гражданской войны, мы,

колониальные политики, должны завладеть новыми землями… Если вы

не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами». Как

дополнение к Сесилю Родсу Ленин цитирует француза Валя, призы-

вающего к колониальным захватам, «чтобы не произошло взрыва внут-

ри», поскольку в странах Европы скопляются «нетерпение, раздраже-

ние, ненависть, угрожающие общественному спокойствию»60. Конеч-

но, это нимало не исключает роли рыночной конкуренции в образова-

нии монополий и борьбе за колониальные рынки. Но буржуазный эко-

номист видит только одну эту сторону экономики — конкуренцию,

концентрацию, монополию, — тогда как марксист видит все экономи-

ческое целое, пронизанное классовым антагонизмом; он, например, не

упустит из виду, что рабочее движение концентрировалось по отрас-

лям производства исторически раньше, чем концентрировался капитал,

и что поэтому образование капиталистических монополий имело так-

же

—

ств

азвитый и бессиль-

ны

функцией лишить рабочих такого преимущества в борьбе.

Словом, в марксистской теории нет места противопоставлению

«экономики» — «классам и классовой борьбе». Классовая борьба — не

надстройка. Она принадлежит, прежде всего, экономике, базису. Но,

конечно, конкретный ход классовой борьбы зависит в огромной степе-

ни и от надстройки, являющейся в классово антагонистическом обще

е по преимуществу системой средств и органов классовой борьбы.

Совершенно очевидно, что мы должны рассуждать подобным же

образом и в том случае, если речь пойдет не о капитализме, а о феода-

лизме. Политическая экономия феодализма рассматривает основные

понятия, категории и законы феодальной системы производственных

отношений. Так же, как и политическая экономия капитализма, она не

смогла бы научно выполнить своей задачи, если бы отвлекалась от уче-

ния исторического материализма о классовой борьбе, хотя конкретные

формы классовой борьбы и исторического действия народных масс в

феодальном обществе носят неизмеримо более нер

й характер, чем в капиталистическом обществе.

Конечно, всякая мало-мальски развитая классовая борьба есть в той

или иной мере борьба и политическая и идеологическая, т. е. касается

вопроса о надстройке. Но классовая борьба не ограничивается над-

стройкой. Она касается вопроса о базисе и прежде всего о базисе.

Классовая борьба порождается антагонистическим характером произ-

водственных отношений, но она — и не одна лишь надстройка, и не

60 В. И. Ленин. Империализм, как высшая стадия капитализма. — Полн. собр. соч., т. 27,

стр. 376 и 382.

249

один лишь базис, она является той борьбой противоположностей, в

форме которой во всяком антагонистическом классовом обществе

осуществляется развитие и базиса, и надстройки. С точки зрения диа-

лектики борьба противоположностей — не «следствие» развития, а

внутренний закон самого развития. Развитие антагонистического спо-

соба производства и классовая борьба — это единый, неразрывный

процесс, в котором движение способа производства представляет со-

бой основу классовой борьбы и невозможно без классовой борьбы. Ес-

ли бы экономика общества не носила классово антагонистического ха-

рактера, не было бы никакой классовой борьбы; но раз сущностью

экономического строя служила та или иная форма отделения произво-

дителя от средств производства, та или иная форма эксплуатации,

классового антагонизма, то всякое развитие общества, всякое движе-

ние вперед осуществлялось не иначе, как через посредство скрытой

или открытой классовой борьбы, через посредство хотя бы неразвитых

сто

эксплуатируемыми, подчиненными и господ-

ств

лкновений антагонистических, враждебных интересов.

Для того и нужно изучать политическую экономию любого такого

общественного строя, чтобы при всей пестроте хозяйственных и соци-

альных явлений вскрыть основной классовый антагонизм этого обще-

ства и тем самым экономически объяснить и обосновать закон, сфор-

мулированный в «Коммунистическом Манифесте»: «История всех до

сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов». Эн-

гельс, комментируя это положение в предисловии к третьему немец-

кому изданию «Коммунистического Манифеста», излагал его не как

два разных закона, а как единый закон, как цельную единую мысль, что

основой истории является развитие производства и экономики обще-

ства, и поэтому история была историей классовой борьбы, борьбы ме-

жду эксплуататорами и

ующими классами61.

Подведем итоги возражениям, которые противопоставляются из-

ложенным выше взглядам с позиций «экономического материализма».

В экономических трудах классиков марксизма экономическое развитие

общества якобы рассматривается независимо, отдельно от вопросов

классовой борьбы. Следовательно, боролись ли трудящиеся против

эксплуатации или нет, это не имеет прямого отношения к вопросу о

действии экономических законов, открытых и исследованных Мар-

ксом, Энгельсом и Лениным. Для понимания же действия этих законов

в развитии общества якобы вполне достаточно учитывать рост произ-

водительных сил и тот факт, что вытекающая отсюда рано или поздно

потребность в новых производственных отношениях приводила к по-

61 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Манифест Коммунистической партии. — Сочинения, т. 4,

стр. 424.

250

явлению нового класса, которому эти новые производственные отно-

шения были выгодны, который был носителем этих новых производст-

вен

ей истории

мо

ались благодаря

этому режиму антагонизма классов», — писал Маркс63

.

3. За тва

ных отношений.

Отсюда вытекает, что задача всех прошлых революций в истории

состояла главным образом в низвержении старой политической над-

стройки, в приходе к власти этого класса — носителя новых производ-

ственных отношений. Борьба же народных масс могла содействовать

(или, подчас, мешать) выполнению им данной задачи. Борьба народных

масс, следовательно, до социалистической революции во вс

гла иметь отношение к судьбе надстройки, но не базиса.

Примерно такое истолкование марксизма дается экономическим

материализмом62. Исторический материализм, напротив, не допускает

рассмотрения каких-либо существенных процессов в древней, средне-

вековой и новой истории вне борьбы классов, вне конкретных прояв-

лений того экономического антагонизма классов, который составляет

глубочайшую черту, «сокровенную сущность», по выражению Маркса,

всей системы производственных отношений рабовладельческого, фео-

дального и капиталистического строя. Классовый антагонизм прони-

зывает собою всю жизнь этих обществ. «Без антагонизма нет прогрес-

са. Таков закон, которому цивилизация подчинялась до наших дней.

До настоящего времени производительные силы развив

дача изучения базиса и надстройки феодального общес

под углом зрения воздействия борьбы народных масс

Уже из сказанного выше видно, что классовая борьба не могла иг-

рать одинаково большую роль как компонент экономической жизни в

разных классово антагонистических формациях. При капиталистиче-

ском способе производства вне борьбы пролетариата немыслим сам

основной экономический закон, и прекращение этой борьбы было бы

равносильно возвращению общества к рабству; при рабстве экономи-

ческая роль сопротивления непосредственных производителей экс-

плуатации, напротив, сравнительно с капитализмом очень мала. Фео-

дальный способ производства находится, так сказать, на полпути меж-

ду этими двумя полюсами. При феодализме участие классовой борьбы

в экономической жизни, в оформлении производственных отношений,

в реализации экономических законов неизмеримо выше, чем при рабо-

владельческом способе производства, но неизмеримо ниже, чем при

62 Подробнее об экономическом материализме см. часть I, гл. V, раздел 3. 63 К. Маркс. Нищета философии. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 4, стр. 96.

251

капиталистическом. В этом проявляется возрастание роли народных

ма

ледствия для целых отраслей производства

в м

вен

сс в истории.

Как отмечалось выше, сам характер феодального производства —

распыленность непосредственных производителей по мелким полуса-

мостоятельным индивидуальным хозяйствам — затруднял и ограничи-

вал сплочение трудящихся в их борьбе против феодалов. Объективные

и субъективные возможности сопротивления эксплуатации со стороны

народных трудящихся масс при феодализме не идут ни в какое сравне-

ние с возможностями масс наемных рабочих при капитализме. Не мо-

жет быть даже речи о том, чтобы поставить на одну доску крестьян-

ское движение феодальной эпохи и рабочее движение капиталистиче-

ской эпохи. Между ними целая качественная пропасть. Крайне низкая

общественная эффективность любых форм крестьянского сопротив-

ления феодальному гнету становится очевидной при сопоставлении их

даже с такими «зачаточными» формами классовой борьбы пролетариа-

та, как экономические стачки и забастовки, дающими все же во мно-

жестве случаев прямые пос

асштабах целой страны.

Экономика феодализма во многих отношениях ближе к рабству,

чем к капитализму. Так, она немыслима без тех или иных проявлений

внеэкономической зависимости, т. е. без той или иной степени собст-

ности господствующего класса на работников производства.

Но в то же время экономика феодализма многими прогрессивными

чертами отличается от рабовладельческой экономики. Так, для нее ха-

рактерна лишь неполная собственность на работников производства,

ее основой служит уже экономическая зависимость трудящихся от

собственников главного средства производства, земли. Вообще, вся со-

вокупность экономических отношений и, соответственно, экономиче-

ских категорий и законов феодализма может быть в известном смысле

охарактеризована теми признаками, которые ставят ее как бы этажом

выше рабовладельческого способа производства. И все это, можно ска-

зать, подперто классовой борьбой феодально-зависимых трудящихся

масс. Приписываем ли мы тем самым этим массам роль силы, утвер-

ждавшей феодализм? Нет, если их борьба что-либо и утверждала, то не

феодальную эксплуатацию, а лишь совершившееся при переходе к

феодализму хотя бы неполное освобождение трудящегося по сравне-

нию с положением рабов. В основном же смысл их борьбы состоял не

в утверждении, а в отрицании, — это была антифеодальная борьба, это

было отрицание феодализма. Однако феодализм немыслим без этого

постоянно действующего внутри него отрицания. Правда, оно беско-

нечно неразвитее, несравнимо беспомощнее, чем то отрицание, кото-

рое, как было показано выше, постоянно действует внутри капитализ-

ма. И все же нет и феодализма, если нет неустанно проявляющейся в

252

его недрах, гораздо более высокой, чем в рабовладельческом обществе,

борьбы трудящихся против эксплуатации, как нет феодализма, если

нет и неустанной борьбы господствующего класса за утверждение

экс

формы феодальной ренты

к г

спыленность отража-

ет

плуатации.

Если при капитализме осью, вокруг которой разыгрывается вся эта

борьба, является прибавочная стоимость, то при феодализме такой

осью служит феодальная рента. Основной экономический закон фео-

дализма, закон феодальной ренты, реализуется только в борьбе. В борь-

бе за степень владельческих прав на землю, а также за ту или иную

степень собственности феодалов на работника производства, оформ-

ляется коренное производственное отношение феодализма — отноше-

ние феодала-землевладельца и зависимого крестьянина. В борьбе за

уровень жизни крестьян и ремесленников и за объем их повинностей

определяется то или иное разделение всего совокупного общественно-

го труда на необходимый труд и прибавочный труд (ренту). В ожесто-

ченной борьбе противоположных интересов совершается и движение

феодальной экономики от господства одной

осподству другой, более высокой формы.

Только, в отличие от капитализма, где борьба сосредоточена на

сравнительно немногих решающих экономических вопросах — право

отказа от работы, заработная плата, рабочий день, — при феодализме

она распылена на несчетное множество детальных, то крупных, то

мелких пунктов. Борьба идет из-за отдельных прав владения и пользо-

вания: пашней, лугом, рекой, дорогой, мостом, валежником в лесу, же-

лудями в лесу, дичью в лесу, травой в лесу; из-за права переселения,

отходничества, заключения браков, подчинения суду и администрации

землевладельца или иной инстанции по такому-то, такому-то и такому-

то вопросу по отдельности; из-за прав наследования, продажи, покуп-

ки, заклада различнейших видов имущества по отдельности; из-за ог-

ромного множества повинностей — барщин, продуктовых оброков, де-

нежных оброков, судебных штрафов, государственных налогов, цер-

ковных поборов, словом, повинностей, видоизменяющихся до беско-

нечности по объектам обложения, по поводам взимания, по формам

отработки и уплаты; из-за различных хозяйственных монополий фео-

далов (на мельницы, прессы, охоту, голубятни и т. д.) или трудящихся

(цехи); из-за максимальных или минимальных цен на разные товары по

отдельности, из-за рыночных, мостовых и других торговых сборов, из-

за нормы процента по ссудам, из-за установления и изменения мер, ве-

сов, монет. Одним словом, борьба идет вокруг каждого элемента, из

которых складывается сложная мозаика хозяйственной жизни деревни

и города в феодальном обществе. Ясно, что эта ра

слабость противостоявшего феодалам фронта.

Точно так же показателем слабости этого фронта является и тот

253

факт, что на протяжении всей феодальной эпохи рецидивы и остатки

рабовладельческих отношений гораздо обильнее, чем при капитализме.

Мы видели, что при капитализме всякое временное поражение рабоче-

го класса подводит общество к грани возрождения рабства. Но все же

это лишь грань, лишь крайняя точка размаха маятника. Между тем фео-

дальная эпоха буквально наполнена обломками рабства и целыми пе-

риодами его оживления. Так, на Руси «холопы», т. е. рабы,