средневековья, но и для очень поздних: крестьянские движения
легче всего воспламеняют целиком те или иные древние провинции,
территориально или этнически различимые «княжества», «земли» и
т. п.
Однако экономическая база этих областных общностей крестьян-
ской массы была незначительной. Она имела преимущественно нега-
тивный характер: недопущение на данную территорию претендентов
на те или иные земли, повинности, налоги. В известной мере экономи-
ческую базу этих общностей составляли постепенно развивавшиеся
узкоместные товарные связи: локальные рынки, базары. Но значитель-
но большую роль играли такие факторы сплачивания этих общностей,
как племенной или областной диалект, местное право, местные обы-
чаи, особенности материальной и художественной культуры, внутри-
областная брачная эндогамия.
Поскольку эта общность стояла на пути развития феодальной экс-
плуатации и служила органом отпора феодалам со стороны крестьян-
ской массы, она была в конце концов устранена и преодолена теми же
двумя путями, что и община: либо местные племенные и областные
права и вольности были в конце концов насильственно сломлены, либо
феодалы изнутри подчинили себе эти общности и заставили их слу-
жить своим собственным интересам, выступая в роли их защитников,
вождей, представителей перед лицом королевской власти и т. д.
В последнем случае данная форма общности, порожденная наро-
дом, как одно из выражений его антагонизма к феодалам, превращает-
ся в собственную противоположность: раздробленность, сепаратизм,
областничество становятся рано или поздно оружием и знаменем фео-
далов. Народу приходится на определенной ступени начинать бороть-
ся уже против этих явлений, как приходится ему бороться и против
общины, когда она становится обращенным против него, основанным
на использовании круговой поруки орудием в руках феодалов или
феодального государства.
С развитием феодального общества на первое место выступает
иная, более широкая форма общности людей: народность. В эпоху по-
дымающегося капитализма народность, цементируемая новыми эко-
номическими связями, перерастает в нацию.
Какова же роль сопротивления народных масс феодальной эксплуа-
тации в историческом формировании этих общностей — народности,
нации?
Образование экономической основы этих общностей, а именно рас-
298
пространение рыночных связей и отношений, складывание рынков, —
сначала местных, затем все более широких, — экономический материа-
лизм изображает как нечто не имевшее никакого отношения к классо-
вому антагонизму эксплуататоров и эксплуатируемых. Это якобы был
плавный и мирный экономический процесс, двигателем которого яв-
лялись купцы. На самом же деле, как мы знаем, в основе этого процес-
са лежали усилия эксплуатируемых трудящихся облегчить свое поло-
жение: ремесленник уходил от феодала в город, крестьянин старался
производить избыток продуктов для продажи горожанам, тем самым
между городом и деревней рос товарообмен. Не будь этой основы,
купцу открывалось бы ничтожно узкое поле деятельности, как это бы-
ло в течение всего раннего средневековья, когда он лишь доставлял
верхушке феодального класса кое-какие иноземные редкости. Если бы
миллионы незаметных тружеников, задавленных феодальным бреме-
нем, не делали изо дня в день, из года в год упорных усилий выкараб-
каться из нищеты, повысить свой достаток путем продажи плодов сво-
его труда, — как могла бы горстка купцов «создать» рынок?
Нет, средневековое купечество, — старинное ли, или вновь вырас-
тавшее из тех же, только наиболее удачливых ремесленников или даже
крестьян, — само могло развиваться лишь постольку, поскольку росли
производительность и товарность хозяйства массы ремесленников и
крестьян. Без этой предпосылки немыслим никакой скупщик или по-
средник.
Поэтому создание рыночных отношений ни в коем случае нельзя
односторонне приписать купцам, торговой буржуазии. Не буржуазия
надстраивала рыночные связи над хозяйственной жизнью народа, а она
сама со своей торгово-посреднической деятельностью надстраивалась
над фундаментом, созданным зарождением и расширением крестьян-
ско-ремесленных рыночных связей. Рынок рос не сверху, не в резуль-
тате творчества капиталистов-купцов, а снизу. Ленин говорит не о
создании внутреннего рынка буржуазией, а о том, что необходимо бы-
ло «завоевание внутреннего рынка буржуазией» для полного развития
товарного производства37. Создание и завоевание — это совершенно
противоположные вещи. Завоевывать можно только то, что уже суще-
ствует независимо от завоевателя. Капиталисты-купцы были «руково-
дителями и хозяевами» на внутреннем рынке, более или менее разви-
том, но они хозяйничали на почве, подготовленной не их руками. Поч-
ву подготовляли новые и новые усилия непосредственных производи-
телей так работать, чтобы стал хоть чуть побольше относительный вес
той части их продукта, которая не отбирается эксплуататорами. Вот из
этого элементарного отпора нужде, порождаемой феодальным строем,
37 В. И. Ленин. О праве наций на самоопределение. — Полн. собр. соч., т. 25, стр. 258.
299
и росло простое товарное обращение в недрах феодального общества.
А купцы все шире утилизировали в интересах своей наживы рост то-
варности народного хозяйства, содействуя связи отдельных районов и,
наконец, слиянию их в национальный рынок. Так, в России слияние
областей, земель и княжеств в одно целое подготавливалось, по словам
Ленина, «усиливающимся обменом между областями, постепенно рас-
тущим товарным обращением, концентрированием небольших мест-
ных рынков в один всероссийский рынок»38
.
Конечно, без посредничества купцов крестьяне и ремесленники не
подняли бы своих товарных связей до уровня общенационального рын-
ка, хотя, правда, побывав в городе, крестьянин и узнавал нередко цены
в других отдаленных городах, как и всяческие другие новости, даже
иностранные. Но именно крестьяне, широкие слои связанного с зем-
лей населения, составляют основу «национального рынка». Если купец
и был необходимым действующим лицом в формировании националь-
ного рынка, то глубоко скрытой пружиной этого процесса был неис-
сякавший экономический напор снизу, со стороны народной массы,
напор, резюмировавшийся в росте общего количества продаваемых
крестьянами продуктов.
Из политической экономии феодализма известно, что главную
часть этой возросшей крестьянской продукции присвоил себе класс
феодалов путем введения и расширения денежной ренты, денежного
оброка с крестьян. Некоторую часть стали присваивать себе купцы.
Некоторая часть досталась узкой прослойке крестьян, отдифференци-
ровавшейся от остальной массы как зажиточная, а в дальнейшем — ку-
лацкая. Основная масса крестьянства ничего не выиграла от этих уси-
лий. Но здесь нам важно подчеркнуть, что независимо от того, кому
достались в конце концов продаваемые избытки и излишки продукции
миллионов крестьянских хозяйств, в глубочайшей основе постепенно-
го исторического складывания национального рынка лежала именно
эта низшая форма крестьянского сопротивления феодальной эксплуа-
тации. Рост производительных сил общества осуществлялся здесь че-
рез рост трудовых усилий несчетного множества обособленных кре-
стьян с целью освободиться от нищеты — совершенно неосуществи-
мой целью, поскольку каждый из них слепо старался освободиться в
отдельности. Этот рост производительных сил выразился в росте про-
дуктивности их хозяйств, в росте товарных связей внутри самого на-
рода. Только поэтому рынок мог расширяться понемногу до масштабов
«всероссийского», «всефранцузского» и т. д. рынка.
Это нечто совсем иное, чем обычная для всего раннего средневеко-
38 В. И. Ленин. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демокра-
тов? — Полн. собр. соч., т. 1, стр. 154.
300
вья деятельность купца. Последнему не было дела до того, говорят ли
непосредственные производители, между которыми он служит по-
средником, на одном языке, связаны ли они экономически между со-
бой, общаются ли друг с другом, — ему даже тем выгоднее, чем более
они чужды друг другу. Наоборот, предпосылкой образования нацио-
нального рынка является, говорит Ленин, «сплочение территорий с
населением, говорящим на одном языке, при устранении всяких пре-
пятствий развитию этого языка и закреплению его в литературе. Язык
есть важнейшее средство человеческого общения; единство языка и
беспрепятственное развитие есть одно из важнейших условий дейст-
вительно свободного и широкого, соответствующего современному
капитализму, торгового оборота, свободной и широкой группировки
населения по всем отдельным классам, наконец — условие тесной свя-
зи рынка со всяким и каждым хозяином или хозяйчиком, продавцом и
покупателем»39
.
Как видим, у Ленина речь идет о подлинно внутринародных эконо-
мических связях, которые и служат почвой для деятельности капита-
листов-купцов. Ленин указывает и на еще более глубокий подпочвен-
ный пласт, на историческую предпосылку возможности этих всена-
родных экономических связей: на развитие единого всенародного язы-
ка охватывающего население широкой территории. Но это распро-
странение вширь языкового единства, когда некоторые местные диа-
лекты в процессе образования нации могут лечь в основу националь-
ных языков, а остальные диалекты теряют свою самобытность, влива-
ются в эти языки и исчезают в них, тоже происходит не помимо жи-
вых людей, не помимо действий основной массы населения. Язык не
был «классовым», т. е. языком феодалов или языком крестьян, он был
одним языком для тех и других. Народные массы были историческим
творцом этого языка и его носителем. Если, как полагают некоторые
лингвисты, курско-орловский диалект лег в основу русского нацио-
нального языка, а полтавско-киевский диалект — в основу украинского
национального языка, то это тесно связано не только с экономической
ролью, скажем, курско-орловского и полтавско-киевского районов в
развитии национального рынка, но и с особенно интенсивным рассе-
лением людей из этих районов по другим районам России или Украи-
ны. А более интенсивно переселялось в феодальном обществе населе-
ние из тех районов, где феодальная эксплуатация имела тенденцию
подняться выше, чем в других местах, где, следовательно, классовый
антагонизм был острее. Ясно, что история слияния многих местных
диалектов в единый национальный язык в немалой мере связана с ис-
39 В. И. Ленин. О праве наций на самоопределение. — Полн. собр. соч., т. 25, стр. 258–
259.
301
торией зачаточной формы классовой борьбы крестьянства — с истори-
ей крестьянских уходов, побегов, переселений. Крестьянская миграция
шла полным ходом действительно еще задолго до образования нацио-
нального рынка, на более ранних ступенях средневековья: «…Помещи-
ки и монастыри принимали к себе крестьян из различных мест…»40
Крестьянские переселения, разрывая областничество, теперь все более
сглаживали перегородки местных наречий, в известной мере нивели-
ровали общенародную речь на территории, населенной родственными
племенами или группами одной народности, как и психический склад
и культурно-бытовые навыки.
Точно так же стиранию местных правовых отличий, всякой быто-
вой и культурной обособленности содействовала теперь и другая фор-
ма крестьянской борьбы: частичное сопротивление. В местных обыча-
ях оно теперь все более обнаруживает лишь предлоги для произвола
местных феодалов, и поэтому все чаще апеллирует к документам и об-
разцам, к писаному праву и незыблемым общим нормам. Наконец, и
крестьянские восстания мощно сглаживали языковые, психологиче-
ские, бытовые различия между соседними областями, вовлеченными в
общее движение, а подчас, прокатываясь по стране из края в край, и
между обширными территориями. Трудно было бы переоценить, на-
пример, значение немецких крестьянских движений, начиная от Вели-
кой крестьянской войны 1525 г. и кончая «войной мужиков и солдат»
во время Тридцатилетней войны, для формирования немецкого языка
из несхожих областных наречий, да и национального характера не-
мецкого народа.
Иными словами, вопрос о формах и путях крестьянской борьбы
против феодальной эксплуатации неразрывно связан и с вопросом о
складывании народностей, а затем, в конце средних веков — начале
нового времени, и наций.
Ленин писал: «Есть две нации в каждой современной нации… Есть
две национальные культуры в каждой национальной культуре»41. Одна
нация — трудящаяся и эксплуатируемая масса, другая — господствую-
щие эксплуататоры. Составляя одну нацию, они в то же время непри-
миримо враждебны друг другу. Когда речь идет о буржуазных, а не со-
циалистических нациях, мы всегда должны помнить об этой двойст-
венности. Какая же из двух культур имеет больше прав называться на-
циональной? Ленин дает ясный ответ: хотя господствующей нацио-
нальной культурой является «культура помещиков, попов, буржуа-
40 В. И. Ленин. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демокра-
тов? — Полн. собр. соч., т. 1, стр. 153. 41 В. И. Ленин. Критические заметки по национальному вопросу. — Полн. собр. соч.,
т. 24, стр. 129.
302
зии»42, подлинной национальной культурой является культура, порож-
даемая условиями жизни трудящейся и эксплуатируемой массы, демо-
кратическая культура.
