при-

смотреться историк, когда он хочет изучать медленный процесс фор-

мирования нации.

Дворянство, помещики — класс, не только не представляющий на-

родность или нацию, но в истории чаще выступающий как начало ан-

тинациональное, космополитическое, легко откалывающееся от на-

родности и нации, от национальной культуры и общности. Это видно,

например, по крестоносцам. Это видно по страсти дворян, чтобы обо-

собить себя от «простого» народа, говорить на иностранном языке.

Правда, иногда в истории бывало, что дворяне участвовали в общена-

циональном движении, более того, даже возглавляли его. Это случа-

лось в тех ситуациях, когда налицо не было достаточно развитой бур-

жуазии, способной возглавить нацию, и когда часть дворянства брала

на себя эту роль. Но в том-то и дело: для того чтобы «возглавлять», на-

до, чтобы было налицо что возглавлять. Не самих себя возглавляли в

этих случаях дворяне, а народность или нацию, т. е. какую-то отлич-

ную от них самих общественную силу. Дворянство никогда не было

костяком народности или нации. Самое большее, если та или иная его

часть временно и непоследовательно руководила движением далеко не

вполне единодушного с нею народа против иноземного господства.

Всем известны, например, такие прогрессивные моменты из истории

русского дворянства, когда часть его возглавляла борьбу народа против

шведских, польских, французских и других захватчиков, против ино-

земного гнета Золотой Орды и т. д. Вплоть до эпохи социалистических

наций народные массы не в силах одни, без чьего-то руководства, от-

стоять национальную независимость. Но руководящая роль дворянства

в национальном движении всегда бывала кратковременной, мимолет-

ной. Космополитизм глубочайшим образом присущ феодальному клас-

су, и его неприязнь к «простонародью» обычно была много глубже и

прочней его национальных чувств.

Не совпадает с понятием нации и буржуазия. Правда, буржуазия

занимает руководящее, господствующее положение в жизни «буржу-

азных наций», — но все же марксизм называет их «буржуазными» лишь

в том смысле, что они развивались в эпоху подымающегося капита-

лизма и соответствуют капиталистическому, буржуазному обществен-

ному строю, а не в том смысле, что буржуазия составляла когда-либо

их основу. Буржуазия господствует в нации, но нацию составляет от-

нюдь не буржуазия, — разве это не видно нередко из поведения бур-

42 Там же, стр. 121.

303

жуазии в тех странах, где коренным национальным интересам проти-

воречит господство другой, более сильной нации? Разве буржуазия уг-

нетенной нации сплошь и рядом не предает тогда интересов своей на-

ции, не становится на путь компрадорства, политической измены,

культурного штрейкбрехерства и приспособленчества? Однако нация

остается нацией и при измене буржуазии. Тем более «буржуазия пре-

дает интересы свободы, родины, языка и нации, когда встает пред ней

революционный пролетариат»43. Раз буржуазия может предать нацию,

значит подлинной, главной, основной частью нации является не бур-

жуазия.

Таким образом, приведенные ленинские слова, что, хотя господ-

ствующей национальной культурой является культура помещиков, по-

пов, буржуазии, подлинной национальной культурой следует считать

культуру, порождаемую условиями жизни трудящейся народной мас-

сы, — дают ключ к пониманию вообще роли дворянства и буржуазии в

истории нации. Дворяне, буржуазия занимали руководящее, господ-

ствующее положение в нации и национальном движении. Однако не

они были остовом нации и основной силой национального движения, а

народные трудящиеся массы, крестьяне и рабочие. Но на той ступени

истории, когда происходило формирование наций, городские рабочие

составляли еще совершенно незначительную прослойку сравнительно

с гигантским массивом основного производительного класса, кресть-

янства, да и сами были сплошь вчерашними крестьянами. Значит, осто-

вом нации в ту эпоху, когда нации складывались, было крестьянство. И

действительно, исторический опыт учит, что во всех случаях, когда

одна нация в прошлом бывала порабощена другой нацией, или ей гро-

зило порабощение, крестьянство оказывалось главной силой борьбы за

национальную независимость.

Марксизм никогда не трактовал вопроса о нациях в отрыве от во-

проса о национальном движении. Складывание наций было предпо-

сылкой национально-освободительных и национально-объединитель-

ных движений, но эта национальная борьба в свою очередь оказывала

могучее воздействие на складывание наций. Вне ее, как «мирный» эво-

люционный процесс, оформление наций невозможно себе предста-

вить. Нации созревали в огне и бурях национальных движений.

Ясно, что конкретная история становления наций и конкретная ис-

тория антифеодальной борьбы крестьянства глубоко, органически свя-

заны, что крестьянский вопрос даже составлял основу и суть нацио-

нального вопроса: крестьянство представляло основную армию нацио-

нального движения, без крестьянской армии практически не могло воз-

43 В. И. Ленин. Национальный вопрос в нашей программе. — Полн. собр. соч., т. 7, стр.

241.

304

никнуть мощное национальное движение. Именно это имеют в виду,

когда говорят, что национальный вопрос есть по сути дела вопрос кре-

стьянский.

В эпоху подымающегося капитализма, в эпоху буржуазно-демокра-

тической революции национальная борьба в огромной степени подчи-

нена выгодам буржуазии, интересам конкурентной борьбы буржуазии

разных наций, и в этом смысле является буржуазной. Однако и на ран-

них ступенях истории складывания наций основной массой нации бы-

ли крестьяне, и крестьянский вопрос был сутью национального вопро-

са, но как бы скрытой от глаз руководящей ролью буржуазии, тогда как

в эпоху пролетарской революции эта суть выступает открыто, отодви-

гая явно на задний план вопрос о буржуазии. Наконец, пролетарская

революция и строительство социализма вовсе выбрасывают буржуа-

зию как общественный класс из состава нации и преобразуют нацию

из буржуазной в социалистическую, «общенародную», состоящую из

рабочего класса, трудового крестьянства и социалистической интелли-

генции.

Земельная аристократия, т. е. феодалы, были в прошлом тем клас-

сом, против которого по преимуществу боролось всякое национальное

движение, т. е. в борьбе с которым формировались и созревали нации.

А это и значит, что национальный вопрос всегда был по сути дела во-

просом крестьянским, ибо кто же был, как не крестьянство, главным

борцом против феодалов, против старой земельной аристократии, кто

же шел, как не крестьянство, в первых рядах против феодалов.

Ленин указывал, что первая эпоха в истории национальных движе-

ний, «эпоха краха феодализма и абсолютизма», «когда национальные

движения впервые становятся массовыми», характеризуется именно и

прежде всего участием в них «крестьянства, как наиболее многочис-

ленного и наиболее «тяжелого на подъем» слоя населения…»44

Как видим, классики марксизма-ленинизма не раз указывали на роль

крестьянства как остова нации и главной силы исторически прогрес-

сивных национальных движений. Действительно, средневековые ры-

цари и магнаты разных стран были гораздо ближе друг к другу, чем к

«своим» крестьянам. Феодальному классу были присущи в одно и то

же время и местная ограниченность, и космополитизм. Нации могли

родиться только в преодолении, в сокрушении феодального класса

вместе с этими его свойствами. История складывания наций поэтому и

есть история антифеодальной борьбы.

Правда, нации окончательно складываются лишь в конце истории

феодального общества, когда в его недрах уже развился капиталисти-

ческий уклад, но ведь и антифеодальная борьба крестьянства, идущая

44 В. И. Ленин. О праве наций на самоопределение. — Полн. собр. соч., т. 25, стр. 264.

305

по восходящей линии на протяжении всего средневековья, достигает

своего максимума, своей предельной силы тоже к концу истории фео-

дального общества. Элементы же нации — язык, территория, культур-

ная общность и т. д. — формировались на протяжении значительной

части средневековья вместе с развитием форм и путей крестьянской

антифеодальной борьбы. Сначала они дают лишь народность, но слу-

жат вместе с тем историческими предпосылками нации. Все эти от-

дельные исторические элементы национальной общности были есте-

ственными продуктами роста крестьянского сопротивления феодаль-

ной эксплуатации.

Как сказано выше, общность нужна каждому эксплуатируемому

классу в его борьбе против эксплуататоров — рабам, крепостным кре-

стьянам, наемным рабочим. Нарастание общности — симптом и усло-

вие нарастания борьбы. Но рабы не достигли сколько-нибудь сложив-

шейся общности, они были разрознены по языку, культуре, племенной

принадлежности, родине, к которой каждый из них тяготел. Их общ-

ность, даже при максимальном подъеме, была много ниже националь-

ной. Общность пролетариев — выше национальной, она интернацио-

нальна и включает в себя национальную общность лишь как свой эле-

мент. Общность феодально-эксплуатируемых крестьян в кульминаци-

онной, высшей стадии своего развития есть национальная общность

или приближается к национальной общности. Разумеется, речь идет о

неосознанной, стихийной общности, исторически сложившейся по-

мимо сознательной воли и понимания крестьян.

Образование наций завершилось только, когда вместе с подымаю-

щимся капитализмом поднялась и буржуазия в качестве господствую-

щей, руководящей силы в нации; но та историческая база, на которой

возникли нации, формировалась раньше — она формировалась всей ис-

торией и всеми формами крестьянской борьбы против феодальной экс-

плуатации. В ходе нарастающего частичного сопротивления (начиная

со «сговоров» соседних и отдаленных крестьянских общин и кончая

поисками общего права), особенно в ходе переселений и побегов, мед-

ленно, исподволь формировалась историческая общность языка, тер-

ритории, элементов психического склада и культуры. В ходе нарас-

тающих товарно-денежных сношений крестьянства с городами фор-

мировалась основа для исторической общности экономической жизни.

В ходе восстаний особенно цементировалась общность всей историче-

ской судьбы, особенно выкристаллизовывались все наличные уже эле-

менты национальной общности. Не надо особых доказательств, чтобы

видеть, что Великая крестьянская война 1525 г. была важнейшим мо-

ментом в формировании немецкой нации. Это была поистине война

Германии против уродливого антинационального германского госу-

дарства. Поражение же крестьянской войны, напротив, сильно затор-

306

мозило дальнейшее созревание немецкой нации45. Чешская нация фор-

мировалась в пламени крестьянских восстаний, начиная с всенацио-

нальной крестьянской гуситской войны; венгерская — тоже в цепи на-

ционально-крестьянских войн и т. д. Примеры можно до бесконечно-

сти черпать из истории крестьянских движений. Очень показательно,

скажем, как французские крестьяне и плебеи в разгар восстаний

XVII в. уже легко преодолевали, размывали несущественные для них

грани между отдельными «провинциями», способствуя тем самым

формированию нации снизу, тогда как феодально-абсолютистской ад-

министрацией и дворянством эти «провинции» сознавались еще как

совершенно различные и обособленные «земли», населенные «нация-

ми» гасконцев, нормандцев, провансальцев и т. п.

Но тут же надо указать и на оборотную сторону. История почти не

знает крестьянских восстаний, охвативших всю национальную терри-

торию. Крестьяне не могли полностью использовать ту общность, ко-

торую они сами стихийно формировали. Политический кругозор кре-

стьян не поднимался до национальных масштабов. Этому препятство-

вала противоположная тенденция, характеризующая крестьянскую

борьбу, — тенденция к разобщению, порождаемая обороной крестья-

нином прежде всего своего хозяйства. Своего рода равнодействующей

этих двух тенденций являются действия крестьян на основе общности

обширных районов, подчас огромных областей, но почти никогда —

всей страны, всей нации.

Таким образом, роль крестьянства в возникновении наций глубоко

противоречива. Своей многовековой борьбой против феодальной экс-

плуатации крестьянство формирует элементы нации, базу, на которой

нация возникает. Крестьянство составляет основу, остов возникающей

нации. Но все же крестьянская борьба не превращает возможность воз-

никновения нации в действительность. Для этого нужно, чтобы руко-

водящую роль взяла на себя буржуазия (или подчас подменяющее ее

либеральное дворянство), т. е., чтобы сложились «две нации внутри

одной нации». Буржуазия, в том числе буржуазная (или дворянская)

интеллигенция, буржуазные политические партии превращают исто-

рически складывающуюся национальную общность из потенции в ре-

альность, цементируют наличные элементы нации, но при этом при-

сваивают себе главные плоды всей борьбы. Английская и французская

буржуазные революции были окончательным рождением английской и

французской нации, победой «нации над провинциализмом»46. В своей

основе эти великие перевороты были апогеем крестьянской антифео-

45 См. М. М. Смирин. Роль народных масс на заре борьбы за государственное единство

Германии (XV–XVI вв.) — «Вопросы истории», 1954, № 1. 46 К. Маркс и Ф. Энгельс. Буржуазия и контрреволюция. — Сочинения, т. 6, стр. 115.

307

дальной борьбы, революционной борьбой огромных масс крестьян, ли-

квидировавшей феодализм. Но плоды победы присвоила себе «нацио-

нальная» буржуазия, подавившая этих самых крестьян и их союзни-

ков — городское плебейство — с помощью «национального» государ-

ства47

.

В соответствии со своим учением о двух нациях внутри каждой

(буржуазной)