на распоряжение землей. В условиях гос-

подства мелкого производства, притом преимущественно сельскохо-

зяйственного, наличие такой монополии принуждает непосредствен-

ных производителей получать землю у монополистов для возделыва-

ния и отдавать им за это часть своего труда или продукта труда. Таким

образом, экономическая суть дела состоит в монополизации меньшин-

ством общества важнейшего средства и условия производства — земли;

срастание же земельной собственности с политической властью при

любых исторических видоизменениях служило лишь средством созда-

ния этой монополии, ее укрепления и маскировки.

Чтобы ясно представить себе экономическую природу этой моно-

полии, отвлечемся пока от всякого прямого господства и подчинения и

возьмем средневекового крестьянина в условиях полной личной сво-

боды от феодала. Предположим, крестьянин этот ушел от помещика,

41

так как последний требовал с него те или иные повинности за пользо-

вание землей. Крестьянин переходит с места на место, объезжает всю

страну. Но куда бы он ни прибыл, он находит землю в собственности

какого-нибудь сеньора, который с него требует повинности за пользо-

вание землей. «Нет земли без сеньора», — гласила средневековая

французская норма. Это и есть монополия. В одной стране, допустим,

в качестве монополиста выступает государь (конечно, вкупе со своими

чиновниками, придворными, вельможами), в другой стране — более

или менее значительный слой людей, составляющих сословие земель-

ных собственников; их принадлежность к монополии выражается но-

симым ими сословным титулом «дворянин» и др. «Нет сеньора без ти-

тула», — гласила другая средневековая французская норма. А у нашего

крестьянина нет титула, он принадлежит к «простому» сословию, что

и выражает как раз его непринадлежность к монополистам. Круг мо-

нополистов не во всех исторических условиях был замкнутым, в него

подчас могли проникать новые лица, но сама эта монополия оставалась

неизменной основой феодального строя.

Монополия на землю служит основой и так называемого кочевого

феодализма, где основным видом хозяйства является не земледелие, а

кочевое скотоводство14. Земля здесь используется преимущественно

как пастбище. Кочевники, не имея постоянных пастбищ, обязаны уп-

латить землевладельцу за пребывание стад на его земле. Подчас сам

глава кочевого племени являлся собственником земли и взимал за

пользование ею со своих соплеменников те или иные поборы. Впро-

чем, и сам скот здесь нередко играет еще такую же экономическую

роль, как земля; он выступает не в качестве продукта труда, а в качест-

ве элемента природы, почти такого же дарового, как трава, которую он

ест. Производством же в собственном смысле служит не разведение

скота, а обработка его продуктов. В таком случае монополия на «зем-

лю», в широком смысле природных условий производства, может ох-

ватывать и скот. Вообще монополия на «землю» в этом смысле распро-

страняется в различных условиях и на дичь, рыбу, леса, реки, при-

брежное пространство моря, земные недра. В земледельческих странах

14 См. С. П. Толстов. Генезис феодализма в кочевых скотоводческих обществах. Ос-

новные проблемы генезиса и развития феодального общества. М., 1933; В. Батраков.

Особенности феодализма у кочевых народов. — «Научная сессия Акад. наук Узб. ССР 9–

14 июля 1947 г.». Ташкент, 1947; «К вопросу о сущности патриархально-феодальных от-

ношений у кочевых народов Средней Азии и Казахстана» (Доклад Л. П. Потапова и со-

доклад С. Ильясова). — Материалы научной сессии по истории народов Средней Азии и

Казахстана. М., 1954; С. Е. Толыбеков. Кочевое скотоводство и оседлое земледелие как

различные сферы материального производства. — «Вестник Академии наук Казахской

ССР», 1955, № 6; он же. О патриархально-феодальных отношениях у кочевых народов. —

«Вопросы истории», 1955, № 1; О патриархально-феодальных отношениях у кочевых

народов. (К итогам обсуждения). — «Вопросы истории», 1956, № 1.

42

Востока, где орошаемое земледелие имело решающее значение, не

только почва, но и водные ресурсы составляли собственность фео-

дального государства или отдельных феодалов, — за право провести

арык на свой участок и пользоваться водой крестьянин должен был от-

давать собственнику воды часть своего урожая.

3. Феодальная собственность на работника производства

Мы рассмотрели феодальную собственность на землю. Перейдем

теперь к феодальной собственности на работника производства. Эта

вторая сторона феодальной собственности необходимо вытекает из

следующего противоречия, присущего самой феодальной собственно-

сти на землю. Монополия феодалов на землю как средство производ-

ства создает экономическую зависимость непосредственного произво-

дителя от собственника этого средства производства, но, с другой сто-

роны, экономическая зависимость — механизм, который автоматиче-

ски действует только через рынок, только если отношения людей но-

сят вещный характер, а этот механизм достигает полного развития

лишь при капитализме. В докапиталистических же условиях нет про-

стора для реализации экономической зависимости. Ведь экономиче-

ская зависимость (или экономическое принуждение) означает, что

трудящийся зависим от собственников средств производства только

через рынок: он вынужден продавать им свой товар — рабочую силу,

чтобы купить необходимые ему товары — предметы потребления. По-

этому Маркс отмечал, что все докапиталистические способы произ-

водства покоятся или на естественно-родовых связях, или на непо-

средственных отношениях господства и подчинения15. В частности, го-

воря о средневековом обществе, Маркс писал, что «отношения личной

зависимости составляют основу данного общества», что «обществен-

ные отношения лиц в их труде проявляются здесь именно как их соб-

ственные личные отношения, а не облекаются в костюм общественных

отношений вещей, продуктов труда»16

.

С одной стороны, именно экономическая зависимость непосредст-

венных производителей от монопольных собственников главного сред-

ства производства — земли — составляет характерное прогрессивное

отличие феодального способа производства от рабовладельческого.

Собственность феодалов на землю, создающая эту зависимость, явля-

ется основой основ феодального строя. Но, с другой стороны, истори-

ческая незрелость этого нового начала, экономического принуждения,

15 См. К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 85–86. 16 Там же, стр. 83, 84.

43

историческое сходство феодального строя с предшествовавшим ему

рабовладельческим строем выражалось в том, что неотъемлемую черту

феодальной экономики составляло и так называемое внеэкономиче-

ское принуждение.

Внеэкономическое принуждение является одной из важных черт,

отличающих феодальный способ производства от капиталистического.

Без той или иной степени внеэкономического принуждения феодаль-

ная экономика немыслима. В. И. Ленин неоднократно разъяснял это:

имея свой земельный надел, свое хозяйство, крестьянин не стал бы ра-

ботать на помещика или отдавать помещику свою продукцию, если бы

его к этому не принуждали, тогда как рабочий принужден работать на

капиталиста без всякого внешнего давления, в силу одной экономиче-

ской необходимости. Отсюда прикрепление крестьянина к земле, лич-

ная зависимость крестьянина от помещика и т. д. «Если бы помещик не

имел прямой власти над личностью крестьянина, — писал В. И. Ле-

нин, — то он не мог бы заставить работать на себя человека, наделен-

ного землей и ведущего свое хозяйство. Необходимо, следовательно,

«внеэкономическое принуждение», как говорит Маркс, характеризуя

этот хозяйственный режим… Формы и степени этого принуждения мо-

гут быть самые различные, начиная от крепостного состояния и кончая

сословной неполноправностью крестьянина»17.

Из этих слов совершенно ясно, что именно понимает марксизм под

«внеэкономическим принуждением». Слово «внеэкономическое» не

должно ввести в заблуждение, будто речь идет о любой форме насилия

или даже о религиозном воздействии. Речь идет лишь о разных прояв-

лениях собственности феодалов в отношении личности крестьян, об

ограничениях личной свободы крестьян как средстве принуждения их

к труду на феодалов, начиная от крепостного состояния и кончая со-

словной неполноправностью крестьянина. Это же содержание кратко

может быть выражено другой формулой: неполная собственность фео-

дала на работника производства, крепостного (в отличие от полной

собственности рабовладельца на работника производства, раба). Мар-

ксистская политическая экономия включает этот вид собственности в

характеристику основ феодальных производственных отношений.

Данный (как и всякий) вид собственности следует ясно отличать от

надстройки (государства, права, религии и пр.), которая его защищает,

укрепляет, санкционирует. Неполная собственность феодалов на кре-

стьян, создающая внеэкономическую зависимость крестьян, характе-

ризует не надстройку, а базис феодального общества, принадлежит к

числу существеннейших черт феодального базиса.

По этой проблеме на страницах журнала «Вопросы экономики»

17 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 3, стр. 185.

44

происходила интересная полемика. Ф. Морозов развивал мысль, что

неполная собственность феодала на крестьянина не является собст-

венностью в экономическом смысле слова, не характеризует производ-

ственные отношения феодального общества; из высказываний Маркса

и Ленина, по мнению Ф. Морозова, видно, что все формы внеэкономи-

ческого принуждения являются не экономическими, а лишь политико-

юридическими отношениями, отражавшими и маскировавшими мате-

риальные производственные отношения. Отсюда Ф. Морозов делает

вывод, что в книге «Очерк политической экономии феодализма» Б. Ф.

Поршневу не удалось полностью избежать смешения производствен-

ных отношений с политическими и правовыми отношениями18

.

Взгляд Ф. Морозова на характер внеэкономического принуждения

как категории не базисной, а надстроечной, был подвергнут разносто-

роннему критическому анализу В. Козловским. Последний показал,

что феодальная земельная собственность могла быть реализована

только путем внеэкономического принуждения крестьян феодалами.

Это значит, что отношения личной зависимости крестьян от феодалов,

т. е. отношения внеэкономического принуждения являются экономи-

ческими, производственными отношениями, а отнюдь не надстроеч-

ной категорией. Отношения личной зависимости крестьян от феодалов

складываются в процессе производства, т. е. являются производствен-

ными отношениями. Смешивать эти экономические отношения с их

юридическим выражением ни в коем случае нельзя, если мы не хотим

скатиться на позиции правовой концепции производственных отно-

шений, пишет В. Козловский.

Дискуссия в «Вопросах экономики» завершилась убедительно дока-

занным тезисом: «Понятие неполной собственности феодала на лич-

ность крестьянина вовсе не запутывает, а помогает пониманию сущно-

сти феодализма, поскольку неполная собственность феодала на лич-

ность непосредственного производителя является одной из характер-

ных особенностей феодальных производственных отношений… Раз-

личные формы внеэкономического принуждения — это вовсе не над-

строечные категории, не политико-юридические отношения, а элемен-

ты экономических, производственных отношений феодального обще-

ства»19

.

Вопрос состоит в том, кому принадлежит собственность на такой

важный элемент производительных сил, как люди с их трудовыми на-

выками и производственным опытом, элемент не менее важный, чем

18 Ф. Морозов. Об одном опыте изложения политической экономии феодализма. —

«Вопросы экономики», 1958, № 11. 19 В. Козловский. О производственных отношениях при феодализме. — «Вопросы эко-

номики», 1962, № 9.

45

материальные средства производства. При рабовладельческом строе

группа рабовладельцев, говорит В. И. Ленин, «владела не только всеми

средствами производства — землей, орудиями, как бы слабы, прими-

тивны они тогда ни были, — она также владела и людьми… Рабовла-

дельцы считали рабов своей собственностью, закон укреплял этот

взгляд и рассматривал рабов как вещь, целиком находящуюся в обла-

дании рабовладельца»20. Феодальное общество представляло собой как

бы переходную ступень от этого положения к положению, когда ра-

ботник не является ничьей собственностью, напротив, сам выступает

как собственник своей рабочей силы. С одной стороны, «крепостной

крестьянин не считался прямой собственностью помещика. Он мог

проводить часть времени на своем участке, мог, так сказать, до извест-

ной степени принадлежать себе…»21 «По отношению к крепостному

крестьянину осталось классовое угнетение, зависимость, но крепост-

ник-помещик не считался владельцем крестьянина, как вещи…»22 Фео-

дал уже не мог безнаказанно убить крестьянина или совершить любое

насилие, как мог рабовладелец по отношению к рабу, которого рим-

ский закон вообще не признавал человеком. Но, с другой стороны, со-

хранилось прикрепление крестьян к земле или землевладельцу, неред-

ко — право продавать и покупать их, зависимое, несвободное положе-

ние, неполноправие крестьян: «Их положение на практике, — говорит

В. И. Ленин, — очень слабо отличалось от положения рабов в рабовла-

дельческом государстве»23. Иными словами, сохранилась неполная

собственность на работников производства.

Почему же одной экономической, т. е. поземельной, зависимости

было недостаточно для феодальной эксплуатации?

Во-первых, вследствие мелкого характера производства. Мы видели,

что феодал должен был «передавать» значительную часть земли тем,

кто ее возделывал. Земля — такое условие производства, которое прак-

тически трудно отнять у класса непосредственных производителей,

ибо они фактически ею владеют. Капиталист может отгородить свои

машины, свои заводы и т. д. от