его феодального господства сливается (исторически. — Б. П.)

с борьбой крепостных и зависимых крестьян за полное уничтожение

феодального гнета», — подобно тому, поясняет Энгельс, как коммуни-

стические намеки, появляющиеся в ранних плебейских движениях,

постепенно сливаются «с современным пролетарским движением»2

.

Но если борьба крестьян против землевладельцев-феодалов шла на

протяжении всей феодальной эпохи, то интенсивность, характер, фор-

мы этой борьбы были различны на разных этапах. Борьба классов ста-

новилась все более острой вместе с развитием феодального способа

1 Ф. Энгельс. Крестьянская война в Германии. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения,

т. 7, стр. 361. 2

Там же, стр. 364.

269

производства. Особенно резко усилилась феодальная эксплуатация в

период развития городов, товарных связей между городом и деревней,

денежной ренты. В этот период и классовая борьба приобрела особен-

ную остроту. Борьба крестьянства сливалась теперь с движением го-

родских низов.

Еще более острой стала борьба двух основных классов феодального

общества, крестьян и феодалов, когда в недрах этого общества заро-

дился новый капиталистический уклад. Возникновение мануфактуры

знаменовало складывание новых производительных сил и новых про-

изводственных отношений. Противоречия феодализма обострились до

крайности. Крестьянско-плебейские движения, расшатывавшие феода-

лизм, теперь могли быть использованы и действительно использова-

лись буржуазией для захвата власти и замены феодальной эксплуата-

ции — капиталистической.

Социал-демократы, меньшевики всех оттенков утверждали, что

только на этом последнем этапе, в качестве резерва революционной

буржуазии, бунтующее крестьянство играло хоть какую-то прогрес-

сивную роль. Во все предшествовавшее время и вне союза с буржуази-

ей оно якобы играло только реакционную роль, тянуло общество куда-

то вспять, к патриархальщине. Историки-большевики, в противопо-

ложность меньшевикам, крестьянские революционные движения и да-

лекого прошлого не расценивали как нечто вредное для исторического

процесса. Большевики всегда интересовались такими историческими

личностями, как Болотников, Разин, Пугачев и др. Они видели в вы-

ступлениях этих людей отражение стихийного возмущения угнетен-

ных классов, стихийного восстания крестьянства против феодального

гнета. Изучение подобных восстаний крестьянства всегда представля-

ло интерес для историков-марксистов. Однако историки-большевики

всегда указывали также, что эти крестьянские восстания далекого

прошлого принуждены были оставаться стихийными, слепыми и тер-

петь поражения, поскольку на исторической сцене не было рабочего

класса, способного их возглавить.

Школа М. Н. Покровского свела весь вопрос о крестьянских анти-

феодальных движениях к их оценке: пролетариат-де относится к ним

положительно, сочувственно, ибо он видит в них исторический прооб-

раз своего нынешнего союзника. «Надо изучать историю крестьянских

движений», — справедливо провозглашала эта школа, но с какой науч-

ной целью надо их изучать — объяснить не могла. Тем самым она заве-

ла весь вопрос в тупик: крестьянскими движениями занимались как ка-

кой-то самоцелью, а не для объяснения совокупного исторического

процесса. Отсюда — внимание исключительно только к крупным кре-

стьянским революционным бурям, к драматическим крестьянским вой-

нам, и полное пренебрежение к менее эффектным, повседневным,

270

будничным формам крестьянской борьбы, хотя они в реальном ходе

истории играли очень большую роль.

Как видим, во многих случаях вопрос сводился к тому, хороши или

плохи крестьянские восстания. Но задача исторической науки отнюдь

не сводится к вынесению похвал или порицаний. Она, как и всякая

наука, прежде всего изучает объективные связи фактов, объясняет,

ищет закономерности. Поэтому историческую науку не может и в во-

просе о крестьянских антифеодальных движениях удовлетворить субъ-

ективная сторона дела, будь то субъективные симпатии историка или

даже субъективные цели самих крестьянских идеологов.

Изменим коренным образом традиционную постановку вопроса о

роли средневековых крестьянских движений. Перенесем центр тяже-

сти с вопроса: что было бы, если бы они победили, на вопрос: каково

было их не гадательное, а действительное историческое место? В са-

мом деле, вопрос: что было бы, если бы крестьянское восстание побе-

дило, — в сущности пустой вопрос. Наука точно знает, что как тако-

вое, как чисто крестьянское антифеодальное восстание оно и не может

победить. Следовательно, ставя вопрос, уже молча допускают какие-то

дополнительные факторы, обеспечившие победу восстания, — а в та-

ком случае и вопроса нет: раз мы предполагаем феодальное общество

на такой ступени, когда крестьянское восстание может победить, зна-

чит речь идет о буржуазной революции, о победе капитализма, или о

победе крестьянства над пережитками феодализма под гегемонией

пролетариата. Если же условий для этого не было, не могло быть и по-

беды; значит, бессмысленно спорить, к чему привела бы она общество.

Иное дело — изучение реально имевших место в истории форм кресть-

янского сопротивления феодальной эксплуатации и реальных воздей-

ствий, которые они оказывали на историческое движение феодального

общества.

Подчас думают, что вопрос о классовой борьбе в феодальном обще-

стве сводится к вопросу о крестьянских восстаниях.

Такое представление обедняет всю проблему. Исходя из него, дей-

ствительно трудно научно объяснить разные стороны феодальной ис-

тории. Восстания были не очень часты, они выглядят скорее как эпи-

зоды, как исключение, а не как правило, — если оторвать их от других

средств, видов, форм крестьянского сопротивления феодальной экс-

плуатации.

Но разве вопрос о классовой борьбе в капиталистическом обществе

сводится к вопросу о восстаниях?

Классики марксизма-ленинизма, и в особенности Ленин, подробно

разработали вопрос о формах классовой борьбы пролетариата. Остано-

вимся кратко на ленинской постановке этого вопроса, — это поможет

нам затем перейти и к формам классовой борьбы крестьянства. Рабочее

271

движение — нечто совершенно иное, чем крестьянское движение, но

на его примере можно уяснить, как вообще теоретически правильно

следует ставить вопросы классовой борьбы.

Ленин говорит об огромном многообразии форм сопротивления ра-

бочих капиталистической эксплуатации, о целой цепи их, начинаю-

щейся со стихийного «отпора» отдельных рабочих капиталистам, ко-

торый «вытекает из самих условий жизни — продажи рабочей силы»,

через стихийные бунты, далее через объединение сил рабочих одной

фабрики, затем — одной профессии для стачечной борьбы, — до поли-

тической борьбы, до внесения социалистического сознания, до рево-

люционной борьбы за свержение власти капиталистов. Ленин в статье

«О формах рабочего движения» говорит о сплетении разнообразных

форм рабочей борьбы в живой действительности: «Марксистская так-

тика состоит в соединении различных приемов борьбы, в умелом пе-

реходе от одного к другому, в неуклонном повышении сознания масс и

широты их коллективных действий, из которых каждое в отдельности

бывает то наступательным, то оборонительным, а все вместе ведут к

все более глубокому и решительному конфликту»3

.

Ленин различал оборонительные и наступательные, стихийные и

сознательные формы рабочего движения. Он различал разные ступени

в развитии стихийной коллективной борьбы рабочих: «бунты», сопро-

вождавшиеся разрушением машин, — это, писал он в «Что делать?»,

другая ступень, чем стачки. «Если бунты были восстанием просто уг-

нетенных людей, то систематические стачки выражали уже собой за-

чатки классовой борьбы, но именно только зачатки»4

. В статье «О ли-

беральном и марксистском понятии классовой борьбы» Ленин раскри-

тиковал представления «экономистов» о том, что такое классовая

борьба: «экономисты» признавали «классовой борьбой», пишет он,

«борьбу за пятачок на рубль, не желая видеть более высокой, развитой,

общенациональной классовой борьбы за политику. «Экономисты»

признавали, таким образом, зачаточную классовую борьбу, не призна-

вая ее в развитом виде. «Экономисты» признавали, иначе говоря, в

классовой борьбе лишь то, что было наиболее терпимо с точки зрения

либеральной буржуазии, отказываясь идти дальше либералов, отказы-

ваясь признавать более высокую, для либералов неприемлемую, клас-

совую борьбу…

Далее. Мало того, что классовая борьба становится настоящей, по-

следовательной, развитой, лишь тогда, когда она охватывает область

политики. И в политике можно ограничиться мелкими частностями,

можно идти глубже, вплоть до основного. Марксизм признает классо-

3

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 25, стр. 57. 4 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, стр. 30.

272

вую борьбу вполне развитой, «общенациональной» лишь тогда, когда

она не только охватывает политику, но и в политике берет самое су-

щественное: устройство государственной власти»5

.

Подчеркнем два вывода, вытекающих из этих ленинских высказы-

ваний. Во-первых, классовой борьбой в полном смысле слова Ленин

считает только борьбу пролетариата за захват государственной власти,

за диктатуру пролетариата, т. е. только вполне сознательное револю-

ционное движение рабочего класса, когда он выступает как «класс для

себя». Во-вторых, Ленин включает в понятие классовой борьбы и бо-

лее низкие формы рабочего движения, но рассматривает их как нераз-

витую классовую борьбу, а экономическую борьбу, даже если стачки

носят систематический и организованный характер, — как «зачатки

классовой борьбы», как «зачаточную классовую борьбу»; все же, что

стоит еще ниже систематической стачечной борьбы, Ленин предпочи-

тает называть «отпором», «проявлением антагонизма», «просто вос-

станием угнетенных людей», но не классовой борьбой.

Что же дают нам эти выводы для понимания классовой борьбы кре-

стьянства в феодальном обществе?

На первый взгляд может показаться, что мы должны сделать обес-

кураживающее заключение, будто в феодальной деревне вообще не

было классовой борьбы: ведь без руководства рабочего класса кресть-

янство всегда оставалось «классом в себе», его движение всегда оста-

валось стихийным, с ложным сознанием, а высшей формой движения

крестьянства без руководства рабочего класса были именно те «бун-

ты», те «просто восстания угнетенных людей», которые Ленин ставит

ниже даже зачаточной классовой борьбы, т. е. не называет классовой

борьбой. И в самом деле, Ленин много раз, в разные годы и в разной

связи говорил о пролетарской революционной задаче: внесения «клас-

совой борьбы в деревню»6

.

Значит ли это, что в деревне помимо пролетариата не было классо-

вой борьбы, что классовая борьба эксплуататоров и эксплуатируемых

не являлась коренным свойством феодального строя?

Нет, конечно. Дело в том, что каждая общественная формация име-

ет свои законы и свои пределы развития классовой борьбы. Высшие

возможности классовой борьбы пролетариата совершенно иные, чем

крепостного крестьянства. Называть стачки классовой борьбой, как

делали «экономисты», значило усыплять сознание пролетариата, вме-

5

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, стр. 238–239. 6

См., например, В. И. Ленин. Наша программа. — Полн. собр. соч., т. 4, стр. 182; он же.

Рабочая партия и крестьянство. — Полн. собр. соч., т. 4, стр. 432; он же. Что такое «дру-

зья народа» и как они воюют против социал-демократов? — Полн. собр. соч., т. 1. стр.

311–312 и многие другие.

273

сто того чтобы разъяснять ему возможность и необходимость более

высокой, политической классовой борьбы и свержения буржуазного

государства. В этом, но только в этом смысле крестьянство на классо-

вую борьбу неспособно, если последняя не «внесена в деревню» про-

летариатом, другими словами, крестьянство неспособно на достиже-

ние своими силами тех целей, которых оно может достигнуть лишь

под руководством пролетариата. Однако, если мы говорим о феодаль-

ном средневековом обществе, когда пролетариата не было, мы должны

взять совсем другие масштабы и критерии для понятия классовой борь-

бы.

Для феодального крестьянства высшей формой классовой борьбы

были стихийные крестьянские войны, стихийные восстания и «бунты»,

в лучшем случае — революционная борьба под руководством буржуа-

зии, которая присваивала себе все плоды этой борьбы или подчас про-

сто предавала восставших крестьян, как было в Германии в 1525 г.

Соответственно были в феодальном обществе и неразвитые формы

классовой борьбы крестьянства, и «зачаточная классовая борьба», и,

наконец, такие формы крестьянского сопротивления, которые стоят

еще ниже, которые классовой борьбой в полном смысле и не следует

называть, а лучше называть именно сопротивлением, «отпором», само-

обороной, проявлением антагонизма. «Зачаточной классовой борьбой»

в феодальном обществе мы называли бы крестьянские побеги и уходы.

Как видим, теоретическая основа ленинских идей о многообразии и

целой лестнице форм рабочего движения вполне приложима и к про-

блеме классовой борьбы в феодальном обществе. Но конкретные фор-

мы тут совсем другие и подходить к ним надо с совсем другим мери-

лом. Классовая борьба при капитализме и феодализме — это качест-

венно глубочайшим образом различные эпохи в истории классовой

борьбы.

Кстати, точно так же несоизмеримой новой ступенью было и со-

противление