То
х наук.
Ленин в работе «Карл Маркс» писал, что коренным недостатком
немарксистской историографии является ее неумение и нежелание ох-
ватить «как раз действие масс населения»72. Вопрос о трудящихся мас-
сах и движениях этих масс и является «краеуго
ки зрения в историографии средних веков.
Если первая, дворянская, точка зрения указывала смысл изучения
72 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 57.
263
истории в извлечении моральных и политических уроков и подходила
к прошлому только с оценочными суждениями, то вторая, буржуазная,
точка зрения по видимости отказалась от этого и внесла в изучение ис-
тории видимость объективности. Однако на самом деле это было в зна-
чительной степени не объективностью, а объективизмом, — тончайшей
маскировкой оценочного и субъективного подхода к истории: видя в
многовековом процессе не что иное, в конечном счете, как процесс
укрепления и возвышения буржуазии, историки выступали в роли апо-
логетов этого «прогресса» и, следовательно, этого класса. Напротив,
историки, стоящие на третьей точке зрения, открыто заявляющие, что
они рассматривают историю не с надклассовой позиции, а с позиции
трудящихся эксплуатируемых классов, ни в малой мере при этом не
подменяют анализа объективных законов истории оценочными сужде-
ниями. Для них изучение роли народных масс не ограничивается выяв-
лением только положительного, прогрессивного воздействия масс на
исторические события. С неменьшим вниманием они изучают и те чер-
ты сознания и действий народных масс, которые делали возможным в
прошлом и застой, и реакционные попятные движения, — важно толь-
ко понять, что и реакционные исторические явления могли осущест-
виться лишь постольку, поскольку реакционным силам удавалось отра-
вить сознание масс или воспользоваться в своих нуждах неразвито-
стью этого сознания. Говоря о феодальной эпохе, историки-марксисты
особенно далеки от стремления петь некритические дифирамбы тру-
дящимся и их борьбе: исторический интерес пролетариата скорее тре-
бует самого строгого выявления тех объективных причин, которые по-
рождали и порождают слабости крестьянского движения, которые
объясняют его срывы, падения и поражения всюду, где оно выступает
не под руководством пролетариата. Не «народопоклонничество», не
сладенькое «народолюбие» характеризует третью точку зрения, а при-
знание определяющего значения труда и борьбы народных масс для
всех сколько-нибудь важных исторических процессов и событий.
Итак, третья точка зрения нимало не прикрашивает стихийную,
слепую борьбу народных масс в феодальном обществе. Она вместе с
тем не сбрасывает со счета ни дворянства, ни буржуазии. Она указыва-
ет на гегемонию буржуазии в антифеодальных революциях. Она вовсе
не отрицает каких-либо фактов инициативы, исходившей от господ-
ствующих верхов, или наступления эксплуататорского меньшинства
на эксплуатируемое большинство. Но она видит наступление и со сто-
роны народных масс, которого не существовало в глазах дворянской и
буржуазной концепций. Более того, она находит в этом, то глухом и
упорном, то открыто революционном сопротивлении народных масс
эксплуатации самый коренной, самый глубокий фактор, определявший
в конечном счете возможность или невозможность тех или иных дей-
264
ствий любых других классов и политических сил. Но она подчеркивает
и противоположность между ролью пролетариата в новое время и ро-
лью крестьянско-плебейской массы в средние века: только борьба про-
летариата во главе всех трудящихся завершается подлинной победой,
борьба же крестьян и плебеев в феодальную эпоху воздействовала на
ход истории гораздо более косвенно, не уничтожая эксплуататорских
классов, а лишь детерминируя их действия, их взаимоотношения, их
политическую и идейную эволюцию, приводя, в лучшем случае, лишь
к с
лины. Нужно и теоретическое цементирование
тог
бщества, достаточно накрепко за-
по
уазными историками антагонизма буржуазного и
фе
мене формы эксплуатации.
Этот третий этап в медиевистике еще далеко нельзя считать завер-
шенным. Через работы советских историков лейтмотивом прошла
именно в корне отличающая их от буржуазных историков тема о дви-
жениях народных масс в прошлом. Но нужны еще сотни этих исследо-
ваний исторической це
о, что уже создано.
Чтобы усвоить, какое же место и какую роль отводит марксизм
буржуазии в истории феодального о
мнить два положения.
Во-первых, зачатки капиталистического производства, следователь-
но, и буржуазия как класс, хотя бы зачаточный, появляются на все-
мирно-исторической сцене лишь с XVI в., т. е. лишь в самом конце
средневековья. Слабые зародыши капитализма, наблюдаемые в XIV и
XV вв. в очень немногочисленных приморских районах и городах За-
падной Европы, носили еще характер исключений, были нестойки и ни
в какой мере не определяют в целом лицо этих столетий73. С XVI в.
можно говорить о начале капиталистической эры — не в смысле гос-
подства, а еще только в смысле зарождения мало-мальски стойких
элементов капитализма в недрах феодализма в виде капиталистической
мануфактуры. Таким образом, только с XVI в. (с оговоренными не-
большими исключениями) и можно говорить о буржуазии как эконо-
мическом классе. До этого времени ни «горожане» (хотя французский
термин «буржуа» и значил некогда просто «горожанин»), ни торговля,
ни товарность крестьянского, ремесленного, помещичьего хозяйст-
ва, — ничто это не рассматривается марксизмом хотя бы как предтечи
и зачатки капитализма. Марксизм отвергает проецирование «зароды-
шей» капитализма в глубь средневековья. А следовательно, в рамках
значительной, основной части средневековья нет места вообще для
вымышленного бурж
одального начал.
Во-вторых, в последней, заключительной фазе развития феодально-
73 В. И. Рутенбург. Очерк из истории раннего капитализма в Италии. Флорентийские
кампании XIV в. М.–Л., 1951.
265
го общества буржуазия играла видную антифеодальную роль, но край-
не противоречиво. Известно, что XVI–XVIII вв. в Западной Европе, а в
странах Азии и более поздние столетия, являются временем восходя-
щего развития буржуазии, когда она действовала еще в условиях гос-
подства феодальных отношений или при их значительных пережитках.
Маркс писал: «В истории буржуазии мы должны различать две фазы: в
первой фазе она складывается в класс в условиях господства феода-
лизма и абсолютной монархии; во второй, уже сложившись в класс,
она ниспровергает феодализм и монархию, чтобы из старого общества
создать общество буржуазное. Первая из этих фаз была более длитель-
ной и потребовала наибольших усилий»74. Именно преимущественно в
течение этой первой фазы буржуазия созревала как сила, все более
враждебная феодализму и все более революционная, хотя прогрессив-
ность ее проявлялась известное время и после победы. «Нельзя быть
марксистом, — писал В. И. Ленин, — не питая глубочайшего уважения
к великим буржуазным революционерам, которые имели всемирно-ис-
торическое право говорить от имени буржуазных «отечеств», подни-
мавших десятки миллионов новых наций к цивилизованной жизни в
бо
ми-
рят
рьбе с феодализмом»75
.
Но значит ли это, что в течение первой фазы, во времена своей ре-
волюционности и демократичности, буржуазия не была тем, чем пока-
зал ее Маркс, анализируя буржуазию вообще, как олицетворение капи-
тала? Мы видели, что капиталист по своей глубочайшей сути, посколь-
ку он противостоит наемному рабочему (а если он не противостоит
наемному рабочему — не может быть речи о капитализме, о буржуазии
в собственном смысле), представляет лишь весьма одностороннюю си-
лу капиталистического производства и сползает вспять всюду, где его
не стесняют наемные рабочие. Выполняли ли капиталисты эту одно-
бокую функцию и в экономическом механизме мануфактурного пе-
риода? Безусловно, да. Следовательно, буржуазия первой фазы не была
свободной от противоречий, носительницей только прогрессивного и
революционного начала. Она была в то время противоречивее, чем ко-
гда-либо. Она должна была совмещать в себе несовместимое, при
ь в себе, в своей политике и идеологии, вопиющие антиномии.
Чтобы сокрушить феодализм и завоевать власть, буржуазия должна
была идти вместе с народными массами. Неумолимая логика ее поло-
жения объективно требовала от нее этого. Она должна была искренне,
бескорыстно, вдохновенно дружить с народом, должна была завоевать
право говорить от его имени и руководить им в его антифеодальной
борьбе. И в то же время она была буржуазией: тем вампиром, питаю-
74 К. Маркс. Нищета философии. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 4, стр. 183. 75 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 226.
266
267
дой, восходящей
бу
далов, на-
зойливо выпячиваемого буржуазной исторической мыслью.
щимся народной кровью и во всем враждебным интересам трудящихся,
какой показал ее нам Маркс. Поистине, фигура моло
ржуазии — не идиллическая, а трагическая фигура.
Отсюда видно, что роль буржуазии в антифеодальной борьбе в по-
следний период феодальной эпохи должна рассматриваться после то-
го, как изучена и понята антифеодальная борьба народных масс. Бур-
жуазия была революционна и прогрессивна тем, что она шла с наро-
дом. Ее антагонизм к феодальному строю как бы наложен на антаго-
низм к этому строю со стороны народа, трудящихся масс. Следова-
тельно, мы можем, не пугаясь обвинений в схематизме, рассматривать
этот последний антагонизм как коренной, глубочайший и изучать его в
известной мере отдельно от антагонизма буржуазии и фео
ГЛАВА ВТОРАЯ
Сопротивление трудящихся масс эксплуатации
при феодализме
1. Формы крестьянской борьбы
против феодальной эксплуатации
Из сказанного в предыдущей главе вытекает, что исторический ма-
териализм обращается к изучению классовой борьбы отнюдь не только
когда дело идет о переходе от одного способа производства к другому.
Конечно, роль классовой борьбы в эти переломные революционные
моменты всемирной истории особенно велика и очевидна. Но и в эпо-
хи «мирного» развития того или иного антагонистического способа
производства без изучения классовой борьбы невозможно объяснить
его движения, его внутренних стадий и переходов, как и невозможно
объяснить надстройку, характерную для данной общественно-эконо-
мической формации, и изменений этой надстройки.
Экономический базис феодального общества имел антагонистиче-
ский характер. Непосредственные производители, являвшиеся важ-
нейшим элементом производительных сил, трудились и производили в
таких производственных отношениях, которые неумолимо порождали
их борьбу против эксплуататоров. Основной производящий класс фео-
дального общества, крестьянство, был не только страдающим, но и бо-
рющимся классом. Поэтому классовая борьба между эксплуататорами
и эксплуатируемыми составляла главную характерную черту феодаль-
ного строя.
Буржуазно-либеральная историография, как известно, много и весь-
ма учено занималась экономическим бытом, юридическим положени-
ем, имущественной дифференциацией народных масс в разные исто-
рические эпохи и даже провозглашала «историю состояний» задачей,
более достойной подлинной науки, чем «история событий». Сколько
написано, например, немецкими историками о средневековой деревне
и средневековом городе, о положении разных категорий крестьян и
цеховых ремесленников! Многие крупнейшие русские буржуазные ис-
торики, — не только те, которые занимались историей России, но и те,
268
которые занимались историей Запада, — Виноградов, Кареев, Ковалев-
ский, Лучицкий, Савян, Петрушевский и др., — изучали именно исто-
рию крестьянства, ремесленников, рабочего класса. Это дает право
считать их относительно передовыми учеными, но еще не дает права
признать их исследования той подлинной наукой о феодальном обще-
стве, создать которую стремится марксистско-ленинская историогра-
фия. Чтобы быть действительно наукой, историческая наука, очевид-
но, должна не просто с большей или меньшей правильностью описы-
вать положение трудящихся масс, но и объяснить всю историю, исхо-
дя из истории трудящихся масс. А для этого недостаточно видеть в на-
роде производителя материальных благ, но надо видеть в нем и борца
против угнетателей. Только если брать то и другое в единстве, народ,
трудящаяся масса предстанет как подлинный творец истории.
Иными словами, трудящийся народ представляет творческую, ак-
тивную часть феодального общества не только как основная произво-
дительная сила, противостоящая природе, но и как сила, борющаяся,
противостоящая эксплуатирующим классам. Заняться историей произ-
водительных материальных благ — значит заняться не только хозяйст-
венной, производственной историей в узком смысле, не только соци-
ально-правовым положением трудящихся, но и борьбой эксплуатируе-
мых с эксплуататорами и под этим углом зрения — вообще всей соци-
альной, политической и культурной жизнью феодального общества,
поскольку вся она была ареной борьбы классов.
В какой бы форме не выступала феодальная эксплуатация (фео-
дальная рента), она была экономической причиной той классовой
борьбы, которая наполняет всю историю феодального общества. Из
факта эксплуатации с необходимостью вытекало сопротивление экс-
плуатации. Поэтому «революционная оппозиция феодализму, — по
словам Энгельса, — проходит через все средневековье»1
; «в средние
века борьба свободного крестьянства против все более и более опуты-
вающего
