не значит, конечно, что рабочее дви-

жение «утверждает» капитализм. Нет, оно отрицает капитализм, одна-

ко, как показывает Маркс, капитализм немыслим без этого отрицания,

посто

й.

Маркс не противопоставляет друг другу производственные отно-

шения капитализма, имеющие антагонистический характер, и классо-

вую борьбу, в которой проявляется этот антагонизм. Он рассматривает

их в единстве. С одной стороны, рабочее движение он характеризует

как «инстинктивно выросшее по обеим сторонам Атлантического

океана из самих производственных отношений»38. С другой стороны,

оформление этих производственных отношений, в данном случае —

установление нормального для капитализма рабочего дня, распадаю-

щегося в известной пропорции на необходимое и прибавочное время,

он характеризует как «компромисс» — результат столкновения проти-

воположно направленных классовых сил. Постановления, регулирую-

щие рабочее время, пишет он, «отнюдь не были продуктом парламент-

ских измышлений. Они постепенно развивались из данных отношений

как естественные законы современного способа производства. Форму-

лировка их, официальное признание и провозглашение государством

явились результатом длительной классовой борьбы»39. Как видим, речь

идет отнюдь не о взвешивании «важности» производственных отно-

шений или объективных экономических законов, с одной стороны, и

классовой борьбы — с другой, как обычно ставит вопрос «экономиче-

ский материализм». Речь идет о том, что ограничение рабочего дня яв-

ляется объективным, «естественным» экономическим законом, необ-

ходимо вытекающим из коренных производственных отношений, из

способа производства капитализма, а осуществляет этот экономиче-

38 Там же, стр. 306.

39 Там же, стр. 288.

239

ский закон классовая борьба, — пролетариат принуждает буржуазное

государство вмешаться в слепое стремление капиталистов к безгра-

ни

жении взрыва, о невероятном на-

пр

ржуазию, оно вы-

сту

чному удлинению рабочего дня.

Значит ли это, что государство выступает у Маркса как надклассо-

вая или двухклассовая сила? Напротив, Маркс пишет: «Эти законы

обуздывают стремления капитала к безграничному высасыванию рабо-

чей силы, устанавливая принудительное ограничение рабочего дня го-

сударством, и притом государством, в котором господствуют капита-

лист и лэндлорд»40. На вопрос, что же заставляет государство, этот ис-

полнительный комитет буржуазии, накладывать на капитал цепи зако-

нодательного регулирования, Маркс дает ясный ответ. Конечно, тут

действуют и такие факторы, как периодически повторяющиеся эпиде-

мии, вразумительно говорящие о падении жизненной силы нации, и

рост крушений поездов из-за предельного переутомления железнодо-

рожных рабочих, словом, факторы, волнующие широкую публику, но

главную причину Маркс указывает в «нарастающем рабочем движении,

с каждым днем все более грозном»41. Отчеты фабричных инспекторов,

обильно цитируемые Марксом, тревожно сигнализировали государст-

венному аппарату Англии о прибли

яжении классового антагонизма.

Одна из комиссий английского правительства писала: «Держа своих

рабочих под угрозою расчета, хозяева вынуждают у них нарушение

религиозных убеждений, неповиновение законам страны, оскорбление

общественного мнения (все это относится к воскресному труду), сея

таким образом семена вражды между капиталом и трудом, и подают

пример, опасный для религии, нравственности и общественного по-

рядка»42. Только после этого недвусмысленного предупреждения об

опасности для существующего порядка комиссия сочла возможным

высказать также филантропические соображения о разрушении здоро-

вья рабочих, преждевременных смертях, упадке семьи в результате не-

посильного труда рабочих. Буржуазное государство в конечном счете

только потому вводило законодательное ограничение и регулирование

рабочего дня, что его функцией было не столько подавление post factum,

сколько предотвращение революционного взрыва, которым всегда

чревато капиталистическое общество. Защищая бу

пало как бы защитником рабочих от буржуазии.

Маркс вводит тем самым читателя в глубочайшую диалектику от-

ношений антагонистических классов. Они не только противоположны

друг другу, но и неразрывно взаимосвязаны и каждый поэтому в конце

40 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 244. 41 Там же.

42 Там же, стр. 257.

240

концов принужден отразить в своем поведении воздействие своего ан-

таг

х отраслях производст-

ва,

дый класс в

как

ониста.

Основой всего анализа является именно мысль о полной противо-

положности исходных стремлений пролетариев и капиталистов.

Стремление пролетариев — сбросить с себя эксплуатацию. Однако это

оказывается невозможным. Стремление капиталистов — эксплуатиро-

вать рабочих самым безудержным, самым неограниченным образом.

Маркс не устает напоминать читателю, что капиталист, пока он не

сдержан внешней общественной силой, неизменно превращает рабо-

чих в рабов — и в экономическом, и в правовом смысле. С убийствен-

ной иронией заканчивает Маркс цитирование одного документа, ри-

сующего чудовищную эксплуатацию детского труда в стекольной

промышленности Англии: «А между тем «преисполненный самоотре-

чения» стекольный капиталист, пошатываясь от портвейна, возвраща-

ется, быть может, поздно ночью из клуба домой и идиотски напевает

себе под нос: «Britons never, never, shall be slaves!» (Нет, никогда не

будут британцы рабами!)»43. Маркс говорит о непомерных злоупотреб-

лениях в хлопчатобумажной промышленности, не превзойденных да-

же жестокостями испанцев по отношению к краснокожим Америки44

.

Но и низвести рабочих до положения рабов или крепостных, несмотря

на такого рода удачи капиталистов в отдельны

оказывается в конце концов невозможным.

Неосуществимость и того и другого стремления определяется в ко-

нечном счете уровнем производительных сил: последние еще не со-

зрели для уничтожения эксплуатации человека человеком, но уже тре-

буют более высокой формы эксплуатации, чем полное или неполное

рабство. Однако производительные силы возвещают эти пределы каж-

дому классу лишь через противоположный класс. Стремление каждого

класса признавать только свою собственность, свой товар наталкивает-

ся на стремление противоположного класса, и так возникает непред-

виденная ими обоими равнодействующая, которая отвечает объектив-

ной исторической необходимости. Но дело идет не о механическом

столкновении. Две внешние друг другу антагонистические силы не со-

ставляли бы общества. Диалектика начинается там, где каж

ой-то мере вынужден представлять своего антагониста.

Маркс показывает это в связи все с той же проблемой рабочего дня.

Сами фабриканты, говорит он, у которых путем полувековой граждан-

ской войны шаг за шагом завоевывалось законодательное ограничение

и регулирование рабочего дня, в конце концов принуждены были по-

кориться неизбежному и примириться с ним. Сами фабриканты стали

43 Там же, стр. 269–270 (примеч. 103).

44 См. там же, стр. 248.

241

теперь хвастаться положением в тех отраслях промышленности, где

рабочий день подвергся законодательному ограничению, и противо-

поставлять их тем отраслям, где эксплуатация еще оставалась «сво-

бодной». «Фарисеи «политической экономии» поспешили провозгла-

сить идею необходимости законодательного регулирования рабочего

дня новым характерным завоеванием их «науки»»45. Словом, это было

признанием поражения, в результате которого, по словам Маркса, сила

сопротивления капитала постепенно ослабевала, но в то же время это

было созреванием класса капиталистов, его идеологии и его государст-

ва.

й что-то бьется, так это про-

сто

— упорную борьбу рабочих за нормальный ра-

бо

е ограниченного распоряжения своим това-

ро

В уста собирательного рабочего Маркс вкладывает необычайно вы-

разительные слова, обращенные к капиталисту: «Итак, я требую рабо-

чего дня нормальной продолжительности и требую его, взывая не к

твоему сердцу, так как в денежных делах конец всякому благодушию.

Ты можешь быть образцовым гражданином, даже членом общества по-

кровительства животным и вдобавок пользоваться репутацией свято-

сти, но у той вещи, которую ты представляешь по отношению ко мне,

нет сердца в груди. Если кажется, что в не

биение моего собственного сердца»46

.

Олицетворение совокупной буржуазии — буржуазное государст-

во — если и осуществляет в конце концов относительно гуманное для

того времени и общественно рациональное ограничение рабочего дня,

то лишь постольку, поскольку в груди капитала бьется «что-то», что не

является само капиталом. Это буржуазное законодательство отражает

биение рабочего сердца

чий день.

Однако, как показывает Маркс, и рабочий класс в этой борьбе в

свою очередь подчиняется узам буржуазного общества. Борясь за

«фабричные законы», рабочий класс выступает тем самым против

«свободы труда» — ничем н

м, своей рабочей силой.

Если бы наемный рабочий, продавец своей рабочей силы, был пре-

доставлен только законам обращения товаров, стихия рыночной кон-

куренции привела бы его к утере этой собственности: он в конце кон-

цов продал бы на неограниченный срок и на истощение до смерти и

себя и своих детей. Из законов товарного производства и обращения,

взятых сами по себе, вне определенных исторических условий, как ви-

дим, скорее развились бы рабовладельческие, а не капиталистические

порядки. Чтобы «защитить» себя от этого соблазна, говорит Маркс,

«рабочие должны объединиться и, как класс, заставить издать государ-

45 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 301. 46 Там же, стр. 239.

242

ственный закон, мощное общественное препятствие, которое мешало

бы им самим по добровольному контракту с капиталом продавать на

смерть и рабство себя и свое потомство»47. Мы снова обнаруживаем,

что переход от анализа простого товарного производства к капитализ-

му в теории Маркса осуществляется лишь путем привлечения такой

категории, такого компонента экономической жизни, как классовая

бо

м нами

ост

и усиливается за счет роста отно-

си

зультатом действия рыночной конкуренции между капитали-

ста

лностью противоречит всей этой «чисто эко-

но

рьба.

В учении Маркса о прибавочной стоимости не рассмотренны

ается еще понятие относительной прибавочной стоимости.

Относительной прибавочной стоимостью называется прибавочная

стоимость, возникающая не вследствие увеличения рабочего дня (или,

что практически то же, увеличения интенсивности труда), а вследст-

вие сокращения необходимого рабочего времени, но не за счет умень-

шения потребления рабочих, а за счет уменьшения стоимости средств

существования рабочих. Иными словами, относительная прибавочная

стоимость образуется в результате роста производительности труда в

отраслях, изготовляющих предметы потребления рабочих, а также

доставляющих орудия и материалы для производства этих предметов

потребления. Если в мануфактурный период развития капитализма

преимущественное значение имело увеличение абсолютной прибавоч-

ной стоимости, то со времени введения машин эксплуатация капита-

листами рабочих в огромной степен

тельной прибавочной стоимости.

В области анализа относительной прибавочной стоимости, как мо-

жет показаться на первый взгляд, экономический материализм спосо-

бен взять реванш. Уж в таком деле, как введение машин, как развитие

новой техники, действует, по-видимому, только механизм рыночной

конкуренции между капиталистами, и все объясняется «чисто эконо-

мически» без какого-либо участия классовой борьбы. Тут буржуазия

выступает перед нами, по-видимому, как создатель новых производи-

тельных сил, стимулируемый хотя и не бескорыстным стремлением к

общественному прогрессу, а узкоэгоистической корыстью, но уж ни-

как не классовым антагонизмом по отношению к пролетариату. Воз-

растание же эксплуатации рабочих в результате введения машин и но-

вой техники является, по-видимому, никем не предвиденным стихий-

ным ре

ми.

Однако нечто совершенно иное мы находим в «Капитале». По край-

ней мере первым этапам истории введения машин Маркс дает такое

объяснение, которое по

мической» идиллии.

47 Там же, стр. 307.

243

В мануфактурный период