польской музыкальных культур. Так, выдающийся теоретик и композитор XV — начала XVI в. Себастиан из Фельштина (вблизи Перемышля), считающийся отцом польской музыки, — по происхождению украинец. Он постоянно называл себя «роксолянус».
Под влиянием украинской думы в ранней польской литературе появился термин «дума» как определение лирической поэзии на исторической основе.
Разнообразие жанров музыкального фольклора и самобытный стиль народного исполнительства послужили основой для возникновения и усовершенствования профессионального музыкального творчества.
Истоки театра. Народные игры, известные на Руси еще с древних времен, на протяжении XIII — первой половины XVI в. обогащались новыми средствами сценической выразительности и постепенно приобрели более развитые формы театрального зрелища. Если в обрядах (свадьба, похороны, праздник Ивана Купала и т. п.) имелись только зачатки театральности, то в народных играх, в частности в трудовых песнях, хороводах, веснянках, гаивках, уже более заметны элементы народной драмы, пантомимы, балета. Это содействовало превращению игр в драматические бытовые сценки, в фарс или комедию. Наиболее распространенными были игры «Мак», «Лен», «Зайчик», «Перепелка», «Соболь», «Мельница», «Поп и смерть», «Коза», «Кострубонько», «Ворон», «Мать и дочь», «Смех», «Гуси», «Просо», имевшие конкретный сюжет, реквизит, элементы декорационного оформления, традиционных персонажей, специально подготовленных исполнителей.
В народных играх широко имитировались трудовые процессы (пахота, сев, собирание урожая) и поведение животных, зверей, птиц. При этом использовались такие экспрессивные сценические средства, как слово, движение, мимика. Применялись также маски, примитивный грим: краска для лица, усы и бороды из пакли и шерсти. Передавались понятия и условными знаками, образами: красочно одетая девушка символизировала весну, седой дед — мороз, мужчина в белой маске, в женской белой рубашке, с косой в руке — смерть.
Драматическое действие народных игр в соединении с диалогом, пением, пластическими движениями, танцем, жестами, мимикой, ряжением несло в себе элементы театра, которые, однако, не развились в самостоятельное сценическое искусство, как это имело место, например, в Древней Греции.
Представление о народных играх второй половины XIII — первой половины XVI в. дают те образцы, которые сохранялись в народном быту вплоть до недавнего времени и были описаны в XIX— начале XX в.
Во второй половине XIII— первой половине XVI в. получило дальнейшее развитие такое явление в истории театра восточных славян, как представления скоморохов — народных лицедеев, певцов, музыкантов, танцоров, клоунов, фокусников, акробатов, борцов, дрессировщиков. Скоморошество возникло и развилось вместе с народными праздничными играми и некоторыми обрядами задолго до объединения восточнославянских племен в Древнерусское государство. Древнерусские писатели и летописцы определяли народных лицедеев словами игрец, гудец, свирец, сопельник, плясец, глумец, глумотворец, смехотворец, прелестник и др. Со второй половины XIII в. в письменных памятниках древнерусских авторов для их обозначения употребляется слово скоморох. Этимология этого слова до сих пор не установлена, хотя существует множество научных гипотез.
О бытовании в Древней Руси скоморошества свидетельствуют упоминания о нем в былинах киевского цикла, изображения на фресках Софийского собора в Киеве (XI в.), на пластинчатых браслетах из Киева и других городов, на серебряной чаше из Чернигова (XII в.), на миниатюрах Радзивилловской летописи (XV в.).
Скоморохи разделялись на оседлых и бродячих. Оседлые выступали главным образом на игрищах во время праздников, на свадьбах и т. п. Бродячие объединялись в ватаги и переходили с места на место, посещая даже далекие страны. Например, великий итальянский поэт Л. Ариосто в своей поэме «Неистовый Орландо» (песня XI, строфа 49), которую он писал в течение 1507–1532 гг., упоминает о том, что «русские и литвины» (т. е. русские, украинцы и белорусы) водили медведей по ярмаркам.
Комические сцены, иногда импровизированные, скоморохи разыгрывали под открытым небом, на площадях, посреди улиц, на ярмарках, обходясь обычными ширмами, за которыми они переодевались и гримировались.
Источником искусства скоморохов было устное народное творчество. Они являлись не только исполнителями, но и создателями устной поэзии, музыкального и танцевального фольклора. Народ любил скоморохов за то, что получал эстетическое наслаждение от их развлекательных выступлений, за демократическое содержание их искусства.
Нередко в острой, сатирической форме скоморохи высмеивали церковников и светскую знать. Это да и сам внешний вид скоморохов, их короткополая одежда (что считалось тогда грехом), маски во время выступлений (церковь боролась против «москолудства» уже с XI в.), «бесовское» поведение вызывали неудовольствие духовных и светских феодалов.
К концу XVII в. вследствие общественных и бытовых перемен, происшедших в городах и селах Украины, скоморохи утратили прежнее значение, и как явление культуры скоморошество исчезает. Однако традиции синкретического искусства скоморохов дожили в России, на Украине и в Белоруссии до начала XX в.
С принятием христианства Русь переняла и элементы так называемого церковного театра. Из немногих образцов религиозной драмы, имеющихся в византийском православном культе, в Киевской Руси, а позднее и на Украине был известен до самого начала XX в. один — «омовение ног». Содержание этого действа основывалось на евангельском рассказе о тайной вечере, во время которой Христос будто бы омыл ноги своим ученикам. Разыгрывалась эта сцена в страстный четверг праздника пасхи посреди церкви. Роль Христа исполнял архиерей, роли апостолов — двенадцать священников.
Этот образец церковного действа является одиночным свидетельством не проявившейся до конца в православном богослужении тенденции обращения к массовым зрелищам. Православный культ, отличаясь консерватизмом, не допускал перенасыщенности зрелищными элементами, характерными для католической обрядности, и достаточно свободной интерпретации религиозных сюжетов, присущей протестантской церкви.
Таким образом, на Украине на протяжении второй половины XIII — первой половины XVI в. существовали различные начальные формы театральных зрелищ, вошедшие составными элементами в театральное искусство последующего периода.
4. АРХИТЕКТУРА И ЖИВОПИСЬ
Архитектура второй половины XIII — первой половины XIV в. Развитие архитектуры и живописи на землях Юго-Западной Руси после монголо-татарского нашествия свидетельствует, что народ своим неутомимым трудом успешно преодолевал его тяжелые последствия. На протяжении второй половины XIII–XIV в. увеличилось число городов и замков-крепостей. Если в домонгольскую эпоху на территории княжеств, где формировалась украинская народность, известно 87 городов, то уже в конце XIV в. — 143. Вместе с ростом городского населения усиливалось экономическое и политическое значение городов. В европейской история
XV–XVI века ознаменовались важнейшими явлениями — зарождением в недрах феодальной формации новых общественных отношений, а вместе с ними возникновением ростков гуманизма и связанного с ними искусства Предвозрождения, складыванием национальных культур. Подобные тенденции наблюдаются во всех странах, где для этого имелись соответствующие исторические условия, хотя в различных странах этот процесс проходил неодинаково и не в одно время. Новые стилистические черты в архитектуре и изобразительном искусстве явились непосредственным отражением эстетических вкусов широких масс народа — ремесленно-купеческих слоев городов и крестьянства.
Восстановление нормальной жизни страны сопровождалось возведением огромного количества строений — жилых, хозяйственных, производственных и оборонительных.
Никогда не затухавшее сознание общности восточнославянских народов обусловило живое общение украинской культуры с русской и белорусской культурами, продолжались культурные связи с Арменией, Италией и ее колониями в Крыму, Балканскими странами, Польшей, Чехией, Венгрией и Германией. В градостроительных приемах определяющими оставались древнерусские (X–XII вв.) традиции нерегулярной планировки и застройки. К концу XIV в. начинают применяться также приемы западноевропейской регулярной планировки.
На архитектуру оборонительных сооружений решающее влияние оказали изменения в стратегии и тактике ведения войны, развитие военной техники. В предыдущую эпоху важную роль играла тактика длительной осады города или замка. После монголо-татарского нашествия преобладает тактика захвата их путем решительного штурма с широким применением различных орудий для разрушения стен. Поэтому в системе укреплений увеличивается количество башен. Это, в свою очередь, существенно отразилось не только на конструкции укреплений, но и на их внешнем архитектурно-художественном облике, на их стиле.
Для более эффективного противодействия врагу при штурме, а также на случай захвата им части укреплений с середины XIII в. в строительстве вырабатываются соответствующие типы фортификационных сооружений, главными опорными узлами которых становятся башни-донжоны. Появление их в южнорусской фортификационной архитектуре (замки в Остроге, Чарторыйске и Каменце возле Бреста) свидетельствует о знакомстве как заказчиков, так и строителей с достижениями европейской военно-инженерной мысли. Подобного рода сооружений не было в архитектуре Древней Руси XI–XII вв. Башни, как правило, возводились внутри укреплений возле оборонительных стен, в наиболее уязвимых местах. Обводные стены укреплений, сооружавшиеся зачастую из дерева, с внешней стороны обмазывались глиной и белились. По виду они ничем не отличались от каменных.
Но со временем выявились существенные недостатки таких укреплений — они не обеспечивали достаточной фланговой обороны. Поэтому перед строителями остро встала задача так расположить башни и создать такую конфигурацию укреплений, которые позволили бы надежно прикрывать подступы к крепости с флангов. Примером фортификационных сооружений нового типа являются замки в Луцке, Кременце, Каменце-Подольском, строительство которых относится к XIII в.
Новые приемы ведения войны настоятельно требовали сооружения укреплений, не только усиленных каменными башнями, но и полностью построенных из камня или кирпича.
В этот период сложились две архитектурно-строительные школы: галицкая и волынская. Для галицкой характерна каменная кладка на известковом растворе с примесью толченого камня-известняка и древесного угля, а изредка и кирпича, слегка стрельчатые, готической формы обрамления бойниц, оконных и дверных проемов, въездных арок с простым декором. Таковы каменные крепости в Белавино, Столпье, Чернееве, Угруске, Хотине, Невицком, Кременце, Каменце-Подольском, Белгороде-Днестровском. Главнейшим их признаком является наличие мощных каменных стен и нескольких башен. Наиболее типичен замок в Кременце (около 1290–1340), сооруженный на высокой горе. Он имел внутренние и внешние укрепления с тремя башнями, расположенными так, что они обеспечивали не только оборону наиболее уязвимых участков крепости, но и фланговый обстрел подступов к ним. На изломе стен в плане, там, где затруднялся фланговый обстрел, сооружали специальные выступы — фонарики (подсябитья-машикули), из которых был возможен обстрел подступов к крепостным стенам. Такие фортификационные компоненты сохранились в замках Белгорода-Днестровского, Олеско и Луцка.
Замок в Хотине до перестроек в XIV–XV вв. имел две башни, из которых северная, очевидно, играла роль донжона. Укреплениям детинца в Белгороде-Днестровском, возведенным на ровном плато, зодчий придал регулярную форму: расположил по углам четыре круглые башни. Замок в Невицком, занимающий верхушку отрога горы, имеет только две башни, а замок в Олеско — одну. Нерегулярная планировка стен, типы бойниц с сужающимися кнаружи щелями, въездные ворота, подъемные мосты, сводчатые перекрытия — все это позволяет связать названные сооружения с традициями древнерусского оборонного зодчества.
Церковь в с. Горяны Закарпатской области. XIII–XIV вв.
Суровый вид оборонительных сооружений, их монументальные объемы и величественные силуэты наиболее полно воплощали вкусы и эстетические воззрения эпохи. Художественные образы замков выражали прогрессивные патриотические идеи защиты родины, вызывали чувство гордости и веру в силы народа.
В оборонительных сооружениях Волынской архитектурно-строительной традиции — башнях в Луцке, Дрогобыче, Высокого замка во Львове — большеформатный тонкий кирпич (плинфа) был заменен брусчатым, получили распространение приемы и формы романо-готической архитектуры. Все кирпичные башни волынской школы (исключая Дрогобыч и Луцк) —
